ВЗГЛЯД ИЗ ТБИЛИСИ---Вано Мерабишвили - новый премьер-министр Грузии. Что стоит за этим назначением?
«Премьер-министр» звучит, безусловно, гордо, но после Зураба Жвания ни один из председателей правительства никогда не входил в десятку самых влиятельных политиков Грузии. Предшественники Мерабишвили на этом посту были всего лишь скромными кураторами экономического блока; они не контролировали ни силовиков, ни других отцов грузинской демократии и особ, приближенных к Саакашвили. Неформальная иерархия власти давила на них, как пирамида Хеопса; некоторые министры были гораздо влиятельней их номинальных руководителей.
Вано Мерабишвили семь лет руководил МВД с расширенными до неприличия полномочиями и, по сути, был теневым премьер-министром теневого полицейского государства. Новое назначение добавило ему больше хлопот, чем реальной власти, недостатка в которой он не испытывал.
В плюс Мерабишвили ставят реформу полиции, в минус - ее превращение в дубинку правящей партии. Он отучил грузинских полицейских от взяток, и он же приучил их к жестоким расправам над инакомыслящими. Его имидж напоминает двуликого Януса: один лик начищен до блеска и усердно надувает щеки, а другой недобро ухмыляется из темноты.
Последние перестановки в правительстве - это попытка убить нескольких зайцев одним выстрелом, да так, чтобы ненароком не застрелиться при этом.
Саакашвили затеял смену коней на переправе за сто дней до выборов, и это косвенно подтверждает предположение о том, что ситуация воспринимается им как критическая. В последние месяцы рейтинг правящей партии летел вниз со скоростью поезда, пущенного под откос партизанами. В ее рядах начались разброд и шатание, глухо зароптали бюджетники, а Бидзина Иванишвили тем временем ускоренным маршем продвигался к выборам, как Наполеон к Аустерлицу. Мерабишвили был призван железной рукой выстроить мятущихся сторонников Саакашвили в сомкнутые колонны и стать самым что ни на есть эффективным менеджером неудачно стартовавшей кампании. Его правительство, прежде всего, станет предвыборным штабом.
Еще не добравшись до премьерского кресла, Мерабишвили начал строительство коммунизма в отдельно взятой за горло стране: он уже посулил тысячеларовый ваучер каждой грузинской семье и легким движением руки бросил несколько виртуальных миллиардов на алтарь здравоохранения и сельского хозяйства. О том, где находится заветная тумбочка, откуда будут извлечены эти деньги, новый премьер скромно умолчал. Вскоре он, вероятно, демонстративно атакует монополистов, попытается снизить цены на отдельные товары и гневно разоблачит парочку зазевавшихся взяточников.
Саакашвили попытался намекнуть западным партнерам, что наконец-то отрекся от мечты остаться первым лицом государства и вывел на авансцену преемника, точнее, партнера по тандему. Вместе с тем, оттирая Мерабишвили от МВД, он начал снижать вероятность того, что опирающийся на многотысячный полицейский корпус Мерабишвили в критический момент начнет свою, не учитывающую интересов Саакашвили игру. Безусловно, Мерабишвили на какое-то время останется властителем полицейских дум, но его влияние будет постепенно снижаться.
Назначив министром внутренних дел сторонника крайне жестких методов Бачо Ахалая, Саакашвили развязал себе руки. Согласно широко распространенному в Грузии мнению, когда он в очередной раз требовал стереть оппозицию в порошок, Мерабишвили, предвидя последствия, пытался отговорить его и предлагал более прагматичные, в какой-то степени более мягкие сценарии. Теперь ситуация изменилась - Ахалая выполнит любой приказ, не отвлекаясь на размышления.
Связи с общественностью - ахиллесова пята Мерабишвили: он, вероятно, самый худший оратор в грузинском руководстве. До недавнего времени он успешно избегал частых контактов с журналистами, но теперь ему придется выйти из тени под прицел телекамер.
Мерабишвили может вести вполне конструктивные переговоры с Иванишвили, который неплохо отзывался о нем. Это важно для обеспечения безопасности в переходный период, особенно в том случае, если правящая партия потерпит поражение на выборах. Впрочем, сегодня ни сторонники, ни противники власти и слышать не желают о каких-либо переговорах и компромиссах, размахивая воображаемыми знаменами, на которых крупными, неровными буквами выведено: «Все или ничего!», «Победа или смерть!»
Перекраивая систему на ходу и тем самым на какое-то время дестабилизируя ее, Саакашвили фактически пошел ва-банк, поскольку оппозиция сделает все для того, чтобы эта перестройка вылилась в полный хаос и завершилась развалом правящей партии. Но выбора не было: он больше не мог пассивно наблюдать, как неумолимо падают рейтинги и рушится дело всей его жизни.
