Пройдет всего несколько часов – и наступит утро 22 июня, которое на всем постсоветском пространстве ассоциируется с трагическим началом Великой Отечественной войны. 72 года минуло с той черной даты – а это, как было принято считать во времена позднего СССР, – средняя продолжительность человеческой жизни.
Бабушке моей жены, в доме которой в предгорном селе Отхара я проводил в эти дни отпуск, – 82 года. Слушая рассказы словоохотливой старушки о разных житейских историях, обратил внимание, что она, как, по-видимому, и другие старые люди в Абхазии, частенько говорит: это было до или после "абхазской войны" и, соответственно, "большой войны". А когда на этой неделе по российским телеканалам пошли анонсы фильмов, посвященных началу Великой Отечественной, я спросил у нее, что она помнит о "большой войне". Она тогда ходила в школу, жила в родительском доме в селе Приморском и помнит разное. Как "германцы" несколько раз бомбили с самолетов Сухум, как вокруг горевали родственники и соседи, получая похоронки с фронта. А еще – Мишу Кирьянова, "очень хорошего человека", который работал в военкомате и благодаря которому не был призван один ее родственник, совсем еще мальчишка, единственный сын в семье.
На "большой войне", – сказал я ей, – погибло в несколько раз больше абхазов, чем на недавней, "абхазской". "Да, – вздохнула она, – сколько бы людей у нас сохранилось, если б германец не напал, сколько бы у них было детей, внуков, правнуков…" У нее самой уже пять правнучек и три правнука.
Перед тем как отправиться в Отхару, я купил в Сухуме №9 выходящей в Москве раз в две недели газеты "Ступени Оракула". Издание это совершенно не входит в круг моего чтения, но в данном случае внимание привлек крупный кричащий анонс на первой странице обложки поверх названия газеты: "Дневники мальчика-пророка. Он знал все о Великой Отечественной". Историю про дневники этого московского школьника, в которых он предрек время и ход "большой войны", я впервые услышал по радио в пору, когда сам был школьником. Казалось бы, блестящий, неопровержимый довод поклонников мистики – вот оно, документальное подтверждение возможности пророчества. Но в той же радиопередаче, как и полагалось в те времена, довод был развенчан: мальчик, мол, просто много читал и повторил рассуждения ряда европейских аналитиков своего времени. Вот почему позже, встречая упоминания в СМИ о загадочном мальчике уже во времена очередного расцвета поклонения мистике, я воспринимал их как задачки с заранее известным ответом.
Тем не менее публикацию в "СО" "Дневники пророка" Влада Другова прочел с немалым интересом. Итак, тот самый мальчик, Лев Федотов, родился 10 января 1923 года в Москве и вырос в знаменитом Доме на набережной, атмосфера которого была гениально описана Юрием Трифоновым в одноименном романе. Лев же стал прототипом одного из героев романа Антона Овчинникова. Он был заводилой и бурно развивавшейся, всесторонне одаренной личностью. И, собственно, был уже и не мальчиком, а 18-летним юношей, когда в своих дневниках (15 пронумерованных тетрадей обнаружили после войны) предсказал начало войны. Вот крамольная для окружающих запись, сделанная им 5 июня 1941 года:
"Хотя сейчас Германия находится с нами в дружественных отношениях, я твердо уверен, что все это только видимость. Тем самым она думает усыпить нашу бдительность, чтобы в подходящий момент всадить нам отравленный нож в спину… С тех пор как в мае немцы высадились в Финляндии, меня не покидает твердая уверенность в том, что идет тайная подготовка нападения на нашу страну со стороны не только бывшей Польши, но и со стороны Румынии, Болгарии и Финляндии. Рассуждая о том, что, рассовав свои войска вблизи нашей границы, Германия не станет долго ждать, я приобрел уверенность, что лето этого года у нас в стране будет неспокойным. Я думаю, что война начнется или во второй половине этого месяца, или в начале июля, но не позже, ибо Германия будет стремиться окончить войну до морозов. Я лично твердо убежден, что это будет последний наглый шаг германских деспотов, так как до зимы они нас не победят. Победа победой, но вот то, что мы сможем потерять в первую половину войны много территорий, это возможно". А заканчивает Лев так: "Я, правда, не собираюсь быть пророком, но все эти мысли возникли у меня в связи с международной обстановкой, а сложить их в логический ряд и дополнить помогли мне рассуждения и догадки. Короче говоря, будущее покажет".
