ВАШИНГТОН---Скандальная история с экстрадицией и последующим помилованием азербайджанского офицера Рамиля Сафарова, отбывавшего пожизненное заключение в Венгрии за убийство армянского офицера, снова актуализировала весь комплекс проблем вокруг урегулирования нагорно-карабахского конфликта. Можно ли сегодня говорить о том, что мирный процесс пошел вспять? И какие уроки необходимо извлечь из «дела Сафарова» для предотвращения худших сценариев?
История Рамиля Сафарова началась задолго до 2012 года. В феврале 2004 года этот азербайджанский офицер, находясь на курсах английского языка в рамках натовской программы «Партнерство ради мира», убил своего сокурсника, военнослужащего из Армении Гургена Маркаряна. И хотя по всем формальным признакам данный поступок выглядел как уголовное преступление, он превратился в сюжет большой политики. Во-первых, потому, что инцидент произошел между офицерами двух конфликтующих стран. И практически сразу же он был интерпретирован в рамках и терминах многолетнего конфликта. Да, официально война между Ереваном и Баку не объявлена, но две страны не имеют дипломатических отношений. Азербайджан осуществляет сухопутную блокаду Армении, а Армения является военно-политическим патроном непризнанной Нагорно-Карабахской республики. При этом за пределами самой НКР армянские силы контролируют пять азербайджанских районов полностью и два частично. Что же касается линии соприкосновения конфликтующих сторон, то ее уже давно и азербайджанцы, и армяне называют «линией фронта». И это вовсе не красивая метафора. Инцидентов на этой линии с каждым годом становится все больше. Две страны вовлечены в региональную гонку (пока еще, слава Богу и Иншалла) обычных вооружений. Все это говорит о том, что термин «замороженный конфликт» в отношении к нагорно-карабахскому противостоянию уже давно не является корректным. Во-вторых, тот факт, что инцидент случился в Будапеште и на натовском форуме автоматически превращал его не только в двустороннее дело между Ереваном и Баку, но и в происшествие международного уровня.
Казалось бы, в 2006 году венгерский суд определил Сафарову пожизненное тюремное заключение и тем самым пригасил остроту данного сюжета. Но решение об экстрадиции азербайджанского офицера на родину, и в особенности поспешное его помилование в Баку вкупе с героизацией на государственном уровне произвели эффект растревоженной и обострившейся травмы. Прежде всего, скороспелое и не до конца просчитанное решение венгерского правительства стало серьезным ударом не только по репутации Будапешта, но и западного сообщества в целом. Отсюда, кстати, и жесткая реакция американской администрации и ряда международных структур. Оказалось, что со стороны нагорно-карабахский конфликт лишь на словах воспринимается серьезно, а в реальности же у многих политиков не из Кавказского региона нет понимания, насколько это противостояние важно для двух конфликтующих обществ и государств. Здесь одно неверное решение может спровоцировать серьезнейшие кризисы и обострения.
«Дело Сафарова» также воочию показало, насколько Баку и Ереван далеки от осознания необходимости взаимных компромиссов. В сентябре 2012 года на первый план вышли совсем иные цели и ценности. «Патриотический пиар» в канун президентских выборов будущего года, эксплуатация образа врага и мобилизация нации перед лицом угрозы извне мгновенно затмили все миротворческие резоны. И если бы этим были заняты два президента, то можно было бы покручиниться, но не предаваться пессимистическим прогнозам. Но гражданские активисты по этой части не слишком уступили государственным мужам. И это намного серьезнее и опаснее для хрупкого мирного процесса. Понятное дело, у конфликтующих сторон есть десятки причин для того, чтобы не допустить сползания к новой войне. И «дело Сафарова» - это, конечно же, не смерть мирного процесса. Но как минимум это - предпосылка для паузы в переговорах. Не исключено, что длительной. И не исключено, что она может сопровождаться новыми инцидентами на «линии фронта».
Впрочем, вопросы здесь надо предъявлять не только к Баку и к Еревану. Страны-посредники также должны извлечь уроки из всей этой истории. И вместо игры в дипломатический оптимизм и раздачу неоправданных авансов сторонам конфликта сосредоточиться на поиске выходов из сложившегося тупика. Вместо прогнозов относительно миротворческих прорывов было бы целесообразно сосредоточиться хотя бы на более эффективном контроле на линии соприкосновения сторон и минимизации вооруженных инцидентов. Без этого о каком долгосрочном мире может идти речь! Хорошо бы при этом руководствоваться не абстрактными идеями, а реальными политическими контекстами и пытаться сделать мирный процесс прагматически интересным и для Баку, и для Еревана.
