ВАШИНГТОН---5 марта 2013 года исполнилось 60 лет со дня смерти Иосифа Сталина. Любое событие, связанное с этой исторической личностью, как правило, сопровождается многочисленными дискуссиями о советской эпохе, политической и человеческой цене репрессий, индустриализации, коллективизации, победе в Великой Отечественной войне.
Дискуссии о Сталине сегодня – это не только и не столько академические штудии по отечественной истории. И в наши дни, через двадцать лет после распада СССР, Россия и другие бывшие союзные республики так не выстроили до конца собственные политические и гражданские идентичности, а значит не стали в полном смысле состоятельными образованиями. Как следствие, актуализация советского периода истории и всего того, что связано с теоретической и практической деятельностью одного из главных архитекторов и многолетнего руководителя СССР. В особенности это касается Большого Кавказа, где в результате распада некогда единого государства произошло шесть из восьми вооруженных противостояний на территории бывшего Союза, появилось самое большое количество непризнанных государств. Добавим к этому и множество латентных конфликтов как в российских республиках Северного Кавказа, так и независимых государствах Закавказья.
И сегодня при разрешении многих противостояний и политики, и исследователи сталкиваются со "сталинским следом". И в самом деле, как можно понять логику и динамику осетино-ингушского конфликта из-за Пригородного района, проблему Чечни без истории операции "Чечевица" и депортации чеченцев и ингушей в 1944 году? При этом последующее заселение того же Пригородного района также проводилось отнюдь не в добровольном порядке, особенно за счет осетин –выходцев из Юго-Осетинской автономной области тогдашней Грузинской ССР. Между тем в современной Чечне память о депортации стала мощным объединительным фактором на основе негативного исторического опыта. И сегодня она крайне затрудняет интеграцию республики в общероссийское пространство, какие бы бравые рапорты об успехах на этом направлении ни делали представители администрации Рамзана Кадырова.
Самые одиозные шаги по "грузинизации" Абхазии были сделаны именно в сталинский период. Среди них такие, как перевод обучения в абхазских школах на грузинский язык, переименование абхазских топонимов (только в 1948-1952 гг. было сделано 150 таких переименований), а также преференциальная кадровая политика по отношению к представителям определенного этнического происхождения. В 1960-1970-е годы от многих из этих одиозных мер отказались. Но они сыграли свою значительную роль в обеспечении раскола между двумя народами Кавказа.
Истоки многих сегодняшних острых проблем в сфере местного самоуправления и земельных отношений в Кабардино-Балкарии также следует искать в событиях марта 1944 года, когда произошла депортация балкарского народа.
В конце февраля – начале марта нынешнего года этнические проблемы Дагестана снова оказались в фокусе информационного внимания. Представители общины чеченцев-аккинцев потребовали встречи с новым руководителем республики Рамазаном Абдулатиповым, а в Пятигорске прошел Чрезвычайный съезд кумыкского народа. Между тем многие нынешние дагестанские этнополитические узлы были завязаны именно в сталинское время. И сегодня их одним ударом не разрубить. Какое требование выдвигают сегодня чеченцы-аккинцы? Они ведут речь о восстановлении Ауховского района, который в 1944 году после депортации был урезан, переименован в Новолакский, стал территорией заселения и хозяйственного освоения лакцев, переселенных туда насильственно из тридцати горных сел.
О чем говорили в Пятигорске лидеры кумыков? Они ставили вопрос о необходимости восстановления Таркинского района и передачи под его юрисдикцию тех территорий, с которых представители этого народа были переселены в 1944 году на земли депортированных чеченцев. Добавим к этому такую сложную проблему, как взаимоотношения между аварцами и чеченцами (вопрос о статусе бывших сел Ауховского района Ленинаул и Калининаул, которые были переданы в состав Казбековского района). Формат комментария на радио не позволяет подробно и в деталях рассмотреть множество острых проблем, в генезисе которых события сталинской эпохи сыграли крайне важную, а иногда и определяющую роль.
Но кавказская политика Сталина была страшна не только репрессивными методами. Она базировалась на представлении о том, что этническая группа рассматривалась, как нечто, обладающее коллективным сознанием, некоторыми имманентно ей присущими чертами, а значит, и коллективной ответственностью. Конечно, репрессии по отношению к той или иной этнической группе на основе принципа коллективной вины были изобретены не Сталиным. Они использовались как до него, так и одновременно с ним, включая и страны западного мира. Не только тоталитарные, но даже авторитарные и демократические.
Однако признание последнего тезиса требует двух оговорок принципиальной важности. Мины замедленного действия под фундамент советского государства и современной России были заложены именно "лучшим другом всех физкультурников", а не "декретами Бенеша" и не дискриминационной политикой Франклина Рузвельта по отношению к японцам. И последнее (по порядку, но не по важности). Защитникам сталинского мифа стоило бы лучше знать матчасть. Репрессивная политика Сталина была осуждена еще до распада СССР официальными властными структурами того времени, а также значительной частью международного коммунистического и рабочего движения. В советское же время началась ревизия сталинской политики в отношении народов Кавказа. Не стоило бы также забывать и о том, что каток "великого переселения народов" коснулся не только коллаборационистов, но и фронтовиков, коммунистов и просто лояльных советских граждан. Ведь не будем же мы делать всех украинцев ответственными за батальон "Нахтигаль", а русских за Локотское самоуправление, Власова и РОА!
