Недавно мы с председателем Союза журналистов Абхазии Русланом Хашигом решили поговорить о том полузабытом нами эпизоде, точнее – нескольких эпизодах, когда в конце августа – начале сентября 1993 года мы, живя и работая в СМИ во временной столице Республики Абхазия Гудауте, на полном серьезе обсуждали перспективы скорого мирного переезда в Сухум и начала работы там. Ну, что значит на «полном серьезе»? Все, конечно, представлялось нам малореальным, но это вовсе не были некие наши с ним фантазии. Вице-премьер правительства Республики Абхазия Нодар Хашба был сопредседателем с абхазской стороны Объединенной абхазо-грузино-российской комиссии, созданной на Сочинском совещании 27 июля того же года. Он поручил абхазским СМИ, наряду с другими организациями и учреждениями, подготовку к переезду в Сухум…
Не сказать, что это «белое пятно» в истории грузино-абхазской войны и вообще новейшей истории Абхазии. Нет, события тех полутора месяцев, которые называют еще также самым долгим перемирием в ходе войны после успешного июльского наступления абхазской армии, давно отражены в документах и публикациях СМИ, но о деталях той подготовки и мало кто был осведомлен, и в памяти знавших о них очень скоро это было заслонено последовавшими вскоре судьбоносными событиями – началом победоносного наступления абхазской армии 16 сентября, освобождением ею Сухума 27 сентября и освобождением 30 сентября всей Абхазии, кроме верхней части Кодорского ущелья… На протяжении трех десятилетий после Отечественной войны народа Абхазии я, как и другие журналисты республики, не раз обращался в публикациях к важнейшим датам той войны, но вот к тому периоду, в подробности которого сегодня далеко не всем легко поверится, – ни разу. Между тем и без этого периода история войны – не полная.
Но прежде чем мы с Русланом Хашигом решили окунуться в воспоминания тридцатилетней давности, я напомнил о некоторых событиях того времени, как они были описаны в моем историческом очерке «Абхазская трагедия», вышедшем в свет в книге в Сочи в ноябре 1993 года:
«Согласно решению ОК от 5 сентября, эта группа должна была приступить к работе в Сухуме 9 сентября. Однако и данное решение не было выполнено. Как раз 9 сентября в Сухуме и Очамчире были организованы митинги грузинского населения, на которых не только призывалось не допускать законное правительство к работе в столице Абхазии, но и под различными предлогами предлагалось воспрепятствовать возвращению на контролируемую грузинской стороной часть Абхазии изгнанного оттуда абхазского населения. На митинге в Сухуме была принята чрезвычайно любопытная резолюция, одним из пунктов которой значилось «формирование правительства из представителей обеих противоборствующих сторон», а другим – возбуждение уголовного дела «против Ардзинба и его сторонников».
И вот тут мы с Русланом Мкановичем заспорили, потому что ему почему-то казалось, что этот митинг состоялся в Сухуме раньше, в конце августа. Тогда я зачитал ему отрывок из книги Владислава Ардзинба «Моя жизнь», где он кратко упоминает о митинге 9 сентября. А еще у меня была и другая публикация, фрагменты из которой я также зачитал собеседнику. Это небольшой репортаж без подписи под заголовком «Нейтрализовать противостояние, возродить добрые традиции», опубликованный в номере от 15 сентября 1993 года газеты «Демократическая Абхазия», выходившей более года в Сухуме. В Гудауте ее тогда называли «Оккупированной Абхазией». И в этом репортаже бросается в глаза непривычно мягкое для этой газеты описание высказываний на грузинском митинге. Не покидает ощущение, что автор публикации, или редактор газеты, или это было одно и то же лицо, всерьез остерегался – как бы чего не вышло, если Ардзинба вернется-таки на свое довоенное место в столице Абхазии. Там проходившее описано так:
«Участники митинга выдвинули также такое требование – о создании временного паритетного органа правления в составе тех лиц, руки которых не замараны кровью, которые будут руководить процессами политической и экономической стабилизации. Решать вопросы укрепления правопорядка… В эти органы местного правления были введены прогрессивно мыслящие лица абхазской и грузинской национальности, которые сумеют нейтрализовать противостояние грузин и абхазов…»
Как видите, здесь все подано гораздо более завуалированно, обтекаемо, имен не называется, но при желании можно преподнести грузинской стороне и так, что все абхазы, которые сопротивлялись войскам Госсовета Грузии, в правительство не войдут, зато войдут коллаборационисты из Комитета спасения Абхазии. В репортаже перечислялись и ораторы на митинге – Джано Джанелидзе, Шалва Цулейскири, Дмитрий Джаяни, Валерий Надарая, Авто Давитая, Николай Чиков, Светлана Кочконян… Кстати, газета вышла за день до начала решающего наступления абхазской армии на Сухум.
