Сегодня в Абхазии отмечают День Победы в Отечественной войне народа Абхазии 1992-1993 гг. Война фактически завершилась взятием Сухума. События тех далеких дней вспоминает генерал-майор Рауль Лолуа, ветеран войны, награжденный медалью за отвагу и орденом Леона. Он пошел воевать, когда ему было 17 лет, а закончил войну через год в 18.
Елена Заводская: Рауль, вы были непосредственным участником боев за Сухум в сентябре 1993 года. Что вы можете рассказать о взятии города частями абхазской армии? Как это происходило?
Рауль Лолуа: Взятию Сухума предшествовало много месяцев боев за другие места, неудачные попытки штурма города в январе месяце, мартовское наступление. После таких провалов и неудачных операций командование, конечно, разработало новый план. Были окружены села Сухумского района, чтобы оттянуть силы противника. Наш батальон штурмовал город по республиканской трассе. Гумистинский мост мы прошли без боя. Наш батальон шел по улице Гречко, которая идет вдоль реки Гумиста. Другие батальоны ушли левее. Первый бой у нас получился в районе «зеркала». Мы там надолго задержались. Пришлось с несколькими домами вести долгий бой. В конечном итоге мы продвинулись на определенный рубеж.
Елена Заводская: А что там происходило?
Рауль Лолуа: В каждом доме сидели люди и оборонялись. Это место было очень сложное, там много ребят погибло. После этого «зеркала» так называемого, метров через восемьсот мы закрепились. Был объявлен ультиматум. И наша армия дала возможность грузинским силам, правительству Грузии и жителям уйти и дать нам возможность туда спокойно войти. Фактически уже было видно, что грузинское командование войну проигрывает, потому что все господствующие высоты были взяты.
Мы там находились несколько дней, были локальные перестрелки. Мы выходили на разведку, смотрели, где и в каких домах находится противник, уничтожали его, отходили обратно на свои позиции. То давление, которое мы на них оказали, они, конечно, выдержать не смогли, мы прорвали их оборону и продвинулись дальше.
Грузины поняли, что мы продвигаемся, корректировка огня у них велась очень четко, и село Ачадара бомбили с утра до вечера и с вечера до утра. Работала крупнокалиберная техника. Ребят мы там потеряли от осколочных ранений немало. После этого мы подошли к въезду в г. Сухум, переночевали там, и наутро нам была поставлена задача подняться до 16-этажки и дойти до перекрестка на Новый район. Мы начали перебегать, а из 16-этажки открыли огонь. Бежишь и видишь, как пули попадают в асфальт под ногами. Добежали мы до бетонных плит, заняли позицию и вели огонь. Плотным своим огнем мы пытались эти места подавить и закрепились на левой части этого бугорка. Другие группы пошли прямо на 16-этажку. Там, конечно, тоже было очень жарко, приходилось даже в рукопашную идти. Мы дошли до типографии. С перекрестка стрелял грузинский танк.
Очень серьезный бой был в пятиэтажке, там раньше был спортивный магазин «Турист». Грузины из этого дома практически не ушли. Они не сдавались, отстреливались. Там было все очень серьезно и очень жестко. Ребят погибло очень много при штурме этого дома. Грузины понимали, что это важный для них перекресток. Отдав его, они открывали полностью выход в город. И мы, соответственно, тоже понимали, что нам необходимо его во что бы то ни стало взять. Мы дошли до Республиканской больницы. Туда еще никто не доходил, нас было человек десять. Я поднялся, но там никого не было. Все кровати были застелены, очень чисто было, как будто буквально за день или два оттуда вывезли весь персонал и больных.
Я видел, как со стороны Старого поселка выезжали машины, набитые одеялами, подушками, матрасами. Это были грузинские машины, и на них выезжали гражданские лица. Они покидали свои дома. Когда мы доложили об этой обстановке, нам дали команду дальше не продвигаться и дать возможность людям выехать.
