ПРАГА---У нас на связи адыгейский общественный деятель, историк Аскер Сохт.
Дэмис Поландов: Аскер, не секрет, что отрезанность черкесов от моря – это была еще стратегия Российской империи. И даже сегодня не только восточные, но и западные черкесы испытывают некоторые трудности. Я знаю, если из Адыгеи ехать к Черноморскому побережью в сторону Туапсе, то там есть «вечный» участок грунтовки, который, видимо, так никогда и не сделают. Скажите, вот эти проекты дороги на Кодорское ущелье, о которых мы говорим, насколько это серьезно, не являются ли они просто виртуальными проектами? И двадцать лет назад говорили о проектах на Красную поляну, например.
Аскер Сохт: Безусловно, коммуникации не соответствуют современным реалиям, потребностям экономики региона. Коммуникации, которые идут с центрального Кавказа на Черноморское побережье, коммуникации, которые идут в Абхазию. И на этом фоне отказ абхазского правительства от реализации проекта строительства дороги, во-первых, выглядит странным. В действительности проблема, конечно, упирается в отсутствие должных финансовых, технических ресурсов. Потому что на сегодняшний день ни Абхазия, ни Российская Федерация в ближайшей перспективе эти коммуникации не может провести. Это совершено очевидно. Попытки политизации этой проблемы несостоятельна, потому что даже с учетом существующих коммуникаций, нет проблем с перетоком населения, если бы в этом была какая-то экономическая или политическая целесообразность: никаких препятствий в этом плане не существует. Существует и железнодорожное, и автомобильное сообщение, и эти несколько дополнительных часов никакой сложности не составляют. Но дело в том, что Абхазию нельзя рассматривать как привлекательный регион для привлечения трудовых ресурсов. По экономическому уровню развития, конечно, Абхазия уступает близлежащим российским регионам. И экологический аспект этой проблемы, безусловно, также существует, его надо учитывать. Но мне представляется, что этот проект в целом не является проектом ближайшего времени. И, тем не менее, по мере развития экономики актуальность его встанет. Но, учитывая проблемы в целом с экологией на западном Кавказе, безусловно, здесь должны соблюдаться высокие экологические стандарты. Потому что угроза природе, угроза экологии совершенно очевидна – ведется несколько интенсивных строительств, в том числе олимпийских объектов, в том числе с уплотнением населения на Черноморском побережье. Существует проблема и у кавказского биосферного заповедника. Эти проблемы широко известны общественности, они часто отражаются в средствах массовой информации. Таким образом, эта проблема не сегодняшнего дня, к ней можно будет вернуться через определенный период времени, когда этот проект возможно будет реализовать.
Дэмис Поландов: Аскер, вы сказали, что этот проект нереализуем, но все-таки речь шла о вполне конкретном проекте, и в Кабардино-Балкарии говорили о конкретных инвесторах, которые привлекаются под этот проект. Вы считаете, что это была инсценировка?
Аскер Сохт: Я думаю, что, скорее всего, это были прожекты, нежели проекты. Если мы вспомним начало олимпийской эпопеи, сколько было проектов: перенос железной дороги от Черноморского побережья, строительство дополнительных полотен, вынос железной дороги из города Краснодара (миллионного), строительство дополнительных мостов. В том числе развитие порта города Сочи. Мы видим, что от всех этих проектах государство отказалось. Отказалось не оттого, что они невостребованы, а оттого, что нет ресурсов для их реализации. Поэтому проектом можно назвать то, что в должной мере финансово обеспечено. И когда мы видим, что жизненно необходимые коммуникации на территории Российской Федерации, которые обеспечивали бы связь региона с Черноморским побережьем, не реализуются, на этом фоне надеяться на то, что данный проект, который в большей степени интерес представляет для Абхазии, будет реализован в первоочередном порядке, - ну, это несерьезно. Поэтому, я считаю, что здесь проблема, безусловно, упирается в финансы и отсутствие этих ресурсов. Если бы эти ресурсы были... Масса проектов похоронена на наших глазах за последние пять лет.
Дэмис Поландов: Аскер, а зачем тогда Александр Анкваб вообще об этом заговорил, если это такой нереализуемый проект? Ведь политизация, о которой вы сказали, возникла неминуемо, потому что сразу заговорили об отношении к черкесам, к абазинам, к Северному Кавказу.
Аскер Сохт: Здесь трудно гадать, зачем президент Абхазии сделал такое заявление. Возможно, он хотел тем самым снять ответственность за нереализацию этого проекта с российской стороны, и таким образом вызвал огонь на себя. Это тоже вполне возможно. Если бы российская сторона отказалась, а не Анкваб, обвинения шли бы в ее адрес.
