Очередной год медленно, но верно подходит к своему логическому концу, и хочется подвести какие-то итоги, пересмотреть достижения и пролеты, понять, где был прав, а где ошибался, и сколько мне за это дадут!
Грустный был год. В 2019 году ушли хорошие люди, близкие, очень близкие и такие, ближе которых не бывает. Но жизнь продолжается, и надо тянуть лямку, несмотря на все неурядицы, несуразицы и разочарования. И надо почаще говорить друг другу комплименты, тем более что жизнь короткая такая.
В очередной раз водя хоровод вокруг рождественской елочки, мы возжелаем, чтобы следующий год был лучше, богаче, спокойнее и надежнее, чем прошедший. Хотя, скорее всего, такого чуда не произойдет. Исходя из грустного опыта, каждый следующий год оказывается еще тяжелее. Почему такая закономерность, не знаю, но факт налицо.
Недавно, в очереди за хлебом, я встретил своего соседа Сурика – холодного философа, и он мне постарался объяснить, что каждый новый год тяжелее потому, что мы не молодеем, и все старые года на нас висят, нам их не сбросить и не продать. А еще добавляются новые, и тяжесть тяжелеет, и тяжелеет, и тяжелеет. Любит Сурик тавтологию, но мы ему это прощаем, так как он по природе человек добрый и всегда готов поделиться последним. Жаль, что этого последнего у него никогда не бывает.
Отвлекся я от темы, но сегодня можно отвлекаться, так как конец года и хочется расслабиться. Новый год на носу и доморощенную гипотезу моего соседа Сурика я выслушал с пониманием, так как она тоже имеет право быть.
«Что год грядущий нам готовит?», хочется мне пропеть с интонациями убиенного на глупой дуэли Ленского, но вовремя вспоминаю, что голос у меня не Козловского. И потому сухо спрашиваю: что же нас ждет в 2020 году? А ждут нас очередные выборы в грузинский парламент, так что смутные времена будут продолжаться. По сведениям Национального агентства публичного реестра, на сегодняшний день в Грузии зарегистрированы 238 действующих политических партий, и все они в 2020 году до последнего своего члена будут сражаться за место у парламентской кормушки. Зрелище будет еще то! Скучать не придется.
Приятно сознавать, что, наряду с нашими выборами, в США у нашего друга, старшего брата и безвозмездного заимодавца пройдут президентские выборы, так что мы вроде бы на одной волне, только наша волна помельче, а у них она гораздо внушительнее. Но меня наша маленькая волнушка напрягает намного больше, чем американский девятый вал. Но чур меня, чур! Не хочу под Новый год перетирать эти политизированные темы, хочу присесть у елочки.
Обычно елку я наряжаю 24 декабря. Люблю этот процесс, который для меня является очень дорогим, так как он идет из детства. В любые времена, смутные, светлые, стагнационные, коррупционные и переменчивые, елка в нашей семье всегда наряжалась 24 декабря. Когда я был мелким, елка у нас была живая, т.е. натуральная. Елочные игрушки, шары разного размера и цвета лежали в специальной коробке на антресоли, и я любил наблюдать, как эту коробку кто-то из взрослых доставал. Потом я осторожно вынимал каждый шар, глядел в него, любуясь на свое искривленное отражение, и с трепетом вешал на колючую ветку. А на макушку мы торжественно водружали звездочку, усыпанную яркими блестками и переливающуюся всем спектром радуги, когда на нее падали лучики света. Потом на смену живой елке пришла искусственная; довольно неуклюжее творение из пластмассы. Ее плюс был в том, что, в отличие от натуральной, иголки у нее не осыпались и она была многоразового пользования. Натуральная елка недели через две оголялась, что само по себе вызывало во мне чувство жалости. Голую елку выносили на улицу и прислоняли к мусорному бункеру. И стояли они молча в ряд, голые, осыпавшиеся деревца, безмолвные участницы новогодних веселий. И все, праздник заканчивался. А пластмассовая могла стоять аж до следующего Нового года, но души в ней не чувствовалось. Ну, пластмассовая, что с нее возьмешь.
