Крымский референдум начали широко обсуждать в Абхазии еще до его проведения. В минувшую пятницу в Гудауте состоялось собрание общественности в его поддержку. Его участники отмечали, что в сложившихся обстоятельствах граждане Автономной Республики Крым обладают правом самостоятельного выбора своей дальнейшей судьбы и политического статуса полуострова в соответствии с правом народов и наций на самоопределение. Собрание было проведено по инициативе партии «Амцахара».
Оппонирующее этой «партии власти» во внутренней политике ветеранское движение «Аруаа» тоже выступило с заявлением, в котором говорится: «Мы поддержим любой выбор Крыма, так как референдум является высшей формой демократического волеизъявления граждан. Наш народ также в ходе референдума 1999 года окончательно подтвердил статус Абхазии как независимого демократического государства». «Аруаа» выражает надежду, что «разум возобладает и на Украине больше не прольется кровь».
А перед этим со схожими заявлениями выступали оппозиционные Координационный совет политических партий и общественных организаций республики и партия «ФНЕА».
Все логично. Помимо того, что Абхазия – младший стратегический партнер России, у нее и свои счеты с украинскими националистами, представители которых в лице отрядов УНА-УНСО воевали в Абхазии в 1992-1993 годах на грузинской стороне линии фронта.
На днях я говорил об Украине с известным абхазским поэтом, публицистом и политиком Владимиром Зантариа. Он вспоминал подробности поездки во время грузино-абхазской войны в Киев небольшой группы представителей абхазской творческой интеллигенции. Владислав Ардзинба командировал тогда на Украину эту группу с целью наладить отношения с украинской общественностью. У участников поездки были и до этого дружеские контакты с рядом деятелей украинской культуры. Те встретили посланцев Абхазии очень хорошо и помогли им обратиться к широким слоям общества с объяснением того, за что и почему сражаются абхазы. Была даже встреча с одним из лидеров УНА-УНСО, который, показалось гостям, смог их понять. Он объяснял, что бойцы этой организации не имеют в общем-то ничего против самих абхазов, а воюют против России (хотя мы-то знаем, что роль России в грузино-абхазском противостоянии была тогда весьма двойственной).
А я поделился своими воспоминаниями первой половины августа 1992 года. Проводил тогда отпуск в гагрском санатории им. Челюскинцев, и не менее половины отдыхающих в нем в то первое постсоветское лето составляли жители Западной Украины. Вскоре после моего приезда в номер ко мне поселили одного из них – по имени Сашко. Это был высоченный статный красавец-парень, который в свои неполные тридцать лет уже работал главврачом какой-то сельской больницы во Львовской области. Естественно, в тот период исторического разлома у нас с ним была уйма тем для разговоров. Он интересовался Абхазией, ее историей и политической обстановкой. А я, ранее немало читавший в прессе о противостоянии «бандеровской Украины» с «москалями», задавал ему много вопросов, чтобы получить информацию из первых рук.
Сашко (именно так его все вокруг звали) был образованным и здравомыслящим человеком. Помню, как он с сарказмом рассказывал об одном ораторе на львовском митинге, который убеждал аудиторию, что у русских и черепа неправильной формы, свидетельствующей об их вырождении. Но когда я поинтересовался его мнением о том, среди кого, русских или украинцев, больше распространено пьянство (мне почему-то казалось, что тут у братьев – восточных славян никаких особых различий нет), Сашко убежденно заявил, что, конечно, среди русских.
Однажды мы поехали на целый день в соседнюю Пицунду, где нас очень тепло встретил тамошний глава администрации Чингиз Бигвава. Это было 13 августа 1992 года…
В последующие день-два в санатории царили тревожные настроения. «Как вы считаете, господин Виталий, нам уезжать или оставаться до конца путевки?» – все расспрашивал меня дородный глава семьи из Львова. А я и сам не знал, что это: просто очередная недолгая межнациональная заварушка или война? А другая львовянка, дама за пятьдесят, чуть высокомерно сказала мне: «У нас тоже очень непростая ситуация, но мы же не хватаемся за автоматы». В смысле: мы-то люди цивилизованные… Времени читать ей лекцию о том, что эта ужасная ситуация вызревала здесь больше ста лет, у меня не было, надо было срочно выбираться в Гудауту.
Через год с лишним, когда у нас закончилась война, я написал письмо Сашко по адресу, который успел у него взять. И вскоре получил теплый ответ, в котором он поздравлял наш народ с победой и долгожданным миром.
И вот сейчас, глядя по телевизору кадры с Сашко Билым, думаю: а где и с кем сейчас мой знакомец Сашко?