Вот так сам Лев Федотов, ушедший затем на фронт и погибший 25 июня 1943 года под Тулой, и ответил в своем дневнике все тем, кто страстно хочет видеть в нем "Льва-пророка", кого хлебом не корми, а дай какое-нибудь новое свидетельство сверхъестественного. Есть астрология и есть футурология, есть гадание на кофейной гуще и есть прогнозирование на основе осмысления фактов сегодняшнего дня. Именно это осмысление помогло юноше предвидеть протяженность фронта от Черного до северных морей, причины вступления в войну США, поведение ближайших помощников Гитлера во время крушения Германии. Нельзя исключать, что действительно помогала ему в этом (но только помогала) доходившая до него, пусть даже только через ТАСС, информация об оценках ситуации западными политиками и экспертами. Но обратите внимание: он не называл никаких конкретных дат, предсказать которые было бы под силу только оракулам, имейся таковые в природе. Думаю также, что подобным образом в СССР тогда размышляли многие критически мыслящие люди, может, и в дневниках что-то фиксировали, только те остались нам неизвестны.
А теперь перекинем мостик от "большой" войны к "абхазской", точнее грузино-абхазской. Накануне ее, в июне 92-го, я писал в политическом обозрении, что Абхазия напоминает канатоходца, который балансирует на грани войны и мира. Смешно при этом было бы мне претендовать на лавры некоего оракула: я просто написал то, что прекрасно видели все вокруг. А с одним своим знакомым мы тогда, помню, рассуждали, что линия фронта, случись что, пройдет, скорее всего, в Очамчырском районе параллельно морскому берегу: выше – абхазские села, ниже – грузинские. Так оно потом и случилось. Только вот в сдачу Сухума нам почему-то не верилось...
Точно так же около полугода накануне войны 08.08.08. о вероятности ее постоянно читал в российских и грузинских СМИ.
Из кувшина может вытечь только то, что в нем налито. Несколько лет после прихода Гитлера к власти в Германии мир стремительно катился в пропасть глобальной войны; и в течение этих лет нацистское меньшинство в этой стране сумело зомбировать большинство населения в ней. Не будь там питательных сил для нацизма, Гитлер, конечно же, так и остался бы придурошным бывшим ефрейтором и художником-недоучкой. В момент ввода войск Госсовета Грузии в Абхазию Звиада Гамсахурдиа, ослепленного идеей национального превосходства, уже не было у грузинского государственного руля, но предпосылки той войны зрели в течение более века мирного завоевания Грузией Абхазии.
Сейчас, к счастью, в обозримом будущем я не вижу вероятности возникновения ни "большой", ни "абхазской" войн. Как ни проклинало человечество атомные бомбы, взорванные в 1945-м американцами в Японии, но та трагедия стала своего рода прививкой против страшной болезни – сползания в хаос глобальной войны. В отличие от отдельных представителей рода человеческого, человечество в целом все же умнеет. Двадцатый век оставил в прошлом тщетные мечты гитлеров всех времен и народов о территориальном завоевании мира. Если и случится ужасное и какой-нибудь безумец типа бен Ладена доберется до ядерной кнопки, это вовсе не будет тождественно началу мировой войны; все державы, надеюсь, постараются локализовать такую катастрофу.