Уже в зрелом возрасте я понял, что место живой елки в лесу, а не в доме. Грешно рубить колючее деревце для собственного скоротечного удовольствия. Теперь я ярый противник рубки елок, и, если где на трассе вижу мужичков, торгующих живыми новогодними деревцами, я выхожу из машины и строго требую у них документы.
При современном развитии новейших технологий на рынке продаются настолько качественные искусственные елки, что выглядят они живее натуральных. Некоторые стоят как хороший холодильник, но это уже другая тема. Но я рад, что зеленый покров не рубится и продолжает в лесу расти на радость зайкам, лисам, волкам, медведям и колобкам.
Рождественская елка – хвойное дерево или его искусственная имитация, украшенное гирляндами, специальными елочными игрушками и свечами или лампочками, – традиционный атрибут празднования Рождества во многих странах мира. Возник в раннее Новое время в германской городской традиции, а с XIX века получил популярность в Российской империи, англосаксонском мире и многих других странах.
До октябрьского переворота 1917 года в Российской империи сложился обычай праздновать Рождество, наряжая елку и проводя детский праздник. Однако забава эта была недешевой, и лишь дети в обеспеченных семьях имели такую радость. С конца 1920-х годов в России запретили праздновать Рождество как «буржуазный», «поповский» и антисоветский обычай. Несмотря на строгости, люди продолжали отмечать и Новый год, и Рождество. Елка тоже попала под раздачу, и ставить ее в домах было небезопасно. В автобиографической книге Юрия Никулина «Почти всерьез» я читал, что в то время во многих школах висел плакат: «Не руби леса без толку, будет день угрюм и сер. Если ты пошел на елку, значит, ты не пионер». Но в 1936 году Новый год вновь вернули в страну, теперь уже в статусе государственного праздника, а елку стали называть новогодней.
Советский государственный и партийный деятель, пропагандист и публицист, один из организаторов, а затем, естественно, жертва сталинских репрессий Павел Постышев, получив указания свыше, написал в газете «Правда»: «Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то, не иначе как «левые» загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею. Следует этому неправильному осуждению елки, которая является прекрасным развлечением для детей, положить конец. Комсомольцы, пионер-работники должны под Новый год устроить коллективные елки для детей. В школах, детских домах, во дворцах пионеров, в детских клубах, в детских кино и театрах – везде должна быть детская елка!»
И первая Всесоюзная новогодняя елка состоялась 31 декабря 1936 года в Колонном зале Дома союзов. Попасть туда могли только лучшие ученики из Москвы и ее ближайших регионов. Кстати, именно там впервые появились такие персонажи, как Дед Мороз и Снегурочка. С легкой руки друга всех советских детей с того года новогодняя елка вторично отметила свое рождение и с тех пор является обязательным атрибутом каждого Нового года.
Года идут, техника давно уже зашла за грань фантастики, наше младшее поколение трудно чем-либо удивить, но детишки по-прежнему верят в Деда Мороза и пишут письма новогоднему волшебнику: ежегодно он получает около 400 тыс. посланий. В этом году чаще всего дети просили о новых телефонах, планшетах, куклах, роботах и управляемых машинках. А вот самыми необычными желаниями стали: получить скатерть-самобранку, крылья феи и хвост русалки! Каждое Рождество детишки с радостью находят под рождественскими елками подарки, и, может быть, даже зная, кто их туда положил, все равно благодарят Деда Мороза, Санта-Клауса, Товлис Бабуа и прочая, и прочая, и прочая…
Так что долой грусть и печаль, и весело, весело встретим Новый год. Ну, а потом будем посмотреть!
P.S. А еще в Рождество я люблю перечитывать «Рождественскую звезду» Бориса Пастернака.
Великое произведение, вдохновляющее и умиротворенное. Думаю, если бы власти предержащие читали это стихотворение каждый день, то мир стал бы намного светлее.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
