Любой авторитарный режим, будь он мягок или свиреп, разумен или безумен, в самом начале должен быстро и доходчиво разъяснить элитам, да и всем гражданам, по каким правилам будет жить страна и что последует за их нарушением. Часто для достижения этой цели используют серию устрашающих прецедентов, но некоторые правители могут предпочесть пистолету доброе и вместе с тем увесистое слово, и Бидзина Иванишвили, судя по всему, пошел именно этим путем. И действительно, к чему сразу ломать стулья о непонятливые головы? "Я не люблю насилие. Я бизнесмен. Кровь – непозволительная роскошь", – говаривал дон Корлеоне.
В отличие от горячечных телемонологов Саакашвили, сравнимых разве что с декламациями Нерона, встречи премьер-министра с экспертами, журналистами (и в ближайшем будущем – с гражданскими активистами) преследовали более чем конкретную цель – чуть ли не на пальцах объяснить, по каким правилам будет жить Грузия после завершения переходного периода, когда власть Иванишвили, вне зависимости от того, будет ли он занимать какие-либо посты, станет фактически безраздельной. Эти диалоги немного напоминали визит к стоматологу: вроде бы полезно, а все равно неприятно. Премьер не требовал безумных порывов и самоотверженных жертв, более чем прозрачно намекнув, что капельки самоцензуры и толики самоограничения будет вполне достаточно, "ибо иго его благо, и бремя его легко", а авторитаризм рационален.
Патерналистские поучения Иванишвили противоречили духу демократии в принципе, но наиболее интересной в этом контексте является не нервная до судорог реакция записных демократов, а глухое ворчание узких, но влиятельных кругов в столице, которым демократия, по большому счету, до лампочки. Это еще не фронда, но раздражение уже ощутимо. Эти люди никогда не будут считать Иванишвили своим или равным себе, воспринимая его как выскочку-провинциала, будь он семи пядей во лбу и владей хоть всем золотом Форт-Нокса. Да, он был эффективным инструментом для отстранения Саакашвили, который всерьез пытался бодаться со столичной элитой и потерпел крах. Да, у него водятся деньги, от которых при соответствующей сноровке можно отщипнуть долю малую, при этом ни на секунду не переставая вполголоса потешаться над "этой деревенщиной". Но вот нравоучения Иванишвили и его тяжеловесные мысли о перестройке общества показались столичным нобилям совершенно излишними; не исключено, что за этой дидактической серьезностью они почуяли некую, еще не вполне очевидную опасность. Разумеется, говорить о каких-либо серьезных потрясениях пока очень рано, но всегда следует помнить, что любая грузинская революция начинается тогда, когда фронда становится модной в столице.
И все бы ладно, если бы не проклятые вопросы, которые после телебенефиса Иванишвили стали еще более рельефными. Вот он уходит с поста и намеревается контролировать нерадивых политиков с помощью гражданского сектора. Но кто и как будет контролировать самого Иванишвили? Его влияние на грузинскую политику в будущем не поддается не только контролю, но даже приблизительной оценке. И если до премьер-министра, даже склонного к тирании, общество может хоть как-то достучаться, совершенно непонятно, как воздействовать на неформального лидера нации, который никому не подотчетен, гуляет сам по себе и никто не ведает, где у этого Электроника кнопка.
Было бы проще, если б мы знали, что фигурант опирается на какую-либо внятную доктрину, да хотя бы на учение Маркса-Ленина или мафиозный "кодекс чести", так ведь нет, теоретическим фундаментом в данном случае является комплекс субъективных взглядов и подчас противоречащих друг другу идей, которые каждый раз придется расшифровывать и предугадывать. Возможно ли продвижение к демократии в принципе при таком количестве не поддающихся оценке и контролю факторов, которые будут оказывать на общественно-политическую жизнь Грузии определяющее влияние (даже в том случае, если намерения Иванишвили являются трижды благими)? Кто-нибудь в курсе, какой смысл он вкладывает в слово "демократия" и что понимает под ее "строительством"? И что теперь делать – расслабиться и довериться? Но после последних выступлений премьера расслабляться расхотелось многим.
Безусловно, после всего, что натворил Саакашвили, режим, установленный Иванишвили, даже в случае умеренного ужесточения, будет казаться весьма комфортным. Но демократической общественности, вероятно, именно сейчас следует задуматься о механизмах, с помощью которых она будет хотя бы отчасти контролировать ушедшего с поста, действующего из-за кулис Бидзину Иванишвили и, по мере возможности, влиять на его решения, избегая при этом лобовой конфронтации, которая в ближайшие годы, скорее всего, будет абсолютно бесперспективна. Задача эта архисложная, да и сама постановка вопроса может показаться немного абсурдной. Но его ни в коем случае нельзя оставлять одного с гремучей смесью из неограниченного, по сути, влияния и, мягко говоря, нетривиальных идей. Бидзину Иванишвили пора контролировать.