Потому-то и напрасно надеялся Саакашвили в 2008-м, что "большие дяди" начнут воевать между собой из-за его интересов. Пусть кто-то хоть сто раз назвал бы его маяком демократии, времена "выстрела в Сараево" прошли.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Бабушке моей жены, в доме которой в предгорном селе Отхара я проводил в эти дни отпуск, – 82 года. Слушая рассказы словоохотливой старушки о разных житейских историях, обратил внимание, что она, как, по-видимому, и другие старые люди в Абхазии, частенько говорит: это было до или после "абхазской войны" и, соответственно, "большой войны". А когда на этой неделе по российским телеканалам пошли анонсы фильмов, посвященных началу Великой Отечественной, я спросил у нее, что она помнит о "большой войне". Она тогда ходила в школу, жила в родительском доме в селе Приморском и помнит разное. Как "германцы" несколько раз бомбили с самолетов Сухум, как вокруг горевали родственники и соседи, получая похоронки с фронта. А еще – Мишу Кирьянова, "очень хорошего человека", который работал в военкомате и благодаря которому не был призван один ее родственник, совсем еще мальчишка, единственный сын в семье.
На "большой войне", – сказал я ей, – погибло в несколько раз больше абхазов, чем на недавней, "абхазской". "Да, – вздохнула она, – сколько бы людей у нас сохранилось, если б германец не напал, сколько бы у них было детей, внуков, правнуков…" У нее самой уже пять правнучек и три правнука.
Перед тем как отправиться в Отхару, я купил в Сухуме №9 выходящей в Москве раз в две недели газеты "Ступени Оракула". Издание это совершенно не входит в круг моего чтения, но в данном случае внимание привлек крупный кричащий анонс на первой странице обложки поверх названия газеты: "Дневники мальчика-пророка. Он знал все о Великой Отечественной". Историю про дневники этого московского школьника, в которых он предрек время и ход "большой войны", я впервые услышал по радио в пору, когда сам был школьником. Казалось бы, блестящий, неопровержимый довод поклонников мистики – вот оно, документальное подтверждение возможности пророчества. Но в той же радиопередаче, как и полагалось в те времена, довод был развенчан: мальчик, мол, просто много читал и повторил рассуждения ряда европейских аналитиков своего времени. Вот почему позже, встречая упоминания в СМИ о загадочном мальчике уже во времена очередного расцвета поклонения мистике, я воспринимал их как задачки с заранее известным ответом.
Тем не менее публикацию в "СО" "Дневники пророка" Влада Другова прочел с немалым интересом. Итак, тот самый мальчик, Лев Федотов, родился 10 января 1923 года в Москве и вырос в знаменитом Доме на набережной, атмосфера которого была гениально описана Юрием Трифоновым в одноименном романе. Лев же стал прототипом одного из героев романа Антона Овчинникова. Он был заводилой и бурно развивавшейся, всесторонне одаренной личностью. И, собственно, был уже и не мальчиком, а 18-летним юношей, когда в своих дневниках (15 пронумерованных тетрадей обнаружили после войны) предсказал начало войны. Вот крамольная для окружающих запись, сделанная им 5 июня 1941 года:
"Хотя сейчас Германия находится с нами в дружественных отношениях, я твердо уверен, что все это только видимость. Тем самым она думает усыпить нашу бдительность, чтобы в подходящий момент всадить нам отравленный нож в спину… С тех пор как в мае немцы высадились в Финляндии, меня не покидает твердая уверенность в том, что идет тайная подготовка нападения на нашу страну со стороны не только бывшей Польши, но и со стороны Румынии, Болгарии и Финляндии. Рассуждая о том, что, рассовав свои войска вблизи нашей границы, Германия не станет долго ждать, я приобрел уверенность, что лето этого года у нас в стране будет неспокойным. Я думаю, что война начнется или во второй половине этого месяца, или в начале июля, но не позже, ибо Германия будет стремиться окончить войну до морозов. Я лично твердо убежден, что это будет последний наглый шаг германских деспотов, так как до зимы они нас не победят. Победа победой, но вот то, что мы сможем потерять в первую половину войны много территорий, это возможно". А заканчивает Лев так: "Я, правда, не собираюсь быть пророком, но все эти мысли возникли у меня в связи с международной обстановкой, а сложить их в логический ряд и дополнить помогли мне рассуждения и догадки. Короче говоря, будущее покажет".