Итоги вчерашнего референдума в Крыму граждане Абхазии встретили позитивно, многие удивлялись при этом такому единодушию крымчан разных национальностей. В то же время не раз звучала расхожая фраза: «Лишь бы не было войны!»
Оппонирующее этой «партии власти» во внутренней политике ветеранское движение «Аруаа» тоже выступило с заявлением, в котором говорится: «Мы поддержим любой выбор Крыма, так как референдум является высшей формой демократического волеизъявления граждан. Наш народ также в ходе референдума 1999 года окончательно подтвердил статус Абхазии как независимого демократического государства». «Аруаа» выражает надежду, что «разум возобладает и на Украине больше не прольется кровь».
А перед этим со схожими заявлениями выступали оппозиционные Координационный совет политических партий и общественных организаций республики и партия «ФНЕА».
Все логично. Помимо того, что Абхазия – младший стратегический партнер России, у нее и свои счеты с украинскими националистами, представители которых в лице отрядов УНА-УНСО воевали в Абхазии в 1992-1993 годах на грузинской стороне линии фронта.
На днях я говорил об Украине с известным абхазским поэтом, публицистом и политиком Владимиром Зантариа. Он вспоминал подробности поездки во время грузино-абхазской войны в Киев небольшой группы представителей абхазской творческой интеллигенции. Владислав Ардзинба командировал тогда на Украину эту группу с целью наладить отношения с украинской общественностью. У участников поездки были и до этого дружеские контакты с рядом деятелей украинской культуры. Те встретили посланцев Абхазии очень хорошо и помогли им обратиться к широким слоям общества с объяснением того, за что и почему сражаются абхазы. Была даже встреча с одним из лидеров УНА-УНСО, который, показалось гостям, смог их понять. Он объяснял, что бойцы этой организации не имеют в общем-то ничего против самих абхазов, а воюют против России (хотя мы-то знаем, что роль России в грузино-абхазском противостоянии была тогда весьма двойственной).
А я поделился своими воспоминаниями первой половины августа 1992 года. Проводил тогда отпуск в гагрском санатории им. Челюскинцев, и не менее половины отдыхающих в нем в то первое постсоветское лето составляли жители Западной Украины. Вскоре после моего приезда в номер ко мне поселили одного из них – по имени Сашко. Это был высоченный статный красавец-парень, который в свои неполные тридцать лет уже работал главврачом какой-то сельской больницы во Львовской области. Естественно, в тот период исторического разлома у нас с ним была уйма тем для разговоров. Он интересовался Абхазией, ее историей и политической обстановкой. А я, ранее немало читавший в прессе о противостоянии «бандеровской Украины» с «москалями», задавал ему много вопросов, чтобы получить информацию из первых рук.
Сашко (именно так его все вокруг звали) был образованным и здравомыслящим человеком. Помню, как он с сарказмом рассказывал об одном ораторе на львовском митинге, который убеждал аудиторию, что у русских и черепа неправильной формы, свидетельствующей об их вырождении. Но когда я поинтересовался его мнением о том, среди кого, русских или украинцев, больше распространено пьянство (мне почему-то казалось, что тут у братьев – восточных славян никаких особых различий нет), Сашко убежденно заявил, что, конечно, среди русских.
Однажды мы поехали на целый день в соседнюю Пицунду, где нас очень тепло встретил тамошний глава администрации Чингиз Бигвава. Это было 13 августа 1992 года…
В последующие день-два в санатории царили тревожные настроения. «Как вы считаете, господин Виталий, нам уезжать или оставаться до конца путевки?» – все расспрашивал меня дородный глава семьи из Львова. А я и сам не знал, что это: просто очередная недолгая межнациональная заварушка или война? А другая львовянка, дама за пятьдесят, чуть высокомерно сказала мне: «У нас тоже очень непростая ситуация, но мы же не хватаемся за автоматы». В смысле: мы-то люди цивилизованные… Времени читать ей лекцию о том, что эта ужасная ситуация вызревала здесь больше ста лет, у меня не было, надо было срочно выбираться в Гудауту.
Через год с лишним, когда у нас закончилась война, я написал письмо Сашко по адресу, который успел у него взять. И вскоре получил теплый ответ, в котором он поздравлял наш народ с победой и долгожданным миром.
И вот сейчас, глядя по телевизору кадры с Сашко Билым, думаю: а где и с кем сейчас мой знакомец Сашко?
Итоги вчерашнего референдума в Крыму граждане Абхазии встретили позитивно, многие удивлялись при этом такому единодушию крымчан разных национальностей. В то же время не раз звучала расхожая фраза: «Лишь бы не было войны!»
