С тех пор как депутаты начали обсуждать государственный бюджет в присутствии журналистов, я не помню года, чтобы не возник вопрос служебных машин.
По какой-то непонятной причине именно служебный транспорт является камнем преткновения и в последние годы. Отправляясь на обсуждение бюджета в парламент, я предвкушала: какой же депутат первым спросит про машины, приобретение которых значится в бюджете? Но у каждой забавы есть срок годности, и когда она повторяется бесконечно, то начинает надоедать. Поэтому при обсуждении бюджета на 2020-й, когда прозвучал вопрос об увеличении общегосударственных расходов, то есть про 15 миллионов на покупку новых машин, я ощутила скуку, переходящую в тоску. Так это было похоже на прошлый, позапрошлый и на десять-пятнадцать лет назад, что я даже не досидела до «кульминации» – голосования. Бюджет принят в первом чтении. Далее все еще более прогнозируемо. В промежутке между вторым и третьим чтением депутаты могут внести серьезные изменения, но внесут несущественные – может быть, на пару машин, а ближе к Новому году, числа так 30 или 31 декабря, с трудом, но проголосуют за принятие бюджета. В общем-то не голосовать за бюджет, наказывая учителей и нянечек в детских садах и больницах, лишая диабетиков инсулина, – глупо. Тем более что непринятый бюджет – это минус не только исполнителям, но и законодателям, которые должны работать над бюджетом, до того, как его вынесут на голосование.
Кстати, о работе. На заседании парламента, на котором обсуждался главный финансовый документ страны, глава комитета по экономике упрекнула своих коллег за отсутствие на комитетских заседаниях. Из гневной реплики Натальи Смыр стало понятно, что она не ждет от депутатов даже работы, а хотя бы просто посещения комитетских заседаний. И это как-то опять напомнило школу и нерадивых учеников, которых учителя просят даже не учить, а хотя бы ходить на уроки. Наш парламент часто напоминает мне не просто школу, а какой-нибудь класс «г», в котором собрали второгодников из всех других классов.
Но да бог с ней, со школой, – вернемся к нашим машинам, которых постоянно не хватает то министрам (или другим чиновникам), то депутатам, то судьям и так далее. Ощущение, что где-то там, в ветвях власти, образовался какой-то бермудский треугольник, в котором с завидным постоянством исчезает приобретенный автотранспорт. И тут если говорить о депутатах парламента, которые ежегодно поднимают тему автотранспорта, то у меня возникает вопрос: почему они не хотят разгадать эту тайну? Ведь не так уж сложно поднять соответствующие документы за хотя бы последние десять лет и посмотреть судьбу уже приобретенных машин и истории загадочных исчезновений автомобилей. А затем проанализировать.
В отличие от депутатов, я догадываюсь, что исчезающий автотранспорт как-то связан с новыми должностями, так как больше всего транспорта приобретается после выборов в парламент и после смены правительства. К тому же в СМИ периодически просачивается информация о должностных лицах, которые покидают свои кресла вместе со служебными машинами. Много лет назад была история о «Лексусе», который «купил» по цене ржавого «жигуленка» уходящий прокурор, чуть позже о главе администрации, который списал опять же злополучный «Лексус» и (с согласия муниципального собрания, между прочим) «продал» себе любимому. Я преднамеренно не называю имен, так как считаю, что это не очень справедливо – называть только тех, кто «попался». Думаю, что такие списания происходят со многими, кто «по собственному желанию» расстается с креслом, а машины выполняют роль «борзых щенков» абхазской кадровой политики. Ну, согласитесь, а как отпустить на волю чиновника, который, если верить прощальным речам по случаю «собственного желания», почти всегда, за редчайшим исключением, «внес ощутимый вклад». После такого прощанья нужны какие-то отступные – машина, очередное звание, гектарчик-другой у моря или, на крайний случай, персональная пенсия. Нормальная забота о человеке. Так вот, если оставить сарказм, я думаю, что если бы народные избранники серьезно заботились об «увеличении общегосударственных расходов», то давно бы нашли способ разобраться и решить проблему «борзых» автомобилей раз и навсегда.
Но кто ж рубит сук, на который планирует залезть? И что за депутат, который не мечтает стать президентом или хотя бы премьер-министром? К тому же и в законодательной ветви власти с пополнением автопарка, я так понимаю, дела идут в гору. Но я помню времена, когда в парламенте нашей страны на балансе числилась пара машин и совсем не вип класса, а депутаты из районов ездили на работу на автобусах. Каждый день – сессии не пропускали и комитетские заседания тоже. А министр финансов обвиняла депутата в том, что он «слил» государственный бюджет в СМИ. С тех пор прошло много лет, и никому уже не кажется странным, что обсуждение бюджета проходит публично. Но, к сожалению, за все эти годы дальше критического «обсуждения» бюджета на публику парламент не продвинулся, так и топчется вокруг служебных автомобилей. А всего-то надо обязать исполнителей списывать служебный автотранспорт по определенным правилам и продавать его на открытых аукционах.
Но это самая малость, и то, что это до сих пор не сделано, говорит о многом. В парламенте лежит мертвым грузом и закон о госслужбе, и многострадальный проект закона о декларировании доходов и расходов чиновниками и депутатами. Не хотят наши законодатели принимать нормальные законы о борьбе с коррупцией, реформах, верховенстве закона. Им интересней просто говорить об увеличении общегосударственных расходов и ничего не делать, чтобы изменить ситуацию.
И все-таки я продолжаю думать, что миссия парламента не в том, чтобы любить или не любить конкретного президента, а в том, чтобы создавать законы, которые, прежде всего, позволят контролировать исполнительную власть, лишат ее возможности распоряжаться государственными средствами, повысят ответственность должностных лиц за необоснованные траты. Мои надежды на парламент не сбылись, и это плохая новость: миссия не выполнена – мессия погряз в мелочах.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
