В Тбилисском музее истории накануне открылась выставка художника Джованни Вепхвадзе. Он был представителем династии живописцев, говорил на семи языках. Это персональная выставка, которая впервые проходит без самого автора, который скончался несколько месяцев назад.
Тбилисские «итальянские» дворики с резными балкончиками, от них
тянется провисшее под тяжестью мокрого белья сплетение бельевых
веревок – как воздушные перекрестки. Во дворе, разумеется, кот. Весна.
В принципе, это может быть любое время года, но при взгляде на пейзажи Джованни хочется, чтобы все-таки был апрель. Теплый, нежный, с фиалками и нарциссами на каждом углу. Чтобы в воздухе пахло сладостью и пряностями, чтобы теплый жакет – и уже хорошо.
Картины Джованни, как зарядка для фантазии: их хочется додумывать, представлять запах, продолжение пейзажа за углом. Или натюрморты – тут керосиновые лампы, серебряные кувшины, карманные часы, патефон... Наверное, каждому, кто жил в Тбилиси, эти предметы очень знакомы, даже тем, кто ими никогда не обладал. Такой кувшинчик стоял у соседки в витрине серванта, керосиновая лампа, почти такая же была у дальней родственницы в 90-х, похожие карманные часы наверняка можно найти и сегодня на Сухом мосту.
Джованни любил Италию – живопись, песни, фильмы. Вероятно, как и его отец, который дал сыну такое «итальянское» имя, а тот, в свою очередь, своим детям – Бруно и Доменике. Он самостоятельно изучил итальянский язык, много раз бывал в этой стране как переводчик, художник и даже винодел, рассказывает его сын Бруно – представитель четвертого поколения художников семьи Вепхвадзе:
«Джованни в 70-80-е годы работал синхронным переводчиком в кинотеатре «Газапхули». Тогда привозили итальянские фильмы эпохи неореализма разных известных режиссеров – Феллини, Пазолини и многих других. Однажды во время одного фильма забежал к нему в будку механик и сказал: «Объяви, что тбилисское «Динамо» выиграло у киевского «Динамо» 3:1», и он это пустил в сюжет фильма. Конечно, это вызвало большой ажиотаж, хохот. Кстати, это все он описывает в своей книге».
Джованни при жизни издал две книги. Это «Записки художника» и «Джованни рассказывает». Бруно говорит, что все они «написаны с натуры»: Джованни описал в них эпизоды из своей жизни. Отец оставил рукописи, материала в них хватит еще на одну книгу. Семья планирует издать ее в будущем году.
Впрочем, друзья и знакомые Джованни многие из этих историй слышали из первых уст, говорит художница Ирена Оганджанова:
«Это была уникальная личность, с которой просто пересечься на улице было безумно приятно всегда, потому что за этим даже мимолетным пересечением всегда следовали какая-нибудь история, байка или анекдот».
А ее коллега художник Гиви Тоидзе отмечает мастерство Джованни-живописца. На этой выставке, которая проходит спустя несколько месяцев после кончины Джованни, он взглянул на его работы по-новому, признается Тоидзе:
«На этой персональной выставке я увидел, что он был не только настоящим мастером, но и влюбленным человеком. Это картины влюбленного человека, не просто мастерство. Очень разнообразные работы, среди них много тбилисских видов. Он любил Тбилиси, в принципе, мы все любим Тбилиси, но, что самое главное, он делал то, во что верил».
Джованни владел семью иностранными языками, которые выучил самостоятельно, дома. В последние годы он изучил португальский и армянский. Впрочем, вспоминая его, все в первую очередь отмечают его характер, артистичность, называют «городским колоритом», которого, говорит Ирена Оганджанова, Тбилиси уже не хватает.
«Зная, что физически его в городе нет, это тот человек, в чей уход поверить очень сложно, и для меня он как будто есть... Вот на сегодняшней выставке у меня такое ощущение, что он где-то там сейчас, среди людей, просто мы его не видим».
