Ох уж эта Нобелевская премия! Думал ли, гадал Альфред Нобель, когда в завещании от 27 ноября 1895 года учредил пять ежегодных премий за выдающиеся научные исследования, крупный вклад в культуру или развитие общества, что именно этим он прославит свое имя в веках в гораздо большей степени, чем изобретением динамита?
Соревновательность у человека в крови. И если Олимпийские игры древние греки придумали еще почти три тысячи лет назад, то в XX веке миллионы людей, ступавших на поприще науки, литературы и т.д., стали грезить именно этой премией как высшей из возможных степеней мирового признания. Моего приятеля, русского писателя из Гагры Константина Гердова, с юных лет мечтавшего о литературной славе, в пору, когда он ездил по СССР в составе геодезических экспедиций, в одной из них прозвали «лучший друг Нобелевской премии». А недавно я рассказывал на «Эхо Кавказа» о выдвинутой нынче российскими коллегами на эту премию в области физики работе сухумского кандидата технических наук Расима Камлия. На днях появилось сообщение, что премию за 2015 год получили канадец Артур Макдональд и японец Такааки Кадзита – за доказательство наличия массы у элементарных частиц нейтрино, но тут, конечно, тот случай, когда, согласно олимпийскому девизу, главное для представителя маленькой Абхазии – не победа, а участие…
Не открою Америки, если скажу, что больше всего споров завязывается, даже скандалов возникает после решений Нобелевского комитета по присуждению премий в области литературы и так называемых премий мира. Во-первых, тут неизмеримо больше «судей», чем в областях физики, химии или физиологии и медицины. Во-вторых, слишком часто присутствует политическая подоплека. Отсюда и нередко звучащие отзывы не согласных с очередным выбором – типа того, что после него Нобель в гробу, наверное, перевернулся.
В прошлый четверг 8 октября, едва только пришло сообщение о присуждении Нобелевской премии по литературе писательнице из Белоруссии Светлане Алексиевич, немедленно написал своей живущей в этой стране однокурснице. Дело в том, что я окончил когда-то факультет журналистики университета в Минске, и после наступления эпохи интернета у меня завязалась электронная переписка с некоторыми из старых друзей.ъ
«Сейчас узнал очень приятную новость, – написал я, – о присуждении Нобелевской премии в области литературы Светлане Алексиевич. По-моему, впервые представитель Белоруссии получает нобелевку. Ты с ней не знакома? Очень жаль, что наш Фазиль Искандер не получил до сих пор, хотя выдвигался не раз. А ведь он уже в годах, 86 лет. Я бы и прекрасному белорусскому писателю Василю Быкову дал, но он уже ушел из жизни».
Такова была моя первая реакция. Но потом начал знакомиться в Рунете с откликами, которые дали мне много новой информации об Алексиевич. Честно говоря, читал когда-то только отрывки из ее наиболее известных книг – «У войны не женское лицо» и «Цинковые мальчики» – и не особенно следил за ее судьбой. Не знал, например, что родилась она в 1948 году в украинском городе Станислав (ныне Ивано-Франковск), что в последние годы жила в Западной Европе и лишь недавно вернулась в Белоруссию.
Встретившиеся комментарии содержали весьма разноречивые оценки. Вплоть до заявления белорусского писателя Андрея Геращенко, что это решение – «полная дискредитация и самой Нобелевской премии, и ее оргкомитета». Со времен холодной войны, отмечалось в СМИ, Нобелевская премия по литературе не становилась причиной таких жарких баталий. Наиболее взвешенным и точным показался мне пост в Фейсбуке российского политолога Сергея Маркедонова. В отличие от некоторых авторов, которые уничижительно отзывались о всем ее творчестве (журналистика средней руки), он отдает дань ее литературному и публицистическому дару: она умеет показать «нерв проблемы» (будь то тема война и женщина, война вообще, человек и государственная машина). Но, по его словам, «терзают смутные сомнения», не сыграла ли решающую роль в выборе нобелианта ее позиция по поводу «российской оккупации Крыма» и т.д. Как-то, мол, так совпало (наверное, случайно), что талантливый и яркий автор известна своей жесткой критикой российской политики и лично товарища ВВП. Но как же это односторонне и неглубоко, комментирует он ее рассуждения о политике, какие это рубящие с плеча клише....
