Если перефразировать классика, все благополучные страны похожи друг на друга, все страны «разделенные», раздираемые внутренним противостоянием, несчастливы по-своему.
Сейчас наблюдатели во всем мире всматриваются в события на Украине и неизбежно находят какие-то ассоциации с тем, что когда-то и где-то было. Разгром 2 мая палаточного лагеря «антимайдана» на Куликовсом поле в Одессе тут же назвали «Куликовской битвой», а погибшие от адского пламени в соседнем с полем Дворце профсоюзов воскрешают в памяти многих расправу над жителями деревни Хатынь времен Второй мировой.
А я уже несколько месяцев невольно сопоставляю развитие украинского противостояния с тем, что было в Абхазии на протяжении нескольких лет накануне грузино-абхазской войны 1992-1993 годов. Конечно, сравнение это хромает, как говорится, на обе ноги, различий тут уйма. Начать хотя бы с масштабов: довоенное население Абхазии было равно примерно одному проценту населения Украины. Кроме того, противостояние в Абхазии развивалось почти все те годы, когда мы находились в составе одной большой страны – СССР. Наконец, абхазы пытались тогда реализовать свое право как народа на самоопределение, на Украине же ситуация иного рода… Но законы и принципы, по которым происходит эскалация конфликтов, одни и те же.
В Абхазии в 89-м все начиналось с многолюдных митингов, которые поочередно собирали абхазские и грузинские активисты. Потом пошли в ход многодневные сидячие акции протеста – грузинских студентов на ступеньках Грузинского драмтеатра, абхазов в зале театра Абхазской госфилармонии… Пока между наэлектризованными массами людей, что называется, не пробежала искра и не начались кровавые столкновения, когда сперва в ход пошли рейки, отломанные от лавочек в парках, а потом и огнестрельное оружие. Десант внутренних войск СССР и последующие усилия властей отложили тогда перерастание столкновений в полномасштабную межэтническую войну на три года…
На Украине же сейчас некому выступить в роли «внешнего управляющего». Таких управляющих двое, они конкурируют между собой, и конкуренция еще больше усугубляет ситуацию.
Присоединение к России Крыма, произошедшее почти безболезненно, на мой взгляд, вполне закономерное событие, даже если обойтись без исторических экскурсов: на полуострове русских большинство, а русскоязычных – подавляющее большинство. Но Москва совершила бы ужасную ошибку, если бы попыталась повторить то же самое с областями восточной и южной Украины. Это чревато незатухающей войной в центре Европы. (О последствиях возможного разрастания конфликта, как было ровно сто лет назад после выстрела в Сараево, просто не хочется думать). Насколько знаю из статистических материалов, в самой восточной области Украины, Луганской, около четверти русского населения, в других – меньше. Русскоязычных, конечно, намного больше, причем их доля в общем составе населения в последние десятилетия росла. Но, так или иначе, вряд ли можно говорить о единодушных настроениях. Значит, противостояние пройдет через города и районы, деревни и семьи…
Конечно, самым разумным и цивилизованным была бы федерализация Украины. В мире немало федеративных государств, причем вполне благополучных. И то, что в Финляндии два государственных языка – финский и шведский, совсем не угрожает ее единству. Но во власти на Украине сейчас силы, девизом которых является: «Все или ничего». Их национальный проект – чтобы все население страны говорило на украинском, как в подавляющем большинстве стран все говорят на своем государственном, чтобы мова не вытеснялась общепонятным русским. Конечно, чаяния их имеют полное право на существование, но методы достижения этой цели таковы и сеют столь большую взаимную ненависть между двумя частями страны, что гораздо более естественным выходом начинает представляться уже не федерализация, а разделение страны на два государства. Очень хотелось бы верить, что точка невозврата тут пока не пройдена.
Но пока происходит все большая радикализация. «Мы не остановимся!» – заявляет глава МВД Украины Арсен Аваков. «Они не пройдут!» – отвечают сторонники федерализации, пытаясь остановить движущиеся на них БТРы. Но при любом исходе событий Киев все больше и больше теряет доверие людей, живущих на востоке и юге страны, теряет этих людей.
Впрочем, именно подобным решительным образом были настроены тбилисские вожди в августе 1992-го, собираясь на танковую прогулку в Абхазию: «Всех переедем! Время компромиссов с сепаратистами закончилось!»
