Бывший министр внутренних дел Бачо Ахалая вернулся в Тбилиси. Со 2 октября он отсутствовал в Грузии, что послужило для многих поводом предполагать его бегство из страны. Однако сегодня Ахалая выступил с обращением, в котором заявил о возращении в Грузию и отверг все обвинения, которые в эти дни звучали в его адрес. Он назвал их "грязной кампанией" против себя и выразил готовность ответить на все вопросы следствия. Корреспондент грузинской службы Радио Свобода связался с Бачо Ахалая по телефону, когда тот находился на пути из Кутаиси в Тбилиси.
Коба Ликликадзе: Батоно Бачо, я не знаю, в какой это было последовательности - вы сначала вернулись, а потом распространили обращение, или же на оборот, - но я хотел бы остановиться на последнем абзаце вашего письма, в котором вы не исключаете, что можете стать объектом политических гонений. Вы в данный момент чувствуете какое-либо давление?
Бачо Ахалая: Нет, ну какое я сейчас должен испытывать давление? В этот момент я направляюсь в Тбилиси, и ничего особенного со мной не происходит. Мои слова относятся к тем событиям, которые стали развиваться вокруг меня, и обвинениям против меня. С учетом этого и было сделано такое заявление.
К. Л.: Если не секрет, где вы находились и почему вы уехали так неожиданно? Ведь это послужило, как вы и в своем письме отмечаете, причиной тысяч инсинуаций?
Б. А.: Думаю, вы наблюдали за происходящим все это время. Был ряд политических заявлений, в которых утверждалось, что я и связанные со мной люди планируем беспорядки, что идет переброска каких-то вооружений. За несколько дней до выборов, исходя из того, что я в тот момент не занимал никакую государственную должность, у меня не было государственных обязанностей. Чтобы не давать кому-либо повода для провокаций и заявлений, и пока новое правительство до конца не взяло власть в руки, я решил оставить страну на некоторое время.
К. Л.: После тюремного скандала прошло мало времени, но, может быть, мы уже можем спокойно об этом поговорить. Почему против вас были слышны такие обвинения, и почему вы не попытались тогда ответить на них?
Б. А.: За последние годы те позиции, которые я занимал, подразумевали проявление своего рода сдержанности. Моя позиция не позволяла мне отвечать на каждый шаг, на абсурдные и идиотские обвинения. Теперь у нас есть такая возможность и интерес, чтобы все это прояснить и установить, почему были эти обвинения, и какое я мог иметь к ним отношения. Я в последнее время слышу каскад обвинений, начиная с пыток и заканчивая коррупцией, именно поэтому я вернулся в страну, чтобы по возможности скорее прояснить, были ли мною содеяны такие преступные действия. Поэтому я говорю, что готов в любом виде, в любом формате, будь то следственная комиссия или прокуратура, или что-нибудь другое, дать на любой вопрос исчерпывающий ответ.
К. Л.: Мне много раз приходилось освещать чувствительные темы, в ходе которых возникало много вопросов. Вот, например, по поводу смерти экс-полковника разведки Серго Тетрадзе – автор скандальных тюремных видеокадров Ладо Бедукадзе утверждает, что Тетрадзе умер в тюрьме не от сердечного приступа, а в результате пыток. Что случилось на самом деле?
Б. А.: Что я могу сказать? Я знаю столько же, сколько и вы. Насколько я знаю и слышал, человек скончался в тюрьме. Что еще я могу сказать? Я уверен, что очень много лжи и сплетен распространяется, но абсолютно все прояснится, и факты никуда не исчезнут, не потеряются.
К. Л.: Вы тогда были министром обороны, я не просто так спрашиваю вас…
Б. А.: Вот именно, я был министром обороны, а человек скончался в тюрьме. Что я могу сказать? Я слышал, что он умер в результате сердечного приступа. Также слышал крики на улице – больше от политических групп, – что его убили или повесили. Но я верю в официальную версию произошедшего.
К. Л.: В своем письме вы говорите, что декларированная "Грузинской мечтой" политика противоречит интересам страны, но несмотря на это считаете, что выборы были важным этапом. В чем именно вы видите противоречие?