Дискуссии о Сталине сегодня – это не только и не столько академические штудии по отечественной истории. И в наши дни, через двадцать лет после распада СССР, Россия и другие бывшие союзные республики так не выстроили до конца собственные политические и гражданские идентичности, а значит не стали в полном смысле состоятельными образованиями. Как следствие, актуализация советского периода истории и всего того, что связано с теоретической и практической деятельностью одного из главных архитекторов и многолетнего руководителя СССР. В особенности это касается Большого Кавказа, где в результате распада некогда единого государства произошло шесть из восьми вооруженных противостояний на территории бывшего Союза, появилось самое большое количество непризнанных государств. Добавим к этому и множество латентных конфликтов как в российских республиках Северного Кавказа, так и независимых государствах Закавказья.
И сегодня при разрешении многих противостояний и политики, и исследователи сталкиваются со "сталинским следом". И в самом деле, как можно понять логику и динамику осетино-ингушского конфликта из-за Пригородного района, проблему Чечни без истории операции "Чечевица" и депортации чеченцев и ингушей в 1944 году? При этом последующее заселение того же Пригородного района также проводилось отнюдь не в добровольном порядке, особенно за счет осетин –выходцев из Юго-Осетинской автономной области тогдашней Грузинской ССР. Между тем в современной Чечне память о депортации стала мощным объединительным фактором на основе негативного исторического опыта. И сегодня она крайне затрудняет интеграцию республики в общероссийское пространство, какие бы бравые рапорты об успехах на этом направлении ни делали представители администрации Рамзана Кадырова.
Самые одиозные шаги по "грузинизации" Абхазии были сделаны именно в сталинский период. Среди них такие, как перевод обучения в абхазских школах на грузинский язык, переименование абхазских топонимов (только в 1948-1952 гг. было сделано 150 таких переименований), а также преференциальная кадровая политика по отношению к представителям определенного этнического происхождения. В 1960-1970-е годы от многих из этих одиозных мер отказались. Но они сыграли свою значительную роль в обеспечении раскола между двумя народами Кавказа.
Истоки многих сегодняшних острых проблем в сфере местного самоуправления и земельных отношений в Кабардино-Балкарии также следует искать в событиях марта 1944 года, когда произошла депортация балкарского народа.
В конце февраля – начале марта нынешнего года этнические проблемы Дагестана снова оказались в фокусе информационного внимания. Представители общины чеченцев-аккинцев потребовали встречи с новым руководителем республики Рамазаном Абдулатиповым, а в Пятигорске прошел Чрезвычайный съезд кумыкского народа. Между тем многие нынешние дагестанские этнополитические узлы были завязаны именно в сталинское время. И сегодня их одним ударом не разрубить. Какое требование выдвигают сегодня чеченцы-аккинцы? Они ведут речь о восстановлении Ауховского района, который в 1944 году после депортации был урезан, переименован в Новолакский, стал территорией заселения и хозяйственного освоения лакцев, переселенных туда насильственно из тридцати горных сел.
О чем говорили в Пятигорске лидеры кумыков? Они ставили вопрос о необходимости восстановления Таркинского района и передачи под его юрисдикцию тех территорий, с которых представители этого народа были переселены в 1944 году на земли депортированных чеченцев. Добавим к этому такую сложную проблему, как взаимоотношения между аварцами и чеченцами (вопрос о статусе бывших сел Ауховского района Ленинаул и Калининаул, которые были переданы в состав Казбековского района). Формат комментария на радио не позволяет подробно и в деталях рассмотреть множество острых проблем, в генезисе которых события сталинской эпохи сыграли крайне важную, а иногда и определяющую роль.
Но кавказская политика Сталина была страшна не только репрессивными методами. Она базировалась на представлении о том, что этническая группа рассматривалась, как нечто, обладающее коллективным сознанием, некоторыми имманентно ей присущими чертами, а значит, и коллективной ответственностью. Конечно, репрессии по отношению к той или иной этнической группе на основе принципа коллективной вины были изобретены не Сталиным. Они использовались как до него, так и одновременно с ним, включая и страны западного мира. Не только тоталитарные, но даже авторитарные и демократические.
Однако признание последнего тезиса требует двух оговорок принципиальной важности. Мины замедленного действия под фундамент советского государства и современной России были заложены именно "лучшим другом всех физкультурников", а не "декретами Бенеша" и не дискриминационной политикой Франклина Рузвельта по отношению к японцам. И последнее (по порядку, но не по важности). Защитникам сталинского мифа стоило бы лучше знать матчасть. Репрессивная политика Сталина была осуждена еще до распада СССР официальными властными структурами того времени, а также значительной частью международного коммунистического и рабочего движения. В советское же время началась ревизия сталинской политики в отношении народов Кавказа. Не стоило бы также забывать и о том, что каток "великого переселения народов" коснулся не только коллаборационистов, но и фронтовиков, коммунистов и просто лояльных советских граждан. Ведь не будем же мы делать всех украинцев ответственными за батальон "Нахтигаль", а русских за Локотское самоуправление, Власова и РОА!
