ВАШИНГТОН---Дата парламентских выборов в Грузии определена. Они пройдут первого октября 2012 года. Соответствующий указ об этом подписал президент Михаил Саакашвили. Между тем де-факто борьба за голоса избирателей уже началась.
Парламентские выборы в Грузии нынешнего года по своему значению совсем не похожи на обычную кампанию по избранию депутатов высшего законодательного органа страны. Они открывают избирательный цикл, по итогам которого вся конструкция грузинской власти будет существенно изменена. Вхождение Грузии в выборную страду (а за парламентскими выборами в 2013 году последуют выборы президентские) зарифмовано с конституционными поправками, нацеленными на перераспределение полномочий между парламентом, президентом и правительством. И сегодня здесь ответов намного меньше, чем вопросов. Пока лишь понятно, что на третий срок Михаил Саакашвили не пойдет. Но в каком качестве он сохранит свое политическое присутствие на грузинском Олимпе? Пойдет ли он по стопам Владимира Путина? Или попытается стать спикером национального парламента, наделенного новыми полномочиями?
Впрочем, не только действующий президент провоцирует девятый вал вопросов. Никто не может со стопроцентной уверенностью предсказать дальнейшее поведение главного возмутителя спокойствия в Грузии олигарха Бидзины Иванишвили. Согласно социологическим опросам, его "Грузинская мечта" становится все более известной и популярной в стране. Но какой результат сам "главный мечтатель" посчитает удовлетворительным политическим итогом? И не станет ли в случае недовольства официальными цифрами "раскачивать лодку"? И если да, то начнет ли он делать это сразу же после парламентской кампании или будет ожидать президентской?
Политическая "цена" предстоящего избирательного цикла возрастает еще из-за серьезного интереса внешних игроков к выборам. США и НАТО четко и недвусмысленно дали понять, что всякое продвижение Грузии по пути североатлантической интеграции зависит от качества прохождения через выборный тест. Рискну предположить, что Запад в данном контексте все-таки беспокоит не столько судьба демократии, сколько политическая стабильность и преемственность власти. После распада СССР в Грузии высшая власть еще ни разу не переходила от одного лидера к другому конституционным путем, без переворотов и революций. И Вашингтон с Брюсселем хотели бы иметь на Южном Кавказе и в Евразии в целом более предсказуемого партнера. Тем паче, партнера, претендующего на особые отношения и особую роль в североатлантических проектах (хотя бы в операции в Афганистане).
К тому же Запад опасается, что внутреннее ослабление Грузии, возможное гражданское противостояние будет использовано Россией для укрепления ее позиций в Кавказском регионе. Думается, что подобного рода опасения выглядят сильно преувеличенными. И в августе 2008 года, и позднее Москва не раз доказала, что к тотальному "ревизионизму" она не готова. Ее поведение, скорее, не "наступательное", а "оборонительное". Оно рассчитано на защиту своих традиционных "сфер влияния", а не на радикальную "переустановку" новых "сфер". Так, российские войска, находясь четыре года назад за пределами собственно Абхазии и Южной Осетии, на территории "грузинского ядра", покинули ее, не желая раздувать конфликт с Западом. При этом у Москвы и сегодня нет четкого видения работы на грузинском направлении. И неясно, что станет делать Кремль, если Саакашвили оставит президентский пост.
Скорее всего, у Москвы просто есть понимание того, что личность главы Грузии менее важна, чем двусторонние противоречия. Ведь тот же Бидзина Иванишвили, критикуемый его оппонентами за "пророссийскость", с большим интересом и вниманием осваивает западное внешнеполитическое направление.
Парламентские выборы в Грузии нынешнего года по своему значению совсем не похожи на обычную кампанию по избранию депутатов высшего законодательного органа страны. Они открывают избирательный цикл, по итогам которого вся конструкция грузинской власти будет существенно изменена. Вхождение Грузии в выборную страду (а за парламентскими выборами в 2013 году последуют выборы президентские) зарифмовано с конституционными поправками, нацеленными на перераспределение полномочий между парламентом, президентом и правительством. И сегодня здесь ответов намного меньше, чем вопросов. Пока лишь понятно, что на третий срок Михаил Саакашвили не пойдет. Но в каком качестве он сохранит свое политическое присутствие на грузинском Олимпе? Пойдет ли он по стопам Владимира Путина? Или попытается стать спикером национального парламента, наделенного новыми полномочиями?
Впрочем, не только действующий президент провоцирует девятый вал вопросов. Никто не может со стопроцентной уверенностью предсказать дальнейшее поведение главного возмутителя спокойствия в Грузии олигарха Бидзины Иванишвили. Согласно социологическим опросам, его "Грузинская мечта" становится все более известной и популярной в стране. Но какой результат сам "главный мечтатель" посчитает удовлетворительным политическим итогом? И не станет ли в случае недовольства официальными цифрами "раскачивать лодку"? И если да, то начнет ли он делать это сразу же после парламентской кампании или будет ожидать президентской?
Политическая "цена" предстоящего избирательного цикла возрастает еще из-за серьезного интереса внешних игроков к выборам. США и НАТО четко и недвусмысленно дали понять, что всякое продвижение Грузии по пути североатлантической интеграции зависит от качества прохождения через выборный тест. Рискну предположить, что Запад в данном контексте все-таки беспокоит не столько судьба демократии, сколько политическая стабильность и преемственность власти. После распада СССР в Грузии высшая власть еще ни разу не переходила от одного лидера к другому конституционным путем, без переворотов и революций. И Вашингтон с Брюсселем хотели бы иметь на Южном Кавказе и в Евразии в целом более предсказуемого партнера. Тем паче, партнера, претендующего на особые отношения и особую роль в североатлантических проектах (хотя бы в операции в Афганистане).
К тому же Запад опасается, что внутреннее ослабление Грузии, возможное гражданское противостояние будет использовано Россией для укрепления ее позиций в Кавказском регионе. Думается, что подобного рода опасения выглядят сильно преувеличенными. И в августе 2008 года, и позднее Москва не раз доказала, что к тотальному "ревизионизму" она не готова. Ее поведение, скорее, не "наступательное", а "оборонительное". Оно рассчитано на защиту своих традиционных "сфер влияния", а не на радикальную "переустановку" новых "сфер". Так, российские войска, находясь четыре года назад за пределами собственно Абхазии и Южной Осетии, на территории "грузинского ядра", покинули ее, не желая раздувать конфликт с Западом. При этом у Москвы и сегодня нет четкого видения работы на грузинском направлении. И неясно, что станет делать Кремль, если Саакашвили оставит президентский пост.
Скорее всего, у Москвы просто есть понимание того, что личность главы Грузии менее важна, чем двусторонние противоречия. Ведь тот же Бидзина Иванишвили, критикуемый его оппонентами за "пророссийскость", с большим интересом и вниманием осваивает западное внешнеполитическое направление.
