Сегодня исполнилась ровно неделя после поручения, данного президентом Абхазии Раулем Хаджимба кабинету министров республики в прошлую среду, 3 июня: в течение двух недель представить предложения по сокращению штатов кабмина и всех его структур на 15%. Рауль Джумкович пришел в тот день на заседание кабмина, сделал свое заявление и ушел, оставив присутствующих обсуждать текущие вопросы и одновременно размышлять над поставленной задачей. Ведь время, как говорится, пошло! Наверное, в мыслях министров и прочих участников заседания была и приятная составляющая, ибо, уходя, президент пообещал: «Те средства, которые высвободятся, мы перенаправим на материальное поощрение всех, кто останется». Но доминировала, думаю, тревожная озабоченность.
Конечно, это не децимация, как в древнеримской армии, когда каждого десятого легионера в провинившемся, например, за потерю знамени подразделении казнили, бросая жребий. А также не вицезимация, когда казнили каждого двадцатого, и не центезимация – когда каждого сотого. Тут все-таки наказание для этих пока еще не определенных 15% сотрудников куда более мягкое, всего только потеря служебного кресла. Но ведь все это, как говорится, живые люди, каждого из которых надо будет так или иначе и, вполне вероятно, глядя им в глаза, проинформировать, что они – «худшие».
Между тем актуальность поставленной задачи подтвердил в минувшую субботу в эфире Абхазского телевидения в передаче Елены Лолуа «События недели» первый вице-премьер правительства Шамиль Адзынба. При этом упомянул, что только в аппарате кабмина, то есть не считая министерств, госкомитетов и т.д., работает ныне сто человек… «И как только они, «бедные», умудряются в этом здании поместиться?» – удивлялись некоторые мои знакомые. Что касается их загрузки, то никогда не забуду такого эпизода: несколько лет назад в поисках одного из сотрудников одного из министерств я поочередно заглядывал то в один, то в другой кабинет, и каждый раз заставал там молодых людей, уткнувшихся в мониторы компьютеров. Но каждый раз, когда мой взгляд невольно падал на мониторы, видел на них… карточную игру. Вот чем увлеченно занимались эти «продвинутые ребята» в разгар рабочего дня. И не думаю, что с того времени их полезная занятость существенно возросла.
На пресс-конференции 11 марта этого года президент Рауль Хаджимба неожиданно для многих заговорил о том, что для повышения эффективности работы стоило бы объединить аппараты кабинета министров и администрации президента, подразумевая их сокращение:
«Я не вижу эффективной, полнокровной работы этих двух структур… Мы просто носим бумаги из кабинета в кабинет, утруждая больше ноги, чем головы».
Неожиданно это прозвучало для меня, в частности, и потому, что еще в декабре 2012 года, выступая с ежегодным посланием парламенту, его предшественник на президентском посту и политический, мягко говоря, оппонент Александр Анкваб заявил по сути то же самое: о намерении ликвидировать кабинет министров, чтобы не было дублирования с администрацией президента. Но затем в течение года к этой революционной и вызвавшей много пересудов идее не возвращался, а в следующем послании, в декабре 2013-го, заговорил о ней очень обтекаемо и туманно, снова пообещав представить в будущем некие предложения в парламент. Могу предположить, что по трезвому размышлению экс-президент не решился рубить с плеча и множить в результате кадровых сокращений ряды своих внутриполитических противников, которых и так хватало. И хватило для досрочного вытеснения его с поста…
Почему чиновничий аппарат, и не только в современной Абхазии, столь часто уподобляют мифической девятиголовой гидре, у которой вместо срубленной головы вырастают две новые? Рассуждать об этом можно много. Упомяну, в частности, следующее. Это стало уже походить на две стороны одной медали: громкие заявления любой политической оппозиции о необходимости немедленного сокращения безмерно раздутых бюрократических структур и… дальнейшее его раздувание ею же после прихода к власти – с целью трудоустройства по возможности всех, кого нужно, будучи порядочными людьми, отблагодарить за ее, этой власти, достижение.
И вот, наконец, что-то новенькое для Абхазии – не просто декларация, а конкретное, во всеуслышание сделанное поручение. Считаю его абсолютно правильным, надо, в конце концов, разрывать этот порочный круг. И то, что задача «переложена на плечи» руководителей структур, вполне логично – а кому, как не им, знать своих подчиненных (жеребьевки, надеюсь, нигде не будет). Не вижу смысла оспаривать цифру – почему именно 15, а не 20, не 25 процентов: вы попробуйте этой цифры достичь! Не вижу также тут, как некоторые, «кричащего противоречия» с обсуждаемым одновременно предложением увеличить число депутатов в парламенте с 35 до 45. Во-первых, десять человек погоды не делают, во-вторых, население республики за двадцать лет пусть немного, но увеличилось, в-третьих, 35 депутатов для представительского органа страны и впрямь маловато, и разговоры об этом шли уже давно.
Но вернемся к 15% сокращения структур исполнительной власти. Задача, прямо скажем, не из простых и не для слабонервных и мягкотелых. Ведь скольких хороших, а порой и замечательных людей, которые приходятся дядями, тетями, а то и родителями, а также друзьями и подругами потенциальных сокращаемых придется обидеть! А еще сколько среди нерадивых работников таких, кого трудно «тронуть» из-за их собственной горластости или, как говорил один мой коллега советских времен, «языкатости». Помню, в коллективе, в котором мы с ним работали, начали давать премии согласно, как и положено, «коэффициенту трудового участия». Премии те были – «сущие слезы», но одна отъявленная бездельница (если ей премию давать, то кому тогда было не давать?) решила, что это дело принципа. И после серии скандалов, истерик, письменных жалоб «обойденной» в вышестоящие инстанции и разбирательств руководство коллектива пришло к выводу, что такое «себе дороже», и стало раздавать премии как просто надбавки к зарплате всем поголовно.
Еще один пример – уже из послевоенной действительности. Как-то в МВД после прихода очередной «новой метлы» решили подсократить кадры кабинетных работников, и выбор, в частности, пал на мою давнюю знакомую, на которой, собственно, все в ее подразделении и держалось. Поверьте, мне не надо тут «выслушивать другую сторону», потому что слишком хорошо знаю ее, закончившую школу с золотой медалью и пожизненного трудоголика, и представляю тех рядом с ней, кто с утра до вечера решал на работе кроссворды, в затруднительных случаях обращаясь опять же к ней. Но их в силу разных причин увольнять было нельзя, а ее, которая в силу природной скромности, несмотря на принадлежность к «титульной нации», никогда не претендовала на руководящие должности, – можно.
В общем, «не говори «гоп»… И даже если в количественном отношении поставленная задача будет выполнена, это еще не гарантирует качества ее решения. К тому же некий оппозиционно настроенный интернет-комментатор мгновенно съязвил по поводу президентского поручения: «Неужели в исполнительной власти еще осталось 15% сторонников Анкваба?» Лично я не придерживаюсь такой политизированной точки зрения, но все равно не хотелось бы…
Говорят, что эффективность работы руководства страны измеряется отнюдь не ростом ВВП, на который могут влиять очень разные причины, а количеством созданных рабочих мест. Не в бюрократическом аппарате, разумеется, а на производстве. Ну, а в таких обществах, как наше, – еще и способностью сокращать непомерно разросшийся бюрократический аппарат.
Что ж, это в какой-то мере будет очередной лакмусовой бумажкой на состоятельность действующей власти, на ее обладание политической волей и мудростью. И я искренне желаю, чтобы она выдержала данный экзамен.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