Вот так сам Лев Федотов, ушедший затем на фронт и погибший 25 июня 1943 года под Тулой, и ответил в своем дневнике все тем, кто страстно хочет видеть в нем "Льва-пророка", кого хлебом не корми, а дай какое-нибудь новое свидетельство сверхъестественного. Есть астрология и есть футурология, есть гадание на кофейной гуще и есть прогнозирование на основе осмысления фактов сегодняшнего дня. Именно это осмысление помогло юноше предвидеть протяженность фронта от Черного до северных морей, причины вступления в войну США, поведение ближайших помощников Гитлера во время крушения Германии. Нельзя исключать, что действительно помогала ему в этом (но только помогала) доходившая до него, пусть даже только через ТАСС, информация об оценках ситуации западными политиками и экспертами. Но обратите внимание: он не называл никаких конкретных дат, предсказать которые было бы под силу только оракулам, имейся таковые в природе. Думаю также, что подобным образом в СССР тогда размышляли многие критически мыслящие люди, может, и в дневниках что-то фиксировали, только те остались нам неизвестны.
А теперь перекинем мостик от "большой" войны к "абхазской", точнее грузино-абхазской. Накануне ее, в июне 92-го, я писал в политическом обозрении, что Абхазия напоминает канатоходца, который балансирует на грани войны и мира. Смешно при этом было бы мне претендовать на лавры некоего оракула: я просто написал то, что прекрасно видели все вокруг. А с одним своим знакомым мы тогда, помню, рассуждали, что линия фронта, случись что, пройдет, скорее всего, в Очамчырском районе параллельно морскому берегу: выше – абхазские села, ниже – грузинские. Так оно потом и случилось. Только вот в сдачу Сухума нам почему-то не верилось...
Точно так же около полугода накануне войны 08.08.08. о вероятности ее постоянно читал в российских и грузинских СМИ.
Из кувшина может вытечь только то, что в нем налито. Несколько лет после прихода Гитлера к власти в Германии мир стремительно катился в пропасть глобальной войны; и в течение этих лет нацистское меньшинство в этой стране сумело зомбировать большинство населения в ней. Не будь там питательных сил для нацизма, Гитлер, конечно же, так и остался бы придурошным бывшим ефрейтором и художником-недоучкой. В момент ввода войск Госсовета Грузии в Абхазию Звиада Гамсахурдиа, ослепленного идеей национального превосходства, уже не было у грузинского государственного руля, но предпосылки той войны зрели в течение более века мирного завоевания Грузией Абхазии.
Сейчас, к счастью, в обозримом будущем я не вижу вероятности возникновения ни "большой", ни "абхазской" войн. Как ни проклинало человечество атомные бомбы, взорванные в 1945-м американцами в Японии, но та трагедия стала своего рода прививкой против страшной болезни – сползания в хаос глобальной войны. В отличие от отдельных представителей рода человеческого, человечество в целом все же умнеет. Двадцатый век оставил в прошлом тщетные мечты гитлеров всех времен и народов о территориальном завоевании мира. Если и случится ужасное и какой-нибудь безумец типа бен Ладена доберется до ядерной кнопки, это вовсе не будет тождественно началу мировой войны; все державы, надеюсь, постараются локализовать такую катастрофу.
Потому-то и напрасно надеялся Саакашвили в 2008-м, что "большие дяди" начнут воевать между собой из-за его интересов. Пусть кто-то хоть сто раз назвал бы его маяком демократии, времена "выстрела в Сараево" прошли.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
