Сухумский переворот был воспринят в Тбилиси спокойно и обсуждался в грузинских СМИ и социальных сетях весьма вяло. Причина лежит на поверхности: абсолютное большинство грузинских политиков и экспертов убеждено, что политические процессы в Абхазии полностью контролируются Кремлем, а все остальное суть борьба нанайских мальчиков вокруг российских дотаций, которая не заслуживает особого внимания, тем более что грузинское руководство никак не может повлиять на ее исход. И лишь отдельные комментаторы умело использовали этот информационный повод, но не для того, чтобы вникнуть в мельчайшие детали происходящего, а скорее для описания и оценки отношения грузинского общества к абхазской проблеме.
Ждать! Всю политику властей и мнения граждан после войны 2008-го, в принципе, можно свести к этому слову, за которым стоит соответствующее психологическое состояние, эстетика и, если угодно, поэтика. Возможно, где-то рядом стоит и грузинская история, которая свидетельствует о том, что утрата контроля над приграничной провинцией – это еще не конец: он может быть восстановлен спустя десятилетия или даже столетия. Грузия не похожа на молодую постверсальскую республику, которая может быстро забыть о перекройке границ. Так уж сложилось, что она помнит все и, безусловно, умеет ждать. Остается выяснить, с чем именно связаны эти ожидания в ближайшей перспективе.
Все рассматриваемые в Грузии варианты, по сути, сводятся к двум мега-сценариям. Если страна окончательно и бесповоротно уйдет на Запад, то ждать будут момента, когда власть Москвы на Кавказе резко ослабнет или исчезнет вовсе, как это случилось в 1918-м и едва не случилось совсем недавно, в начале 90-х. В России ведь бывает всякое, в том числе и кризисы чудовищных масштабов. Если же Грузия будет втянута в орбиту нового имперского проекта Кремля, то для постепенного восстановления контроля над мятежными автономиями будет использоваться придворная дипломатия и умение работать с лоббистами – единственное оружие, которым грузинская элита, несмотря на деградацию последних лет, все еще владеет в совершенстве. В XIX веке (и, отчасти, в XX-м), ей удалось использовать мощь империи для достижения своих целей, и не исключено, что она добьется того же и в будущем.
Обсуждение этих тем, несмотря на весь ужас нынешней ситуации, парадоксальным образом порождает в Грузии своего рода «стратегический оптимизм», тем более что новое правительство исподволь способствует этому и (прямо или между строк) призывает ждать, надеяться и по возможности создавать небольшие плацдармы в экономическом и информационном пространстве сепаратистских республик, а также ни в коем случае не повторять катастрофических ошибок прежнего руководства.
Традиционная слабость грузинской политики на рассматриваемом направлении известна давно: в Тбилиси плохо разбираются в мотивах и приоритетах местных элит, да и всего населения, вследствие чего вырабатываемые для них предложения, как правило, не вполне адекватны. Внятных и разумных ответов на вопрос, что конкретно мы предлагаем абхазам и осетинам, практически нет. Впрочем, все еще есть время для изменения этой ситуации.
Какова будет реакция властей Грузии на возможные радикальные шаги нового абхазского руководства в Гальском районе в связи с известной «проблемой паспортизации»? Если дело дойдет до изгнания части грузинского населения, а эта угроза, исходя из заявлений некоторых оппонентов Александра Анкваба, воспринимается в Тбилиси как вполне реальная, то общество, безусловно, набросится на правительство, как волк на ягненка, и потребует решительных действий. Использование вооруженных сил в подобной ситуации исключено, поскольку это приведет к новой войне с Россией.
Разумеется, правительство может перебросить в Гальский район небольшие группы спецназа, чтобы те, избегая прямого противостояния с российскими войсками, пустили кровь абхазским формированиям, действуя от имени (как сейчас модно выражаться) «стихийно возникших сил самообороны» и не оставляя без внимания другие районы Абхазии с их инфраструктурой. Но поскольку эта «тактика возмездия», несмотря на нанесенный противнику урон, никак не приведет к обеспечению безопасности мирного населения Гальского района, правительство ее, скорее всего, не использует (разве что в самой критической ситуации). Вопли о помощи в ООН вряд ли помогут, а посему власти Грузии, вероятно, будут вынуждены вступить в прямые (возможно, тайные) переговоры с российской стороной, при участии абхазской, о защите прав гальских грузин. И вот тут-то мы приближаемся к одной из ключевых проблем внешней политики Грузии.
Дело в том, что Грузия полностью координирует свои действия на международной арене с западными партнерами. Москва постоянно намекает, что ей это не по нраву и что двусторонний диалог принесет Грузии намного больше благ, если будет вестись без незримого присутствия Запада за столом переговоров. Если грузинская сторона будет вынуждена обратиться за неотложной помощью к российской (как в рассматриваемом случае), то та может потребовать от Тбилиси ответных шагов, прямо противоречащих интересам западных держав. Трудно сказать, что произойдет, если власти Грузии встанут перед подобной дилеммой в трагической ситуации, и неудивительно, что некоторые местные конспирологи уже начали выстраивать сложные конструкции, рассматривая возможный кризис в Гальском районе как рычаг воздействия, который Москва может использовать для «принуждения грузин к сближению».
