В Тбилиси открылась выставка работ подопечных Центра психосоциальной реабилитации «Камара». Все представленные на экспозиции предметы и картины созданы руками людей, борющихся с наркозависимостью. Одним из ключевых направлений центра является арт-терапия.
Сразу у входа в выставочный зал посетителей встречает огромный, с человеческий рост, циркуль. На стенах пестрят самые разнообразные картины – одни по-детски наивны, другие же можно принять за работы профессиональных художников. Экспонатов так много, что поначалу глаза разбегаются. Тут и человек-коряга, пытающийся покинуть границы холста, и пестрые скворечники на любой вкус и размер, и увековеченный в глине поросенок: судя по цветку, возложенному к его постаменту, он стал жертвой новогодних традиций. В конце зала инсталляция: круглый аквариум с выстроившейся к нему очередью муравьев. Те, которые прошли этот путь, – уже внутри сосуда, и, судя по всему, для них обратного пути уже нет…
Мамука – мужчина средних лет в идеально выглаженной сорочке, один из тех, кто попытался свернуть с губительного пути. Во время разговора он улыбается всем лицом – даже глазами, окруженными тоненькими мимическими морщинками. В центр «Камара» он попал относительно недавно – три месяца назад. Впрочем, этого оказалось достаточно, для того чтобы интерес к хобби, которым он увлекался с детства, вновь проявился. Мамука пишет стихи, и они тоже часть экспозиции. Их текст выведен аккуратным почерком на плакатах, висящих в зале:
«Здесь (в центре) мне помогли вновь почувствовать то, о чем я уже забыл из-за той искаженной жизни, которой жил. Я не могу сказать, что я полностью смог изменить ее сейчас, но у меня появилась надежда. Я общаюсь с людьми, которые помогли мне поверить в будущее».
Поговорить с еще одним участником выставки – Георгием – удалось не сразу. Он, быстро двигаясь по залу, водил своих друзей от одной работы к другой, рассказывая им историю их создания. Одна из его миниатюр – «Кабинет министра», ключевым фрагментом которой выступает обитое черной кожей кресло – своего рода символ власти. Впрочем, кресло не совсем обычное – с характерной дыркой посередине для естественных отправлений… В своих миниатюрах Георгий пытается воссоздать определенные пространства: так, например, его другая работа – подобие тюремной камеры со всем, что там находится, – отсылает посетителей в мир книг Гурама Дочанашвили:
«Карцер люкс» я создал под влиянием рассказа Гурама Дочанашвили, творчество которого я люблю уже очень давно. Это то место, куда, по его мнению, следует отправлять бездельников. Для своих миниатюр я использую различные металлы – медь, серебро, латунь, иногда золото. Это достаточно трудоемкий процесс. Центр «Камара» помог мне открыть в себе новые чувства, черты, о существовании которых я даже не подозревал. Он освободил закрытые границы моего мозга».
Человек, которому, вероятно, приятнее всего слышать эти слова, – основатель центра «Камара» Натия Панджикидзе. Именно она ведет в центре программу арт-терапии, которая, по ее словам, является одним из важных этапов комплексного лечения. Центр, говорит она, небольшой и пока экономически не очень сильный – существует на пожертвования различных международных организаций. Проходить лечение одновременно на данном этапе там может 30 человек:
«Иногда нам приходится иметь дело с комплексными проблемами – это несколько диагнозов одновременно, а порой и физические проблемы, которые были вызваны определенными веществами. Впрочем, улучшение обязательно наступает, если удается достучаться до души человека, разбудить в ней что-то. Мы на опыте смогли убедиться: если относиться к человеку хорошо, определить его в верную среду, в которой он сможет почувствовать себя в безопасности и раскрыться, он начинает творить. А творчество – это то, что отдаляет нас от животного и помогает приблизиться к Богу».
По словам Панджикидзе, средняя продолжительность терапии в центре «Камара» составляет шесть месяцев. Однако для некоторых подопечных порой допускают исключения – им дают возможность задержаться в центре еще ненадолго. Причина, говорит Панджикидзе, – страх, который обоснован отсутствием каких-либо государственных программ, которые могли бы стать следующей ступенькой для людей, возвращающихся в трезвую жизнь.
