ВЛАДИКАВКАЗ---Ровно 20 лет назад произошел первый вооруженный межнациональный конфликт на территории постсоветской России, названый впоследствии "осетино-ингушским". Пятидневная война в Пригородном районе Северной Осетии унесла более 500 жизней. Сегодня траурные мероприятия проходят в обеих республиках - Ингушетии и Северной Осетии.
После принятия Верховным Советом РФ "Закона о реабилитации репрессированных народов", в котором отдельным пунктом обговаривалась территориальная реабилитация, ингушские общественные организации стали требовать вернуть Пригородный район в состав вновь созданной республики Ингушетия. История этого района крайне запутана – до сих пор обе республики настаивают на том, что их право на него является преимущественным.
Обстановка в Пригородном районе начала накаляться в сентябре 1992 года, а 31 октября ингушские военные формирования захватили несколько сел и даже проникли в черту города Владикавказ. Боевые действия продолжались с 31 октября по 5 ноября 1992 года. В ходе конфликта погибли 583 человека, 939 получили ранения, 261 человек пропал без вести.
Несмотря на огромные жертвы, осетино-ингушский конфликт не урегулирован до сих пор. Многочисленные соглашения между главами двух республик, миротворческие инициативы общественных деятелей, социально-экономические программы – ничего не приносит окончательного примирения. За 20 лет не дана политическая оценка событиям осени 1992 года. Эксперты обращают внимание на тот факт, что не понесли наказания зачинщики этой кровавой межнациональной авантюры. Многие и в Осетии, и в Ингушетии считают, что урегулирование зашло в тупик, прежние дружеские отношения между двумя народами не восстановить. Мне удалось поговорить с очевидцами и участниками конфликта.
Юрий работал врачом на скорой помощи. Обсуживал поселок Южный – это окраина Владикавказа со смешанным осетино-ингушским населением. На его глазах ингушские боевики расстреливали мирное население со стороны Джейрахского ущелья. В самом поселке тоже стреляли. Раненых было много. Вывозили их во Владикавказ, убитых доставляли в морги. Юрий недоумевает, почему власти не предотвратили эту бойню: "Мы уже чувствовали, что будет война. Почему же наше руководство не чувствовало и не подумало о людях?!"
Урузмаг в октябре 1992 года защищал родное селение Камбилеевское: "За месяц до активной фазы конфликта уже нас обстреливали. Мы, мужчины, самостоятельно охраняли село. Никакой помощи не было".
Брат Урузмага был убит, когда бандформирования все же прорвались в село: "Мой брат с друзьями пошел помогать ребятам, и их в упор расстреляли. Вот и все. Было ему 32 года. Дети остались".
Военные действия для Урузмага закончились 5 ноября, когда появились российские военные.
Возможно ли сближение двух народов, общается ли он с ингушами? Эти вопросы я задаю Урузмагу: "Очень редко встречаю кого-то из своих ингушских сверстников. Но знаете, здороваются и тут же отворачиваются. И, честно говоря, мне даже не хочется общаться".
Ситуация в Пригородном районе многим кажется беспросветной – ни мира, ни войны. И о примирении пока говорить не приходится.
* * *
Тему продолжает ингушский журналист Магомед Ториев.
Сегодня я хотел бы поговорить не столько о самом конфликте, потому что вдаваться сейчас в обсуждение каких-то исторических претензий осетин к ингушам или ингушей к осетинам мне бы не хотелось.
Я считаю, что сегодня стоит заострить внимание на последствиях конфликта, потому что после боевых действий 1992 года как на территории Пригородного района, так и на территории Ингушетии работало довольно много следственных групп прокуратуры Российской Федерации, прокуратуры Северной Осетии, прокуратуры республики Ингушетия.
Сегодня достоверно известны имена десятков людей, которые совершили преступления как во время, так и после конфликта. Но практически у нас нет доказательств, чтобы этих людей можно было привлечь к уголовной ответственности, наказать за то, что они совершили. И из-за этого остается довольно серьезное напряжение между ингушами и осетинами.
В частности, совсем недавно я узнал о случае, который произошел через два года после войны, в 1994 году, когда группа ингушей, которых сопровождал заместитель представителя в Северной Осетии и Ингушетии подполковник Юрий Горевой, была доставлена в Ленинский РОВД. Они были арестованы. После того, как Горевого допросили, он вышел на улицу и увидел, что ингушей нет. Он много лет добивался суда. Впоследствии он погиб. И до сих пор неизвестно, что стало с этими людьми, известно достоверно одно – что никто за это не понес наказание. Кроме того, что они были задержаны по этому делу, были осуждены на шесть месяцев за незаконное ношение оружия и за задержание российских военнослужащих. То есть за исчезновение – мы можем сегодня, в принципе, говорить о смерти этих людей – никто не ответил. Таких случаев, я думаю, и на стороне осетин наберется много.