В отличие от горячечных телемонологов Саакашвили, сравнимых разве что с декламациями Нерона, встречи премьер-министра с экспертами, журналистами (и в ближайшем будущем – с гражданскими активистами) преследовали более чем конкретную цель – чуть ли не на пальцах объяснить, по каким правилам будет жить Грузия после завершения переходного периода, когда власть Иванишвили, вне зависимости от того, будет ли он занимать какие-либо посты, станет фактически безраздельной. Эти диалоги немного напоминали визит к стоматологу: вроде бы полезно, а все равно неприятно. Премьер не требовал безумных порывов и самоотверженных жертв, более чем прозрачно намекнув, что капельки самоцензуры и толики самоограничения будет вполне достаточно, "ибо иго его благо, и бремя его легко", а авторитаризм рационален.
Патерналистские поучения Иванишвили противоречили духу демократии в принципе, но наиболее интересной в этом контексте является не нервная до судорог реакция записных демократов, а глухое ворчание узких, но влиятельных кругов в столице, которым демократия, по большому счету, до лампочки. Это еще не фронда, но раздражение уже ощутимо. Эти люди никогда не будут считать Иванишвили своим или равным себе, воспринимая его как выскочку-провинциала, будь он семи пядей во лбу и владей хоть всем золотом Форт-Нокса. Да, он был эффективным инструментом для отстранения Саакашвили, который всерьез пытался бодаться со столичной элитой и потерпел крах. Да, у него водятся деньги, от которых при соответствующей сноровке можно отщипнуть долю малую, при этом ни на секунду не переставая вполголоса потешаться над "этой деревенщиной". Но вот нравоучения Иванишвили и его тяжеловесные мысли о перестройке общества показались столичным нобилям совершенно излишними; не исключено, что за этой дидактической серьезностью они почуяли некую, еще не вполне очевидную опасность. Разумеется, говорить о каких-либо серьезных потрясениях пока очень рано, но всегда следует помнить, что любая грузинская революция начинается тогда, когда фронда становится модной в столице.
И все бы ладно, если бы не проклятые вопросы, которые после телебенефиса Иванишвили стали еще более рельефными. Вот он уходит с поста и намеревается контролировать нерадивых политиков с помощью гражданского сектора. Но кто и как будет контролировать самого Иванишвили? Его влияние на грузинскую политику в будущем не поддается не только контролю, но даже приблизительной оценке. И если до премьер-министра, даже склонного к тирании, общество может хоть как-то достучаться, совершенно непонятно, как воздействовать на неформального лидера нации, который никому не подотчетен, гуляет сам по себе и никто не ведает, где у этого Электроника кнопка.
Было бы проще, если б мы знали, что фигурант опирается на какую-либо внятную доктрину, да хотя бы на учение Маркса-Ленина или мафиозный "кодекс чести", так ведь нет, теоретическим фундаментом в данном случае является комплекс субъективных взглядов и подчас противоречащих друг другу идей, которые каждый раз придется расшифровывать и предугадывать. Возможно ли продвижение к демократии в принципе при таком количестве не поддающихся оценке и контролю факторов, которые будут оказывать на общественно-политическую жизнь Грузии определяющее влияние (даже в том случае, если намерения Иванишвили являются трижды благими)? Кто-нибудь в курсе, какой смысл он вкладывает в слово "демократия" и что понимает под ее "строительством"? И что теперь делать – расслабиться и довериться? Но после последних выступлений премьера расслабляться расхотелось многим.
Безусловно, после всего, что натворил Саакашвили, режим, установленный Иванишвили, даже в случае умеренного ужесточения, будет казаться весьма комфортным. Но демократической общественности, вероятно, именно сейчас следует задуматься о механизмах, с помощью которых она будет хотя бы отчасти контролировать ушедшего с поста, действующего из-за кулис Бидзину Иванишвили и, по мере возможности, влиять на его решения, избегая при этом лобовой конфронтации, которая в ближайшие годы, скорее всего, будет абсолютно бесперспективна. Задача эта архисложная, да и сама постановка вопроса может показаться немного абсурдной. Но его ни в коем случае нельзя оставлять одного с гремучей смесью из неограниченного, по сути, влияния и, мягко говоря, нетривиальных идей. Бидзину Иванишвили пора контролировать.