История Рамиля Сафарова началась задолго до 2012 года. В феврале 2004 года этот азербайджанский офицер, находясь на курсах английского языка в рамках натовской программы «Партнерство ради мира», убил своего сокурсника, военнослужащего из Армении Гургена Маркаряна. И хотя по всем формальным признакам данный поступок выглядел как уголовное преступление, он превратился в сюжет большой политики. Во-первых, потому, что инцидент произошел между офицерами двух конфликтующих стран. И практически сразу же он был интерпретирован в рамках и терминах многолетнего конфликта. Да, официально война между Ереваном и Баку не объявлена, но две страны не имеют дипломатических отношений. Азербайджан осуществляет сухопутную блокаду Армении, а Армения является военно-политическим патроном непризнанной Нагорно-Карабахской республики. При этом за пределами самой НКР армянские силы контролируют пять азербайджанских районов полностью и два частично. Что же касается линии соприкосновения конфликтующих сторон, то ее уже давно и азербайджанцы, и армяне называют «линией фронта». И это вовсе не красивая метафора. Инцидентов на этой линии с каждым годом становится все больше. Две страны вовлечены в региональную гонку (пока еще, слава Богу и Иншалла) обычных вооружений. Все это говорит о том, что термин «замороженный конфликт» в отношении к нагорно-карабахскому противостоянию уже давно не является корректным. Во-вторых, тот факт, что инцидент случился в Будапеште и на натовском форуме автоматически превращал его не только в двустороннее дело между Ереваном и Баку, но и в происшествие международного уровня.
Казалось бы, в 2006 году венгерский суд определил Сафарову пожизненное тюремное заключение и тем самым пригасил остроту данного сюжета. Но решение об экстрадиции азербайджанского офицера на родину, и в особенности поспешное его помилование в Баку вкупе с героизацией на государственном уровне произвели эффект растревоженной и обострившейся травмы. Прежде всего, скороспелое и не до конца просчитанное решение венгерского правительства стало серьезным ударом не только по репутации Будапешта, но и западного сообщества в целом. Отсюда, кстати, и жесткая реакция американской администрации и ряда международных структур. Оказалось, что со стороны нагорно-карабахский конфликт лишь на словах воспринимается серьезно, а в реальности же у многих политиков не из Кавказского региона нет понимания, насколько это противостояние важно для двух конфликтующих обществ и государств. Здесь одно неверное решение может спровоцировать серьезнейшие кризисы и обострения.
«Дело Сафарова» также воочию показало, насколько Баку и Ереван далеки от осознания необходимости взаимных компромиссов. В сентябре 2012 года на первый план вышли совсем иные цели и ценности. «Патриотический пиар» в канун президентских выборов будущего года, эксплуатация образа врага и мобилизация нации перед лицом угрозы извне мгновенно затмили все миротворческие резоны. И если бы этим были заняты два президента, то можно было бы покручиниться, но не предаваться пессимистическим прогнозам. Но гражданские активисты по этой части не слишком уступили государственным мужам. И это намного серьезнее и опаснее для хрупкого мирного процесса. Понятное дело, у конфликтующих сторон есть десятки причин для того, чтобы не допустить сползания к новой войне. И «дело Сафарова» - это, конечно же, не смерть мирного процесса. Но как минимум это - предпосылка для паузы в переговорах. Не исключено, что длительной. И не исключено, что она может сопровождаться новыми инцидентами на «линии фронта».
Впрочем, вопросы здесь надо предъявлять не только к Баку и к Еревану. Страны-посредники также должны извлечь уроки из всей этой истории. И вместо игры в дипломатический оптимизм и раздачу неоправданных авансов сторонам конфликта сосредоточиться на поиске выходов из сложившегося тупика. Вместо прогнозов относительно миротворческих прорывов было бы целесообразно сосредоточиться хотя бы на более эффективном контроле на линии соприкосновения сторон и минимизации вооруженных инцидентов. Без этого о каком долгосрочном мире может идти речь! Хорошо бы при этом руководствоваться не абстрактными идеями, а реальными политическими контекстами и пытаться сделать мирный процесс прагматически интересным и для Баку, и для Еревана.