Дэмис Поландов: Аскер, не секрет, что отрезанность черкесов от моря – это была еще стратегия Российской империи. И даже сегодня не только восточные, но и западные черкесы испытывают некоторые трудности. Я знаю, если из Адыгеи ехать к Черноморскому побережью в сторону Туапсе, то там есть «вечный» участок грунтовки, который, видимо, так никогда и не сделают. Скажите, вот эти проекты дороги на Кодорское ущелье, о которых мы говорим, насколько это серьезно, не являются ли они просто виртуальными проектами? И двадцать лет назад говорили о проектах на Красную поляну, например.
Аскер Сохт: Безусловно, коммуникации не соответствуют современным реалиям, потребностям экономики региона. Коммуникации, которые идут с центрального Кавказа на Черноморское побережье, коммуникации, которые идут в Абхазию. И на этом фоне отказ абхазского правительства от реализации проекта строительства дороги, во-первых, выглядит странным. В действительности проблема, конечно, упирается в отсутствие должных финансовых, технических ресурсов. Потому что на сегодняшний день ни Абхазия, ни Российская Федерация в ближайшей перспективе эти коммуникации не может провести. Это совершено очевидно. Попытки политизации этой проблемы несостоятельна, потому что даже с учетом существующих коммуникаций, нет проблем с перетоком населения, если бы в этом была какая-то экономическая или политическая целесообразность: никаких препятствий в этом плане не существует. Существует и железнодорожное, и автомобильное сообщение, и эти несколько дополнительных часов никакой сложности не составляют. Но дело в том, что Абхазию нельзя рассматривать как привлекательный регион для привлечения трудовых ресурсов. По экономическому уровню развития, конечно, Абхазия уступает близлежащим российским регионам. И экологический аспект этой проблемы, безусловно, также существует, его надо учитывать. Но мне представляется, что этот проект в целом не является проектом ближайшего времени. И, тем не менее, по мере развития экономики актуальность его встанет. Но, учитывая проблемы в целом с экологией на западном Кавказе, безусловно, здесь должны соблюдаться высокие экологические стандарты. Потому что угроза природе, угроза экологии совершенно очевидна – ведется несколько интенсивных строительств, в том числе олимпийских объектов, в том числе с уплотнением населения на Черноморском побережье. Существует проблема и у кавказского биосферного заповедника. Эти проблемы широко известны общественности, они часто отражаются в средствах массовой информации. Таким образом, эта проблема не сегодняшнего дня, к ней можно будет вернуться через определенный период времени, когда этот проект возможно будет реализовать.
Дэмис Поландов: Аскер, вы сказали, что этот проект нереализуем, но все-таки речь шла о вполне конкретном проекте, и в Кабардино-Балкарии говорили о конкретных инвесторах, которые привлекаются под этот проект. Вы считаете, что это была инсценировка?
Аскер Сохт: Я думаю, что, скорее всего, это были прожекты, нежели проекты. Если мы вспомним начало олимпийской эпопеи, сколько было проектов: перенос железной дороги от Черноморского побережья, строительство дополнительных полотен, вынос железной дороги из города Краснодара (миллионного), строительство дополнительных мостов. В том числе развитие порта города Сочи. Мы видим, что от всех этих проектах государство отказалось. Отказалось не оттого, что они невостребованы, а оттого, что нет ресурсов для их реализации. Поэтому проектом можно назвать то, что в должной мере финансово обеспечено. И когда мы видим, что жизненно необходимые коммуникации на территории Российской Федерации, которые обеспечивали бы связь региона с Черноморским побережьем, не реализуются, на этом фоне надеяться на то, что данный проект, который в большей степени интерес представляет для Абхазии, будет реализован в первоочередном порядке, - ну, это несерьезно. Поэтому, я считаю, что здесь проблема, безусловно, упирается в финансы и отсутствие этих ресурсов. Если бы эти ресурсы были... Масса проектов похоронена на наших глазах за последние пять лет.
Дэмис Поландов: Аскер, а зачем тогда Александр Анкваб вообще об этом заговорил, если это такой нереализуемый проект? Ведь политизация, о которой вы сказали, возникла неминуемо, потому что сразу заговорили об отношении к черкесам, к абазинам, к Северному Кавказу.
Аскер Сохт: Здесь трудно гадать, зачем президент Абхазии сделал такое заявление. Возможно, он хотел тем самым снять ответственность за нереализацию этого проекта с российской стороны, и таким образом вызвал огонь на себя. Это тоже вполне возможно. Если бы российская сторона отказалась, а не Анкваб, обвинения шли бы в ее адрес.