А потом мы получили команду идти в сторону Нового района, так как в районе села Эшера батальоны, которые там находились, не могли продвинуться, настолько плотно там были выставлены грузинские позиции. И наша задача была – штурмовать Новый район и выйти в тыл противнику. Мы знали, что грузинский штаб находится в 15-й школе Нового района и начали продвигаться в сторону «Ветерка» (кафе). На «Ветерке» мы закрепились и на следующее утро вышли через так называемый овраг на Новый район. Мы подошли к 15-й школе и начали ее обстреливать, потому что там был крупный штаб, много боеприпасов, много личного состава, командование какое-то там было. Уже стемнело. Штурм отложили на утро. Ну, а когда утром мы встали, в этой школе никого не оказалось. Грузины ушли в сторону моря и озера, покинули свои позиции, а заодно оттянули тех, кто находился в районе Эшеры.
Когда мы находились в районе АТС-4, там у нас было время передохнуть. Со мной был товарищ, и наш командир послал нас за водой. Мы пошли потихоньку вдвоем по дороге, спустились вниз, набрали воду и начали двигаться обратно. Мы поднялись к этой пятиэтажке, где был большой бой, и видим, что стоит тягач, на него установили зенитку и обстреливают эту пятиэтажку, бьют по крыше. Я спросил, зачем они это делают, так как это место уже было нами взято. Но они сказали, что кто-то с крыши бросает вниз гранаты. Я попросил их не стрелять и зашел за дом в подъезд, прошелся по всем комнатам, дошел до пятого этажа, оттуда крикнул, что здесь никого нет и никто гранаты кидать не может, а через какое-то время понял, что кто-то может быть на чердаке. Поднял голову и увидел открытый люк и лестницу, которая вела на чердак. Сразу я туда не поднялся, а попытался вести переговоры. Сказал им: «Сдавайтесь! Спускайтесь! Мы вас обменяем, у грузин есть наши пленные, проведем обмен!» Минут 10-15 я с тенью переговаривался, никого не видел и не слышал, просто предполагал, что там может кто-то быть. Когда я ответа не получил, то решил все-таки туда полезть. Я взял две гранаты и, не выставляя головы, одну гранату кинул в одну сторону, а другую – в другую. Гранаты взорвались, и я начал туда влезать. Вытащил голову и увидел человека с забинтованной головой. Он автомат на меня наставил и говорит: «Стой!» Я стою на лестнице, автомат у меня висит, я предпринять ничего не могу. У меня случайно задрожали ноги, и я упал вниз на площадку, перевернулся через спину. Я понимал, что еще и граната может полететь. И граната полетела, но она не взорвалась, а улетела вниз. Ну и потом мне пришлось с ними уже более жестко разговаривать. Они не сдавались, я не понимал, что делать, и начал блефовать. Я закричал кому-то: «Возьмите огнеметы и поднимайтесь в соседний подъезд и оттуда чердак сжигайте!» Они поняли, что я их припираю к стене, и сказали: «Сдаемся!» Я попросил их спустить автоматы прикладами вниз, я понял, что их там много, и сказал, чтобы они заходили в трехкомнатную квартиру по одному. Автоматы я все поставил в угол и зашел туда к ним. Посмотрел на них, их было восемь человек, были они довольно молодые. Это были пленные, я не испытывал к ним агрессии. Они могли меня убить, тогда победили бы они, но в данной ситуации победил я. Я начал спрашивать их, кто они такие и что здесь делают? Кто они такие я понял, когда мы спустились вниз. На первом этаже я увидел человека русского по национальности, это был обычный сухумчанин. Он стоял и плакал, когда я их вывел. Я спросил его, почему он плачет, а он мне ответил, что один из них – его ученик. Это были местные грузины. Я спустил их вниз и передал тем, кому нужно было передать, их забрали, что с ними было дальше, я не знаю.
Потом мы вернулись на Старый поселок и через железную дорогу вышли в район Депо, потом – на Проспект Мира, там уже сопротивления нам никто не оказывал, и мы дошли до Совмина. Город был уже взят, везде были наши силы. Со всех сторон спускались группы, потому что наступление проходило по многим дорогам. Спускались с фуникулера и с других улиц, которые ведут в город со стороны гор, практически по каждой улице спускались роты и батальоны.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
