Какая демократия более настоящая: уличная или парламентская? За четверть века независимого развития Грузия так и не смогла найти убедительного ответа на этот вопрос.
С точки зрения теории все в общем-то ясно. В современной демократии его величество «демос» правит не непосредственно, а через своих представителей в парламенте. «Уличная демократия» шествий, митингов и т.д. вполне законна, но играет лишь вспомогательную роль: различные сегменты «народа» время от времени напоминают своим представителям, что их особенно волнует в данный момент. Но как именно реагировать на послания улицы, решают легитимные органы власти.
Эта теория предполагает конкретную предпосылку: парламент должен реально представлять интересы различных частей демоса. Вот этому грузинский политический класс (впрочем, как и демос) никак не научился. Как правило, парламент действительно представляет мнение большинства, особенно сразу после очередных выборов. Но он так и не стал органом, где меньшинство может реально защищать свои позиции. А если так, то естественно, что оппозиция уповает больше на улицу, чем на парламентские процедуры.
Отсюда не следует, что оппозиция всегда права. Возможно, она просто спекулирует на недостатках политической системы, на самом же деле просто не хочет смириться со статусом меньшинства. Но там, где парламентские процедуры реально работают, такие спекуляции обычно не проходят.
Предпочтение уличным методам отдается и в самый драматичный период политики – в момент смены власти. Оппозиционные движения в различные периоды развития Грузии исходили из посыла, что власть все равно не допустит их победы в выборах, следовательно, надо захватить улицу и действовать оттуда. У них были основания так думать.
Когда в октябре 2012-го власть впервые сменилась через выборы, появилась надежда, что парламентский вариант демократии наконец приобретет приоритет. Но лишь надежда. Власть «Грузинской мечты» упорно не признает «Единое национальное движение» легитимной оппозицией и отказывается соблюдать подобающие приличия. Тем самым она выталкивает его на улицу.
21 марта «националы» проводят акцию протеста с лозунгом отставки правительства. Такое при власти «Мечты» происходит впервые: «националы» и раньше проводили митинги, их оппозиционный характер был очевиден, но конкретных антиправительственных лозунгов не было. Сейчас говорится прямо и ясно: «требуем отставки правительства».
Что это реально означает? К чему конкретно стремятся «националы» и на что оно могут в данном случае рассчитывать? Можно ли говорить о попытках оппозиции организовать «грузинский Майдан», чем время от времени пугает народ властвующая «Мечта». Можно ли заключить, что Грузия возвращается к периоду, когда уличная политика вновь становится главной?
Требование отставки кабинета связано с конкретным вопросом – признаками экономического кризиса, с которым существующее правительство, по мнению оппозиции, не способно справиться. Она требовала назначить слушания в парламенте по этому вопросу, но большинство демонстративно пробойкотировало соответствующие заседания парламента, в том числе сессию, специально назначенную для этой цели президентом. Оппозиция посчитала, что у нее нет другого выхода, кроме как перенести дискуссию на улицу.
Насколько вероятна отставка кабинета в сегодняшних условиях и к чему она может привести? В действующей конституционной системе, близкой к парламентской, кабинет, в принципе, можно сменить и без новых выборов. Реально, это маловероятно – «Грузинская мечта» сохраняет парламентское большинство, пусть в урезанном виде, что на практике означает, что руководить страной продолжает ее фактический лидер Бидзина Иванишвили. Очень трудно себе представить, что он захочет сменить кабинет, когда подобное требование исходит от оппозиции, хотя многие предполагали, что кабинет может скоро пасть и без ее вмешательства. Так что митинг 21 марта сам по себе вряд ли приведет к серьезным изменениям.
Но если на акцию с подобным требованием придет много народа, это усилит позиции «Национального движения» и ослабит правительство. Во что это конкретно выльется в дальнейшем, мы не знаем. Может быть, подобные выступления будут лишь смотром сил перед парламентскими выборами, которые должны состояться не позднее осени будущего года. Если так, то грузинская демократия становится нормальной. Но нельзя исключить, что мартовский митинг окажется индикатором того, что центр грузинской политики опять возвращается на улицы.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