Пока мы действительно серьезно не отнесемся к ликвидации последствий, чтобы люди, совершившие преступления, понесли заслуженное наказание, говорить об окончании вражды, думаю, преждевременно.
После принятия Верховным Советом РФ "Закона о реабилитации репрессированных народов", в котором отдельным пунктом обговаривалась территориальная реабилитация, ингушские общественные организации стали требовать вернуть Пригородный район в состав вновь созданной республики Ингушетия. История этого района крайне запутана – до сих пор обе республики настаивают на том, что их право на него является преимущественным.
Обстановка в Пригородном районе начала накаляться в сентябре 1992 года, а 31 октября ингушские военные формирования захватили несколько сел и даже проникли в черту города Владикавказ. Боевые действия продолжались с 31 октября по 5 ноября 1992 года. В ходе конфликта погибли 583 человека, 939 получили ранения, 261 человек пропал без вести.
Несмотря на огромные жертвы, осетино-ингушский конфликт не урегулирован до сих пор. Многочисленные соглашения между главами двух республик, миротворческие инициативы общественных деятелей, социально-экономические программы – ничего не приносит окончательного примирения. За 20 лет не дана политическая оценка событиям осени 1992 года. Эксперты обращают внимание на тот факт, что не понесли наказания зачинщики этой кровавой межнациональной авантюры. Многие и в Осетии, и в Ингушетии считают, что урегулирование зашло в тупик, прежние дружеские отношения между двумя народами не восстановить. Мне удалось поговорить с очевидцами и участниками конфликта.
Юрий работал врачом на скорой помощи. Обсуживал поселок Южный – это окраина Владикавказа со смешанным осетино-ингушским населением. На его глазах ингушские боевики расстреливали мирное население со стороны Джейрахского ущелья. В самом поселке тоже стреляли. Раненых было много. Вывозили их во Владикавказ, убитых доставляли в морги. Юрий недоумевает, почему власти не предотвратили эту бойню: "Мы уже чувствовали, что будет война. Почему же наше руководство не чувствовало и не подумало о людях?!"
Урузмаг в октябре 1992 года защищал родное селение Камбилеевское: "За месяц до активной фазы конфликта уже нас обстреливали. Мы, мужчины, самостоятельно охраняли село. Никакой помощи не было".
Брат Урузмага был убит, когда бандформирования все же прорвались в село: "Мой брат с друзьями пошел помогать ребятам, и их в упор расстреляли. Вот и все. Было ему 32 года. Дети остались".
Военные действия для Урузмага закончились 5 ноября, когда появились российские военные.
Возможно ли сближение двух народов, общается ли он с ингушами? Эти вопросы я задаю Урузмагу: "Очень редко встречаю кого-то из своих ингушских сверстников. Но знаете, здороваются и тут же отворачиваются. И, честно говоря, мне даже не хочется общаться".
Ситуация в Пригородном районе многим кажется беспросветной – ни мира, ни войны. И о примирении пока говорить не приходится.
* * *
Тему продолжает ингушский журналист Магомед Ториев.
Сегодня я хотел бы поговорить не столько о самом конфликте, потому что вдаваться сейчас в обсуждение каких-то исторических претензий осетин к ингушам или ингушей к осетинам мне бы не хотелось.
Я считаю, что сегодня стоит заострить внимание на последствиях конфликта, потому что после боевых действий 1992 года как на территории Пригородного района, так и на территории Ингушетии работало довольно много следственных групп прокуратуры Российской Федерации, прокуратуры Северной Осетии, прокуратуры республики Ингушетия.
Сегодня достоверно известны имена десятков людей, которые совершили преступления как во время, так и после конфликта. Но практически у нас нет доказательств, чтобы этих людей можно было привлечь к уголовной ответственности, наказать за то, что они совершили. И из-за этого остается довольно серьезное напряжение между ингушами и осетинами.
В частности, совсем недавно я узнал о случае, который произошел через два года после войны, в 1994 году, когда группа ингушей, которых сопровождал заместитель представителя в Северной Осетии и Ингушетии подполковник Юрий Горевой, была доставлена в Ленинский РОВД. Они были арестованы. После того, как Горевого допросили, он вышел на улицу и увидел, что ингушей нет. Он много лет добивался суда. Впоследствии он погиб. И до сих пор неизвестно, что стало с этими людьми, известно достоверно одно – что никто за это не понес наказание. Кроме того, что они были задержаны по этому делу, были осуждены на шесть месяцев за незаконное ношение оружия и за задержание российских военнослужащих. То есть за исчезновение – мы можем сегодня, в принципе, говорить о смерти этих людей – никто не ответил. Таких случаев, я думаю, и на стороне осетин наберется много.
Пока мы действительно серьезно не отнесемся к ликвидации последствий, чтобы люди, совершившие преступления, понесли заслуженное наказание, говорить об окончании вражды, думаю, преждевременно.