Послал однокурснице текст Маркедонова, и она ответила, что согласна с ним «на 200%». В том числе и с тем, что «Василь Быков и Алесь Адамович – вот кто заслуживал быть лауреатом Нобелевской премии гораздо больше, чем Светлана Алексиевич. Но кто бы ни заслуживал премию, Алексиевич – лауреат. И сейчас в Белоруссии наблюдается настоящий ажиотаж в приобретении ее книг». Она побывала в книжном магазине, чтобы купить что-то из Алексиевич, но продавщица «с такой радостью объявила нам, что все книги ее проданы были еще до обеда». Причем одна книга стоит 200 000 белорусских рублей (примерно 12 долларов), а их разом размели. Посоветовала прийти в начале следующей недели, когда будет привоз новых книг...
Многим любопытно было, поздравит ли Алексиевич президент Белоруссии Лукашенко, которого вчера избрали (кто бы сомневался?) главой государства в пятый раз. Он поздравил, ведь это как-никак первый нобелиант в стране, громадное событие для Белоруссии, но поздравил спустя паузу, во время которой Светлана успела поведать журналистам, что ничуть не удивлена его молчанием. В конце же импровизированной пресс-конференции, через два часа после оглашения решения Нобелевского комитета, Алексиевич сказала, что любит «гуманитарный» русский мир, но не любит «мир Берии, Сталина, Путина и Шойги». Именно так – «Шойги». Тут не знаешь, что и подумать: то ли пишущий на русском языке нобелиант не знает, что данную тувинскую фамилию в этом языке не принято склонять, то ли знает, но полагает, что так будет лучше для усиления презрения.
Кстати, один мой сухумский знакомый отреагировал на все это, когда я ему рассказал, так: «Политика способствовала ее награждению, а теперь она неизбежно становится политической фигурой. Будет часто давать интервью, рассуждать на международные темы, и заранее можно сказать, в каком контексте там, к сожалению, будет употребляться, если будет употребляться, Абхазия».
В общем, многое сошлось в нынешнем бурном обсуждении решения Нобелевского комитета 8 октября. В частности, и то, что это шестой нобелиант по литературе, пишущий на русском языке (причем отец Алексиевич – белорус, мать – украинка) после Бунина, Пастернака, Шолохова, Солженицына и Бродского. До англоязычных (27), франкоязычных (14), немецкоязычных (13), испаноязычных (11), конечно, далеко, но… Завязался, помимо прочего, и такой спор. Виталий Портников, мечтающий о времени, «когда империя наконец ослабит свои жуткие щупальца и оставит Беларусь в покое», убежден, что коль Хемингуэй – американский, а Маркес – колумбийский писатели, хоть писали на английском и испанском языках, то и Алексиевич – без всякого сомнения, белорусский писатель. В его логическом построении есть, правда, очевидный изъян: американского и колумбийского языков нет, а белорусский – есть. В связи с этим обсуждением некоторые абхазские интернет-пользователи вернулись к старой дискуссии о Фазиле Искандере, который много десятилетий пишет об Абхазии, но на русском. Хотя он сам давным-давно поставил в данной дискуссии точку: «Я русский писатель, но певец Абхазии».
А мне вспоминается эпизод более чем четвертьвековой давности, когда на встрече Фазиля Абдуловича с сотрудниками редакции абхазской газеты, в которой я тогда работал, задал ему вопрос, как он относится к появившейся информации, что его собираются выдвигать на Нобелевскую премию. «Ничего не имею против», – улыбнулся он. Но, увы… Несколько лет назад он снова номинировался на премию, но не получил ее, так же, как и Ахмадулина, Евтушенко. Прекрасно понимаю, что у русскоязычных читателей одни представления, у англоязычных – другие…
Тем не менее, возвращаясь к рассуждениям о справедливости. Да, вряд ли кто-то будет спорить с тем, что при всем уважении к написанному Алексиевич написанное Искандером и тем же самым Василем Быковым куда значительнее по масштабу. Но Нобелевская премия дается «здесь и сейчас» и дается конкретными людьми. В конце концов, от того, что Лев Толстой и Чехов не были лауреатами Нобелевской премии, они отнюдь не стали менее значимыми писателями, чем нобелианты Воле Шоинки, Сюлли-Прюдом, Теодор Моммзен, Джозуз Кардуччи… Продолжать можно долго.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