Б. А.: Я сейчас не могу по этому поводу долго говорить. Но есть целый ряд нюансов, в которых у нас есть фундаментальные расхождения. Есть ряд заявлений ("Грузинской мечты"), с которыми я не соглашусь ни при каких обстоятельствах. Если хотите, в будущем об этом детально поговорим.
Перевод Мзии Паресишвили
Коба Ликликадзе: Батоно Бачо, я не знаю, в какой это было последовательности - вы сначала вернулись, а потом распространили обращение, или же на оборот, - но я хотел бы остановиться на последнем абзаце вашего письма, в котором вы не исключаете, что можете стать объектом политических гонений. Вы в данный момент чувствуете какое-либо давление?
Бачо Ахалая: Нет, ну какое я сейчас должен испытывать давление? В этот момент я направляюсь в Тбилиси, и ничего особенного со мной не происходит. Мои слова относятся к тем событиям, которые стали развиваться вокруг меня, и обвинениям против меня. С учетом этого и было сделано такое заявление.
К. Л.: Если не секрет, где вы находились и почему вы уехали так неожиданно? Ведь это послужило, как вы и в своем письме отмечаете, причиной тысяч инсинуаций?
Б. А.: Думаю, вы наблюдали за происходящим все это время. Был ряд политических заявлений, в которых утверждалось, что я и связанные со мной люди планируем беспорядки, что идет переброска каких-то вооружений. За несколько дней до выборов, исходя из того, что я в тот момент не занимал никакую государственную должность, у меня не было государственных обязанностей. Чтобы не давать кому-либо повода для провокаций и заявлений, и пока новое правительство до конца не взяло власть в руки, я решил оставить страну на некоторое время.
К. Л.: После тюремного скандала прошло мало времени, но, может быть, мы уже можем спокойно об этом поговорить. Почему против вас были слышны такие обвинения, и почему вы не попытались тогда ответить на них?
Б. А.: За последние годы те позиции, которые я занимал, подразумевали проявление своего рода сдержанности. Моя позиция не позволяла мне отвечать на каждый шаг, на абсурдные и идиотские обвинения. Теперь у нас есть такая возможность и интерес, чтобы все это прояснить и установить, почему были эти обвинения, и какое я мог иметь к ним отношения. Я в последнее время слышу каскад обвинений, начиная с пыток и заканчивая коррупцией, именно поэтому я вернулся в страну, чтобы по возможности скорее прояснить, были ли мною содеяны такие преступные действия. Поэтому я говорю, что готов в любом виде, в любом формате, будь то следственная комиссия или прокуратура, или что-нибудь другое, дать на любой вопрос исчерпывающий ответ.
К. Л.: Мне много раз приходилось освещать чувствительные темы, в ходе которых возникало много вопросов. Вот, например, по поводу смерти экс-полковника разведки Серго Тетрадзе – автор скандальных тюремных видеокадров Ладо Бедукадзе утверждает, что Тетрадзе умер в тюрьме не от сердечного приступа, а в результате пыток. Что случилось на самом деле?
Б. А.: Что я могу сказать? Я знаю столько же, сколько и вы. Насколько я знаю и слышал, человек скончался в тюрьме. Что еще я могу сказать? Я уверен, что очень много лжи и сплетен распространяется, но абсолютно все прояснится, и факты никуда не исчезнут, не потеряются.
К. Л.: Вы тогда были министром обороны, я не просто так спрашиваю вас…
Б. А.: Вот именно, я был министром обороны, а человек скончался в тюрьме. Что я могу сказать? Я слышал, что он умер в результате сердечного приступа. Также слышал крики на улице – больше от политических групп, – что его убили или повесили. Но я верю в официальную версию произошедшего.
К. Л.: В своем письме вы говорите, что декларированная "Грузинской мечтой" политика противоречит интересам страны, но несмотря на это считаете, что выборы были важным этапом. В чем именно вы видите противоречие?
Б. А.: Я сейчас не могу по этому поводу долго говорить. Но есть целый ряд нюансов, в которых у нас есть фундаментальные расхождения. Есть ряд заявлений ("Грузинской мечты"), с которыми я не соглашусь ни при каких обстоятельствах. Если хотите, в будущем об этом детально поговорим.
Перевод Мзии Паресишвили
