Среди устойчивых семантических пар в современном русском языке можно выделить такие: «праздник 8 Марта» и «мимоза», «мимоза» и «Абхазия». Причем если, скажем, мандарины в Россию и другие страны постсоветского пространства, где они считаются непременным атрибутом новогоднего стола, импортируют и из Турции, Китая, многих других стран, то вот веточки мимозы (акации серебристой), которая является там непременным атрибутом поздравлений женщин с их международным днем, привозят только из Абхазии.
Впрочем, позавчера я, что называется, споткнулся о заголовок одной увиденной интернет-публикации: «Резко сократились поставки мимозы Грузии в Россию». То, что между Абхазией и Грузией существует негласное соревнование по количеству посетивших их за сезон туристов и импортированных за сезон тонн мандаринов и других цитрусовых, – факт общеизвестный, но вот про мимозу, вывозимую в канун 8 марта из субтропических регионов Грузии, раньше не слышал. (Говоря иначе, во время «оранжевой лихорадки» мы являемся конкурентами, а в период «желтой лихорадки», мимозовой, Абхазия – монополист.) Но, как говорится, ларчик просто открывался. Ситуацию прояснила первая же строка этой публикации одного из грузинских СМИ: «Объем поставок традиционного для мартовских праздников подарка – веток мимозы – из оккупированного грузинского региона, Абхазии, в Россию сократился почти в четыре раза в 2017 году».
Да, с грустью приходится констатировать нынче резкое сокращение экспорта из Абхазии этих пушистых желтых весенних цветов. Неизбежность сокращения стала очевидна еще зимой. После снегопада конца января ничего еще тут, правда, не было потеряно, но вот когда в середине февраля почти все морское побережье Абхазии утонуло в снежной пелене и на несколько дней земля и деревья покрылись толстым слоем снега, многие вздыхали: «Пропала нынче мимоза». Ведь именно в это время серебристая акация, завезенная в Абхазию в середине позапрошлого века из Австралии и разросшаяся здесь, начинает вовсю цвести, по крайней мере многие ее разновидности.
Когда российские СМИ только начали нынче освещать традиционный мимозовый торгово-транспортный бум конца февраля – начала марта, не все они были информированы об этом печальном природно-климатическом обстоятельстве в наших краях, поэтому мне попался на глаза и такой бравурно-романтический заголовок – «Золотистое мимозовое облако двинулось из Абхазии» (примерно, кажется, так). Да, двинулось... Но когда я познакомился с цифрами и услышал рассказы знакомых, видевших все же заторы с коробками мимозы на абхазо-российской границе на Псоу, хотя и в меньшем, чем раньше, объеме, в голову по аналогии пришла известная поэтическая строчка: «Ночевала тучка золотая...». В данном случае «тучка» мимозы на границе.
Заместитель председателя Государственного таможенного комитета Абхазии Ушанги Квициния рассказал СМИ, что в прошлом году, по данным на 6 марта, вывезли 267 тонн мимозы, в этом году – всего 66 тонн. Причиной называют снегопад в середине февраля и заморозки. Но тут вообще раз на раз не приходится. В прошлом году, по его словам, общий объем экспорта абхазской мимозы вырос зато почти в четыре раза по сравнению с 2015 годом. А шесть лет назад я рассказывал на «Эхе Кавказа» о том, что в 2011 году в Абхазии из-за, наоборот, аномально теплой зимней погоды мимоза отцвела раньше срока и на 5 марта из республики предприниматели смогли вывезти ее всего около 30 тонн.
Нынче абхазские таможенники прогнозируют оформить в целом экспорт около 130 тонн мимозы. То есть вывоз, начавшийся с опозданием, все же набирал обороты. Но тут нельзя забывать о специфике: дорога ложка к обеду, а букет мимозовых веточек – к 8 Марта. Если и будет спрос на них в России после этой даты, то цены, взлетевшие нынче из-за дефицита мимозы, потом, конечно, резко упадут.
Ну, а что с цветами в столице Абхазии? Сегодня около десяти утра мы отправились с семьей на Сухумский рынок. По дороге я машинально считал желтые пятна расцветших деревьев мимозы по обочинам дороги. Все верно, их было намного меньше, чем обычно бывает в это время года. А когда наша машина стала заворачивать на улицу Ардзинба за пару кварталов до рынка, увидел, что стайка молодых цыганок с небольшими букетами тюльпанов в руках атакует шедшие перед нами и притормозившие на повороте автомобили. Одна даже просовывала букет в открытое окно машины. Пока мы доехали до рынка, увидел по сторонам дороги еще немало цыганок, державших в руках по три-четыре букета тюльпанов. Они предлагали их и прохожим, и пассажирам машин. Наверное, в этом их бизнесе был смысл: не у всех встреченных ими было время, как у нас, подниматься на второй этаж крытого рынка и подбирать там себе букеты по вкусу. Кто-то, наверное, и соглашался взять на ходу букетик из трех тюльпанов за двести рублей – с небольшой цыганской накруткой.
Но мне пришла в голову фантастическая мысль, которой тут же поспешил поделиться с попутчиками. Я представил себе, что на это место в этот же час попадает какой-то иностранный журналист, который, увидев данную картину, с восторгом распишет впоследствии в СМИ о том, до чего дошел социальный и морально-этический прогресс в столице частично признанной Абхазии: прямо на дорогах здесь 8 марта пассажиркам специально обученные люди дарили букетики цветов... Впрочем, соседка рассказала мне позже о том, что она сегодня заправлялась на АЗС «АЗИТ» и ей в числе других женщин за рулем вручили розу и угостили кофе.
Цена роз на рынке «кусалась» – по 150 рублей штука. Но меня заранее попросили купить только тюльпаны. Те стоили 50-60 рублей штука. В итоге купил букет из 17 разноцветных тюльпанов и заплатил за него тысячу.
Сегодня в традиционном поздравлении женщин с 8 Марта президент Абхазии Рауль Хаджимба подчеркнул:
«Именно благодаря вашей преданности, самоотверженности, терпению в обществе сохраняются наши вековые традиции и чтятся такие жизненные ценности, как семья, дети, забота о старшем поколении».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