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Сейчас наблюдатели во всем мире всматриваются в события на Украине и неизбежно находят какие-то ассоциации с тем, что когда-то и где-то было. Разгром 2 мая палаточного лагеря «антимайдана» на Куликовсом поле в Одессе тут же назвали «Куликовской битвой», а погибшие от адского пламени в соседнем с полем Дворце профсоюзов воскрешают в памяти многих расправу над жителями деревни Хатынь времен Второй мировой.
А я уже несколько месяцев невольно сопоставляю развитие украинского противостояния с тем, что было в Абхазии на протяжении нескольких лет накануне грузино-абхазской войны 1992-1993 годов. Конечно, сравнение это хромает, как говорится, на обе ноги, различий тут уйма. Начать хотя бы с масштабов: довоенное население Абхазии было равно примерно одному проценту населения Украины. Кроме того, противостояние в Абхазии развивалось почти все те годы, когда мы находились в составе одной большой страны – СССР. Наконец, абхазы пытались тогда реализовать свое право как народа на самоопределение, на Украине же ситуация иного рода… Но законы и принципы, по которым происходит эскалация конфликтов, одни и те же.
В Абхазии в 89-м все начиналось с многолюдных митингов, которые поочередно собирали абхазские и грузинские активисты. Потом пошли в ход многодневные сидячие акции протеста – грузинских студентов на ступеньках Грузинского драмтеатра, абхазов в зале театра Абхазской госфилармонии… Пока между наэлектризованными массами людей, что называется, не пробежала искра и не начались кровавые столкновения, когда сперва в ход пошли рейки, отломанные от лавочек в парках, а потом и огнестрельное оружие. Десант внутренних войск СССР и последующие усилия властей отложили тогда перерастание столкновений в полномасштабную межэтническую войну на три года…
На Украине же сейчас некому выступить в роли «внешнего управляющего». Таких управляющих двое, они конкурируют между собой, и конкуренция еще больше усугубляет ситуацию.
Присоединение к России Крыма, произошедшее почти безболезненно, на мой взгляд, вполне закономерное событие, даже если обойтись без исторических экскурсов: на полуострове русских большинство, а русскоязычных – подавляющее большинство. Но Москва совершила бы ужасную ошибку, если бы попыталась повторить то же самое с областями восточной и южной Украины. Это чревато незатухающей войной в центре Европы. (О последствиях возможного разрастания конфликта, как было ровно сто лет назад после выстрела в Сараево, просто не хочется думать). Насколько знаю из статистических материалов, в самой восточной области Украины, Луганской, около четверти русского населения, в других – меньше. Русскоязычных, конечно, намного больше, причем их доля в общем составе населения в последние десятилетия росла. Но, так или иначе, вряд ли можно говорить о единодушных настроениях. Значит, противостояние пройдет через города и районы, деревни и семьи…
Конечно, самым разумным и цивилизованным была бы федерализация Украины. В мире немало федеративных государств, причем вполне благополучных. И то, что в Финляндии два государственных языка – финский и шведский, совсем не угрожает ее единству. Но во власти на Украине сейчас силы, девизом которых является: «Все или ничего». Их национальный проект – чтобы все население страны говорило на украинском, как в подавляющем большинстве стран все говорят на своем государственном, чтобы мова не вытеснялась общепонятным русским. Конечно, чаяния их имеют полное право на существование, но методы достижения этой цели таковы и сеют столь большую взаимную ненависть между двумя частями страны, что гораздо более естественным выходом начинает представляться уже не федерализация, а разделение страны на два государства. Очень хотелось бы верить, что точка невозврата тут пока не пройдена.
Но пока происходит все большая радикализация. «Мы не остановимся!» – заявляет глава МВД Украины Арсен Аваков. «Они не пройдут!» – отвечают сторонники федерализации, пытаясь остановить движущиеся на них БТРы. Но при любом исходе событий Киев все больше и больше теряет доверие людей, живущих на востоке и юге страны, теряет этих людей.
Впрочем, именно подобным решительным образом были настроены тбилисские вожди в августе 1992-го, собираясь на танковую прогулку в Абхазию: «Всех переедем! Время компромиссов с сепаратистами закончилось!»
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
