«Мелодии Верийского квартала», «Чудаки», «День первый, день последний» – музыка, написанная к этим и другим старым грузинским кинофильмам, в свое время получила не меньшую популярность, чем сами картины.
Под «ажурную» трогательную мелодию композитора Гии Канчели волшебный воздушный аппарат, движущей силой которого стала любовь, взлетел назло всем недоброжелателям и законам физики. С каждым тактом «любвилетательный» аппарат взлетал все выше, ноты будто бы подгоняли его, обволакивали мягкими пассажами, как облаками, чтобы тот летел дальше. Любовь рождает мечту. Мечта пробуждает спящий доселе мозг, который, в свою очередь, дает команду к действию. Так на свете свершаются большие дела – был уверен изобретатель-самоучка Кристофор Мгалоблишвили из фильма «Чудаки» Эльдара Шенгелая. Над музыкальным оформлением этой картины работали Джансуг Кахидзе и Гия Канчели.
Музыка, создававшаяся, как один из компонентов единого целого, как часть структуры кинофильма, часто становилась хитом впоследствии – пусть тогда этого слова здесь еще и не знали. Она начинала жить своей, независимой жизнью.
Современный грузинский кинематограф не может похвастаться запоминающимися саундтреками. Да чего уж там – порой и сюжет фильма после просмотра сложно вспомнить. Композитор Михаил Мдинарадзе говорит, что предложения заняться музыкальным оформлением фильма сегодня большая редкость. В то же время, признается он, эта сфера для него наиболее интересна.
Под мелодию, написанную Мдинарадзе, движется кортеж из повозок с впряженными лошадьми, сопровождающий Акакия Церетели в Рача-Лечхуми. Это первый грузинский документальный фильм, который так и называется – «Путешествие Акакия Церетели в Рача-Лечхуми». Он был снят в 1912 году, а спустя почти век реставрирован и музыкально оформлен. Мдинарадзе говорит, что работа именно над этой картиной была для него особенно интересной.
«Мне эта картина особенно дорога. Вообще, интереснее всего мне работать над киномузыкой. Я всегда соглашаюсь на такие предложения – жаль, что их немного. Киномузыка – это абсолютно другая специфика. Здесь главное – кадр и то, что происходит за кадром, по ту сторону камеры. Угадать это, верно интерпретировать очень важно. К сожалению, никаких мастер-классов в этой сфере в Грузии не проводится. Нет никакого движения, развития, динамики», – сетует Мдинарадзе.
Никакие мастер-классы и даже новые факультеты не изменят ситуации, убежден его коллега Арчил Гиоргобиани. Авторская музыка для грузинского кино сегодня – это роскошь, связанная с немалыми расходами, говорит он. За свою карьеру Гиоргобиани написал музыку к двум картинам и мог бы еще к нескольким десяткам, если бы эти сценарии все же стали фильмами. «Неснятые» фильмы складывались на полки до лучших времен, когда найдутся средства для осуществления задуманного. Гиоргобиани откладывал свои музыкальные идеи к кинофильмам и продолжал заниматься чем-то другим, правда, тоже связанным с музыкой, – для того, чтобы иметь хоть какой-то доход.
«Выросло целое поколение композиторов, которые никогда не имели отношения к кино. Дело в том, что авторская музыка для фильмов – это роскошь. Оркестр, живые инструменты, студия – все это дополнительные расходы для кинопроизводителей. Какого-то прогресса в этом отношении можно добиться, лишь если кинопроизводство возрастет. Или хотя бы если телекомпании начнут сотрудничать с композиторами, а не использовать нелегально музыку с YouTube».
Из-за отсутствия спроса, говорит Гиоргобиани, композитору в Грузии сегодня крайне сложно состояться в профессии, самореализоваться, да и просто заработать на хлеб своим делом.