«Премьер-министр» звучит, безусловно, гордо, но после Зураба Жвания ни один из председателей правительства никогда не входил в десятку самых влиятельных политиков Грузии. Предшественники Мерабишвили на этом посту были всего лишь скромными кураторами экономического блока; они не контролировали ни силовиков, ни других отцов грузинской демократии и особ, приближенных к Саакашвили. Неформальная иерархия власти давила на них, как пирамида Хеопса; некоторые министры были гораздо влиятельней их номинальных руководителей.
Вано Мерабишвили семь лет руководил МВД с расширенными до неприличия полномочиями и, по сути, был теневым премьер-министром теневого полицейского государства. Новое назначение добавило ему больше хлопот, чем реальной власти, недостатка в которой он не испытывал.
В плюс Мерабишвили ставят реформу полиции, в минус - ее превращение в дубинку правящей партии. Он отучил грузинских полицейских от взяток, и он же приучил их к жестоким расправам над инакомыслящими. Его имидж напоминает двуликого Януса: один лик начищен до блеска и усердно надувает щеки, а другой недобро ухмыляется из темноты.
Последние перестановки в правительстве - это попытка убить нескольких зайцев одним выстрелом, да так, чтобы ненароком не застрелиться при этом.
Саакашвили затеял смену коней на переправе за сто дней до выборов, и это косвенно подтверждает предположение о том, что ситуация воспринимается им как критическая. В последние месяцы рейтинг правящей партии летел вниз со скоростью поезда, пущенного под откос партизанами. В ее рядах начались разброд и шатание, глухо зароптали бюджетники, а Бидзина Иванишвили тем временем ускоренным маршем продвигался к выборам, как Наполеон к Аустерлицу. Мерабишвили был призван железной рукой выстроить мятущихся сторонников Саакашвили в сомкнутые колонны и стать самым что ни на есть эффективным менеджером неудачно стартовавшей кампании. Его правительство, прежде всего, станет предвыборным штабом.
Еще не добравшись до премьерского кресла, Мерабишвили начал строительство коммунизма в отдельно взятой за горло стране: он уже посулил тысячеларовый ваучер каждой грузинской семье и легким движением руки бросил несколько виртуальных миллиардов на алтарь здравоохранения и сельского хозяйства. О том, где находится заветная тумбочка, откуда будут извлечены эти деньги, новый премьер скромно умолчал. Вскоре он, вероятно, демонстративно атакует монополистов, попытается снизить цены на отдельные товары и гневно разоблачит парочку зазевавшихся взяточников.
Саакашвили попытался намекнуть западным партнерам, что наконец-то отрекся от мечты остаться первым лицом государства и вывел на авансцену преемника, точнее, партнера по тандему. Вместе с тем, оттирая Мерабишвили от МВД, он начал снижать вероятность того, что опирающийся на многотысячный полицейский корпус Мерабишвили в критический момент начнет свою, не учитывающую интересов Саакашвили игру. Безусловно, Мерабишвили на какое-то время останется властителем полицейских дум, но его влияние будет постепенно снижаться.
Назначив министром внутренних дел сторонника крайне жестких методов Бачо Ахалая, Саакашвили развязал себе руки. Согласно широко распространенному в Грузии мнению, когда он в очередной раз требовал стереть оппозицию в порошок, Мерабишвили, предвидя последствия, пытался отговорить его и предлагал более прагматичные, в какой-то степени более мягкие сценарии. Теперь ситуация изменилась - Ахалая выполнит любой приказ, не отвлекаясь на размышления.
Связи с общественностью - ахиллесова пята Мерабишвили: он, вероятно, самый худший оратор в грузинском руководстве. До недавнего времени он успешно избегал частых контактов с журналистами, но теперь ему придется выйти из тени под прицел телекамер.
Мерабишвили может вести вполне конструктивные переговоры с Иванишвили, который неплохо отзывался о нем. Это важно для обеспечения безопасности в переходный период, особенно в том случае, если правящая партия потерпит поражение на выборах. Впрочем, сегодня ни сторонники, ни противники власти и слышать не желают о каких-либо переговорах и компромиссах, размахивая воображаемыми знаменами, на которых крупными, неровными буквами выведено: «Все или ничего!», «Победа или смерть!»
Перекраивая систему на ходу и тем самым на какое-то время дестабилизируя ее, Саакашвили фактически пошел ва-банк, поскольку оппозиция сделает все для того, чтобы эта перестройка вылилась в полный хаос и завершилась развалом правящей партии. Но выбора не было: он больше не мог пассивно наблюдать, как неумолимо падают рейтинги и рушится дело всей его жизни.