Будем надеяться, что все обойдется, несмотря на тревожные ожидания, поскольку новое обострение ситуации не принесет ничего хорошего ни грузинам, ни абхазам.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Ждать! Всю политику властей и мнения граждан после войны 2008-го, в принципе, можно свести к этому слову, за которым стоит соответствующее психологическое состояние, эстетика и, если угодно, поэтика. Возможно, где-то рядом стоит и грузинская история, которая свидетельствует о том, что утрата контроля над приграничной провинцией – это еще не конец: он может быть восстановлен спустя десятилетия или даже столетия. Грузия не похожа на молодую постверсальскую республику, которая может быстро забыть о перекройке границ. Так уж сложилось, что она помнит все и, безусловно, умеет ждать. Остается выяснить, с чем именно связаны эти ожидания в ближайшей перспективе.
Все рассматриваемые в Грузии варианты, по сути, сводятся к двум мега-сценариям. Если страна окончательно и бесповоротно уйдет на Запад, то ждать будут момента, когда власть Москвы на Кавказе резко ослабнет или исчезнет вовсе, как это случилось в 1918-м и едва не случилось совсем недавно, в начале 90-х. В России ведь бывает всякое, в том числе и кризисы чудовищных масштабов. Если же Грузия будет втянута в орбиту нового имперского проекта Кремля, то для постепенного восстановления контроля над мятежными автономиями будет использоваться придворная дипломатия и умение работать с лоббистами – единственное оружие, которым грузинская элита, несмотря на деградацию последних лет, все еще владеет в совершенстве. В XIX веке (и, отчасти, в XX-м), ей удалось использовать мощь империи для достижения своих целей, и не исключено, что она добьется того же и в будущем.
Обсуждение этих тем, несмотря на весь ужас нынешней ситуации, парадоксальным образом порождает в Грузии своего рода «стратегический оптимизм», тем более что новое правительство исподволь способствует этому и (прямо или между строк) призывает ждать, надеяться и по возможности создавать небольшие плацдармы в экономическом и информационном пространстве сепаратистских республик, а также ни в коем случае не повторять катастрофических ошибок прежнего руководства.
Традиционная слабость грузинской политики на рассматриваемом направлении известна давно: в Тбилиси плохо разбираются в мотивах и приоритетах местных элит, да и всего населения, вследствие чего вырабатываемые для них предложения, как правило, не вполне адекватны. Внятных и разумных ответов на вопрос, что конкретно мы предлагаем абхазам и осетинам, практически нет. Впрочем, все еще есть время для изменения этой ситуации.
Какова будет реакция властей Грузии на возможные радикальные шаги нового абхазского руководства в Гальском районе в связи с известной «проблемой паспортизации»? Если дело дойдет до изгнания части грузинского населения, а эта угроза, исходя из заявлений некоторых оппонентов Александра Анкваба, воспринимается в Тбилиси как вполне реальная, то общество, безусловно, набросится на правительство, как волк на ягненка, и потребует решительных действий. Использование вооруженных сил в подобной ситуации исключено, поскольку это приведет к новой войне с Россией.
Разумеется, правительство может перебросить в Гальский район небольшие группы спецназа, чтобы те, избегая прямого противостояния с российскими войсками, пустили кровь абхазским формированиям, действуя от имени (как сейчас модно выражаться) «стихийно возникших сил самообороны» и не оставляя без внимания другие районы Абхазии с их инфраструктурой. Но поскольку эта «тактика возмездия», несмотря на нанесенный противнику урон, никак не приведет к обеспечению безопасности мирного населения Гальского района, правительство ее, скорее всего, не использует (разве что в самой критической ситуации). Вопли о помощи в ООН вряд ли помогут, а посему власти Грузии, вероятно, будут вынуждены вступить в прямые (возможно, тайные) переговоры с российской стороной, при участии абхазской, о защите прав гальских грузин. И вот тут-то мы приближаемся к одной из ключевых проблем внешней политики Грузии.
Дело в том, что Грузия полностью координирует свои действия на международной арене с западными партнерами. Москва постоянно намекает, что ей это не по нраву и что двусторонний диалог принесет Грузии намного больше благ, если будет вестись без незримого присутствия Запада за столом переговоров. Если грузинская сторона будет вынуждена обратиться за неотложной помощью к российской (как в рассматриваемом случае), то та может потребовать от Тбилиси ответных шагов, прямо противоречащих интересам западных держав. Трудно сказать, что произойдет, если власти Грузии встанут перед подобной дилеммой в трагической ситуации, и неудивительно, что некоторые местные конспирологи уже начали выстраивать сложные конструкции, рассматривая возможный кризис в Гальском районе как рычаг воздействия, который Москва может использовать для «принуждения грузин к сближению».
Будем надеяться, что все обойдется, несмотря на тревожные ожидания, поскольку новое обострение ситуации не принесет ничего хорошего ни грузинам, ни абхазам.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
