Молодые люди в Южной Осетии все чаще самоорганизуются, чтобы решить посильные проблемы. Например, этим летом в Цхинвале можно было видеть, как студенты и старшеклассники расчищали дворы и улицы, приводили в порядок святые места и даже устраивали концерты национальных песен и танцев на центральной площади города.
Югоосетинский общественник Тимур Цхурбати говорит, что во времена его молодости национальные танцы были редкостью, их, как правило, танцевали по особым случаям. Эту ошибку исправила нынешняя молодежь, говорит Тимур Цхурбати, это лето в Цхинвале прошло под знаком национальных танцев:
«Все лето, каждую субботу и воскресение собирались на площади, пели и танцевали. Это была инициатива самой молодежи. Они пообещали, что на будущее лето будет так же. Наш комитет по делам молодежи им помогал с техникой, но и без аппаратуры получалось неплохо. Причем танцевали и сложные танцы – симд и двухэтажный симд. Последний – это почти акробатический танец, он требует от танцоров концентрации, координации действий, его не станцуешь под хмельком. Этим летом в Цхинвале власти вывесили большой билборд – «Молодежь Южной Осетии против наркотиков!» На самом деле вот эти танцы против алкоголя и наркотиков, а билборд – это просто трата денег».
По мнению президента югоосетинского медиа-центра «Ир» Ирины Гаглоевой, это не просто стремление к развлечениям или какой-то организации досуга. Природа этого явления сложнее, чем это может показаться на первый взгляд.
Эта самоорганизация молодежи – во многом ответ поколению старшему, не удовлетворившему ее запрос на идентичность.
Дружбы с Россией и отделения от Грузии оказалось недостаточно, чтобы ответить на вопросы, кто мы в этом мире и как нам жить дальше. Признание югоосетинской государственности лишь актуализировало вопрос идентичности, целей и перспектив развития и во многом обнажило несостоятельность тех, кто, по идее, должен был ответить на эти вопросы. В итоге там, где должна быть национальная идея, – чехарда и мешанина. Там, где вера отцов, – малопонятный и крайне неприятный для людей религиозный раскол между РПЦ и местной Аланской епархией, который привнесли в республику люди, далекие от веры. Все это вкупе не создает ощущения общего дела и уж точно не отвечает запросу на реставрацию идентичности.
В этой ситуации неравнодушные люди, и в первую очередь молодежь, ищут какой-то выход для себя через искусство, фольклор, спорт. Наверное, отсюда и ставшие популярными походы в горы, желание людей бывать в местах, откуда их корни: посетить заброшенные башни и святые места, обретенные еще во времена язычества, а затем ставшие христианскими. Говорит Ирина Гаглоева:
«Действительно, в последнее время много восстанавливают святые места, пытаются их облагородить. Они стали как-то особенно популярны. Когда подрастающее поколение не находит ответы на очень многие вопросы, то, естественно, встает вопрос о возвращении к своему истоку. Это не требует от тебя никаких объяснений, ты просто знаешь, что это твое родное, намоленное предками место и тебе больше ничего не надо. Зачем тебе какое-то объяснение? Это святое место, оно появилось здесь естественным стечением обстоятельств без всяких политических интриг. Поэтому туда всегда тянет, и там действительно очень хорошо».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
