Вчера в шестом часу вечера СМИ распространили информацию, что на сотом году жизни скончалась Адиле Аббас-оглы – заслуженный работник культуры Абхазии, ветеран труда, кавалер ордена «Честь и слава» II степени, последний член семьи лидера Абхазии Нестора Лакоба 20-30-х годов прошлого века, писательница, ставшая широко известной в нашей республике и далеко за ее пределами после выхода в свет в 2005 году книги ее воспоминаний «Не могу забыть!» с предисловием русской писательницы Ларисы Васильевой.
Мне довелось познакомиться и пообщаться с Адиле Шахбасовной в течение 10-15 минут, как оказалось, в первый и последний раз, весной 2006 года в двухэтажном кирпичном доме в центре Сухума, который построил еще в конце позапрошлого века ее дед. Незадолго до этой встречи в газете «Эхо Абхазии», которую редактирую, появилась возможность увеличить объем номеров, они стали многостраничными, и я решил использовать это для публикации больших текстов, представляющих значительный интерес для читателей, но многим по разным причинам недоступных. (До широкого распространения интернета в Абхазии оставалось еще немало лет.) И вот, находясь под глубоким впечатлением от знакомства с книгой Адиле Шахбасовны, напечатал в нескольких номерах ее наиболее яркие фрагменты. А потом, собрав эти выпуски, отправился в ее дом, чтобы вручить ей их и букет цветов. Общались мы с помощью ее дочери от второго брака (много лет проведя в казахстанской ссылке, Адиле вышла замуж за такого же ссыльного грека).
Адиле Аббас-оглы было тогда 86, она уже плохо слышала и, как многие плохослышащие люди, говорила очень громко. А я, сидя рядом с ней за столом и всматриваясь в ее морщинистое лицо, пытался представить себе его юным, тем, каким оно было в 1938 году, когда Адиле бросили в бериевские застенки как жену шурина Нестора Лакоба. Фотографии предшествовавших лет явно не передают всю ее красоту и обаяние, которые нашли отражение в отзывах знавших ее тогда: густые русые волосы, белоснежная кожа, сияние синих глаз…
Когда было учреждено «Эхо Кавказа» и я стал сотрудничать с ним, появилась задумка снова пойти в этот дом в очередной день рождения Адиле Шахбасовны и посвятить ей материал на радио с записью ее голоса. Но решил приурочить это к ее столетнему юбилею, предстоявшему 23 апреля 2020 года. Не сбылось, не дожила до ста всего три с небольшим месяца…
Конечно, долгожителями в Абхазии никого не удивишь, но тут поражает то, что столь почтенного возраста достиг человек, переживший сталинские репрессии, ужасы застенков и годы ссылки. И еще. Есть такое устойчивое выражение – «короткая, но яркая жизнь». Жизнь Адиле Аббас-оглы была и долгой, и яркой… Но начать в данном случае надо с рассказа о ее предках.
В восьмидесятых годах XIX века с торгового судна, пришедшего за табаком, на берег в Сухум-кале сошел молодой перс из состоятельной семьи и с отличным знанием турецкого языка Яхья Аббас-оглы. И ему так понравилось здесь, что он решил остаться и пустить, как говорится, корни. Мы, кстати, часто говорим, что в обезлюдевшей после махаджирства Абхазии стали активно селиться грузины (в основном), армяне, греки, русские, эстонцы… Но были среди переселенцев и персы (иранцы). Примерно в то же время в Абхазии поселился и дедушка известнейшего писателя Фазиля Абдуловича Искандера Ибрагим, тоже перс, и он тоже построил, в другой части Сухума, похожий дом из темно-красного кирпича. При этом персы чаще всего создавали семьи с абхазками. Дед Фазиля женился на девушке по фамилии Агрба, а сын их Абдулла – на девушке по фамилии Мишелия. Старший же сын Яхьи Аббас-оглы Шахбас женился на абхазке Авидзба. Их дочь Адиле родилась в Сухуме на девять лет раньше Фазиля Искандера (и пережила его, как мы теперь знаем, на три с половиной года), и когда тот только пошел в школу, она, не успев школу закончить, стала «ребенком-женой». Очарованный ее красотой брат Сарии Лакоба Эмды Джих-оглы уговорил девушку выйти за него замуж в пятнадцать лет. («Не могу ждать, боюсь, что тебя украдут».) Ему, кстати, было поручено строительство СухумГЭС, и он справился с этим отлично.
