События декабря 2011 года, когда в Южной Осетии началось народное противостояние, названное с легкой руки корреспондента газеты «Коммерсант» Заура Фарниева «Снежной революцией», постепенно стираются в памяти самих жителей республики. Но остаются в материалах журналистов, которые активно их освещали.
Каждый год, 1 декабря журналист из Северной Осетии Алан Цхурбаев вывешивает свои воспоминания о событиях шестилетней давности. Он обязательно добавляет, что забывать их нельзя. Тогда, работая в Цхинвале, Алан стал одним из немногих сотрудников СМИ, не побоявшихся рассказывать о народном протесте в Южной Осетии. Весь ноябрь и декабрь активно освещали события 2011 года и местные журналисты, коллеги, работающие на «Эхе Кавказа».
Одна из них, Ганна Яновская, вспоминает, что в декабре 2011 года, когда начиналась «Снежная революция», работала и в государственных СМИ. Но большую часть материалов в тот период готовила именно для «Эха Кавказа», так как местные средства массовой информации освещали эти события в строго обозначенных рамках. Журналист помнит и свои материалы, написанные в этот период:
«Они касались пока Дзамболата Тедеева, который подавал документы в ЦИК. Все же оттуда начиналось. Там очень нервная ситуация была, люди. Я тогда первый раз попала туда с фотоаппаратом. Я больше щелкала, понимая прекрасно, что это все должно остаться для истории, для архива. Там было много людей, нужна масса фотографий. Потом, когда уже писала материал, подкрепила его своими фотографиями. И у людей начались проблемы. У тех, кто появлялся на этих фотографиях. Мне до сих пор вспоминают, некоторых встречаю, кто-то из них потерял даже работу из-за того, что «попался» на этих фотографиях. Потом, когда я поняла, что моя работа вредит гражданам Республики Южная Осетия, обычным людям, просто договаривалась с редакцией не ставить фотографии, некоторые давали интервью анонимно. Кстати, когда люди уже вышли на площадь, когда все обострилось, когда, помню, Алла Джиоева пришла за своими бумагами в ЦИК, пришло очень много людей. Шел сильный снег, вот тогда уже было нервозное состояние, людям уже было все равно, что ты их фотографируешь, но к журналистам ко всем относились плохо. Им казалось, что все журналисты пишут нехорошо. Тогда была и автоматная очередь в небо. Эти гильзы посыпались. Помню, я в кармане нашла две гильзы, одна на шапку мне упала. Меня еще повалили».
Люди на площади, как, впрочем, и их оппоненты во власти, вели себя одинаково агрессивно, по словам Ганны Яновской, были настроены против журналистов: от них отворачивались, им угрожали, несмотря на объективность:
«Все равно, конечно, не всем нравилось, что я пишу. Конечно, бывали и разговоры: мы за тобой следим, вот ошибись только, и мы тебе покажем! Бывало такое, слышала часто».
Помнит журналист «Эха Кавказа» и день, когда были заблокированы результаты президентских выборов:
«Еще я хорошо помню, как мы ждали результатов в суде. Очень много журналистов было, которые где-то четыре часа стояли, когда в итоге Верховный суд отказал Алле Джиоевой. Все журналисты: и российские СМИ, и наши местные. И к нам вышел не Ацамаз Биченов, тогда он был председателем Верховного суда, а вышла какая-то... я не поняла, то ли секретарь, то ли еще кто, и она просто зачитала нам две фразы и захлопнула папку. Я еще помню, кто-то из российских журналистов удивленно произнес: и все?! И мы разошлись по домам, но эта история тоже врезалась в память».
Журналист Ганна Яновская делится, что именно тогда она приобрела хороший профессиональный опыт, ведь нужно было быть и мобильным (события развивались стремительно, каждый день нужно было что-то писать), и в таких ситуациях важно было научиться видеть и слышать обе стороны противостояния: «и нужно было научиться писать так, чтобы все было сбалансировано, а главное, не навязывать своего мнения. Потому что, по сути, оно у меня было, я пыталась от него отряхнуться, чтобы мои материалы были трезвомыслящими». У Ганны до сих пор хранится большой архив фотографий, которые, как она надеется, когда-нибудь понадобятся, потому что это часть новейшей истории Южной Осетии, о которой сложно забыть или сделать вид, что этих событий не существовало вовсе.
Вспоминает журналист «Эха Кавказа» Мурат Гукемухов, который все декабрьские события 2011 года тоже находился в Цхинвале:
«Чувства опасности не было. Было стойкое ощущение, что стороны избегают крайностей, какой-то точки невозврата. Явно никто не хотел брать на себя ответственность за подобное развитие событий. Не было и опасений, что ситуация начнет развиваться неконтролируемо, даже когда бойцы Госохраны и ОМОНа стреляли в воздух у Дома правительства. Это был праздник освобождения, на глазах военное общество становилось гражданским. Оно более не хотело жить по законам военного времени, не считало более, что должно поступаться своими интересами, правами во имя некой консолидации, которая уже никого не интересовала. Общество требовало от власти считаться с этими переменами в его настроениях, а власть к такому обороту явно не была готова. Я не знаю, насколько к этому были готовы лидеры оппозиции. Вот это вопрос. Мне кажется, до конца никто не понимал, что происходит, потому что вот этот запрос на свободу не получил какого-то продолжения в виде реформ и т.п. Его удовлетворили лишь в части отмены репрессий. А потом началось самое отвратительное, что можно было себе представить, – вмешательство Москвы, наезды Винокурова и прочих кураторов, их лицемерие, избиение Джиоевой сотрудниками прокуратуры, преследования Тедеева и Баранкевича. И в конечном счете всеобщее унижение в виде новых выборов президента».
Как журналисту мне препятствий не чинили, причем ни власти, ни оппозиция, продолжает Мурат Гукемухов:
«И я не помню, чтобы у кого-то были проблемы, разве что у фотокора из «Лайф Ньюс» (если не ошибаюсь). Он в самый напряженный момент у дома правительства сунул в лицо бойцу Госохраны объектив, и тут же получил удар в нос. Люди, которые стояли в пикетах у дома правительства, охотно общались с журналистами, изливали душу представителям российских центральных телеканалов, рассказывали им, чего они требуют, за что стоят. А потом с разочарованием обнаруживали, что их по «телеку» не показывают и их правду не говорят. Благодаря телевизионщикам, через некоторое время они на нас на всех уже смотрели как на людей никчемных. Было неприятно, но и обижаться было не на что».
События декабря 2011 года освещали журналисты самых разных изданий, материалы и фотографии всех дней противостояния сегодня можно легко найти в сети. И именно благодаря их работе остались хроника и память.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