Адиле прекрасно вписалась в дружную семью председателя Центрального исполнительного комитета Абхазии Нестора Лакоба. Всех восхищали не только ее красота, но и веселый, добрый нрав. А вот бывавший в доме Нестора руководитель Грузии Лаврентий Берия почему-то сразу начал наводить на нее ужас. Как-то Сария, вспоминала Адиле, позвала ее и говорит: «У нас большой человек. Он хочет увидеть тебя». Берия стал с ней разговаривать и спросил: «Какую нацию вы любите?». Она ответила: «Абхазскую» – «Почему? Вы же не чистокровная» – «Вы меня спросили, а я вам ответила…», – отрезала Адиле.
В декабре 1936 года Нестор, как убеждены в Абхазии, был отравлен в тбилисском доме Берия. А вскоре, в 1937-м, начались репрессии против «лакобовцев». В застенках погибли и вдова Лакоба Сария, и ее брат Эмды, и сын Рауф… В 1938 году Адиле Аббас-оглы была объявлена «врагом народа» из-за того, что состояла в родстве с Нестором Лакоба, и репрессирована. В 1953 году после 16-летней ссылки вернулась в Сухум. В 1956 году Верховный суд Абхазской АССР признал Адиле невиновной. В 1957 году она окончила исторический факультет Сухумского госпединститута имени Горького.
Вот такой головокружительно ухабистой сложилась ее судьба. 16 лет безмятежного детства и счастливой юности в среде абхазской элиты, а затем 16 лет страха ареста, застенков, скитаний и ссылки в казахстанских степях. И потом все оставшиеся почти семьдесят лет – тихая размеренная жизнь в Сухуме в доме, построенном ее дедом (если, конечно, вычесть из них месяцы грузино-абхазской войны). Но уточним: тихая, размеренная жизнь, в то же время посвященная главному делу ее жизни – воссозданию увиденного и пережитого в мемуарах «Не могу забыть», ставших бестселлером. Через несколько лет после их появления вышло второе, дополненное издание этой книги под названием «Моя Абхазия. Моя судьба». И, разумеется, во все годы своей долгой жизни она не была в одиночестве. В последние пятнадцать лет к ней часто приходили журналисты и многие другие люди, желавшие прикоснуться к ее необыкновенной судьбе.
В книге она пишет: «Один очень уважаемый человек, прочитав мои воспоминания, спросил меня: это все правда? На несколько секунд я лишилась дара речи от удивления. – Разве я похожа на писательницу? Если я смогла все это сочинить, значит, у меня большой талант!»
Но парадокс в том, что в последние годы ее называли именно писательницей Адиле Аббас-оглы. Ибо для того, чтобы описать реальные события так проникновенно, как она, нужен был несомненный литературный дар.
Сегодня я побывал вместе с друзьями и коллегами в том самом доме, чтобы проститься с Адиле Шахбасовной. На столике рядом с ее гробом стоит портрет, где она юная, 16-летняя. Похороны ее пройдут в субботу.
И последнее, что сегодня хочу сказать: все познается в сравнении. Когда читаю интернет-стенания недовольных нашей современной жизнью, в частности, в Абхазии, с лейтмотивом: «Все пропало!», хочется посоветовать их авторам прочесть или перечесть мемуары Адиле Аббас-оглы и других мучеников сталинского режима. А уж когда читаю посты ностальгирующих по «сталинскому порядку» россиян, простите за эмоции, так и тянет представить себе их перед расстрелом на краю ямы с негашеной известью, наподобие тех ям, в которых нашли последнее пристанище многие невинные жертвы 37-го и других подобных ему годов в Абхазии.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