Руслан Хашиг, который во время войны работал главным редактором Абхазского телевидения, вспоминает:
«От нас Верховный Совет Абхазии потребовал подготовить, как и всем организациям, списки людей, которые поедут в Сухум, будут возвращаться для налаживания, в частности, телерадиовещания. Я даже помню, документ такой был издан. Люди надеялись, что ситуация была восстановлена путем переговоров, и начнется поэтапный процесс возвращения государственных органов власти из Гудауты в Сухум. Потом, когда все убедятся, что ситуация позволяет безопасное возвращение граждан, и те, кто выехал из Сухума, будут возвращены. Но я помнил хорошо о том, что неоднократно правительство Абхазии, Министерство обороны делали заявления о том, что грузинская сторона затягивает процесс выполнения соглашения».
Честно говоря, даже не помню, почему эту тему я обсуждал в Гудауте при встречах именно с Хашигом, а не с кем-то из редакции газеты «Республика Абхазия», где работал заместителем редактора. Может, потому что он не раз ездил в те дни в Сухум на встречи в Совмине с грузинской стороной и обладал большей информацией. Кстати, воссоединить довоенный коллектив АГТРК из двух частей, которые больше года вели, в частности, и между собой, информационную войну, было весьма сложно, в газете же таких проблем не было, так как созданная за два года до этого она изначально поддерживала абхазскую сторону. Но нам обоим было трудно представимо: СМИ наши поначалу планировалось разместить в сухумском санатории МВО РФ, под охраной российских военнослужащих. Ну, хорошо, а как ездить домой, в командировки – тоже под охраной? Хашиг вспоминает об упомянутых встречах в Совмине с бывшими грузинскими сухумскими коллегами:
«Пытались говорить серьезно, хотя серьезно это как-то не воспринималось. Ну, вот мы ждем, мы даже составили штатное расписание, где предусмотрены абхазская редакция, грузинская редакция, русская редакция… А в Гудауту в последний раз приезжала грузинская часть вот этой смешанной комиссии. Ее сопровождала съемочная группа грузинской редакции так называемого Сухумского телевидения. И они тогда воспользовались закрытой частью этой встречи и решили выехать из Гудауты, прокатиться до Псоу и назад, осуществить там съемки, показать, что они не только в Гудауте были, но и доехали до Псоу, до границы, посмотрели, какова там ситуация, могут ли вернуться в Гагру грузины и тому подобное. Ну, вот такой был замысел – похвастаться или… не знаю. Но Служба государственной безопасности Абхазии задержала эту съемочную группу. Их доставили в Гудауту, об этом сообщили нам на телевидение. Нужно было проверить, что они искали, что они снимали. Этот процесс затягивался, грузинская делегация возвращалась в Сухум. И в итоге было принято решение – отпустили эту съемочную группу. Они вернулись в Сухум, а кассету у них изъяли – поскольку это был незаконный, несогласованный выезд из Гудауты. А накануне на этой кассете у них был записан этот митинг – акция протеста в Сухуме. Вот по этому материалу я хорошо помню о месте проведения этой акции. У здания правительства, на левой стороне, у нынешней улицы Аидгылара, под аркой вон там».
Последний момент стал для меня спустя тридцать лет откровением – все эти тридцать лет представлял себе, что митинг проходил на площади перед центральным зданием Совмина, которая раньше называлась площадью Ленина. Правда, в репортаже в «Демократической Абхазии», который цитировался, она была названа центральной площадью столицы, но из других источников знаю, что тогда, при власти Тбилиси, она называлась, как и сейчас, площадью Свободы… Самым же ярким штрихом для характеристики в моих глазах этого митинга послужил рассказ пожилой абхазки, услышанный мной вскоре после возвращения в октябре девяносто третьего в Сухум. Она, одинокая женщина, провела всю войну в своей сухумской квартире, а 9 сентября пошла вместе с соседями на этот митинг – послушать, что там скажут. И вот что ей больше всего запомнилось – как масса грузин стала скандировать: «Оружие! Оружие! Оружие!» О смысле догадаться было нетрудно – мы, мол, мужчины, сами сможем защитить себя от нового наступления абхазов, вы нас только оружием обеспечьте… Ну, а красной нитью этого митинга, о которой потом все на абхазской стороне говорили, была мысль о невозможности совместного проживания грузин и абхазов. После этого многие у нас вспоминали фразу, часто звучащую в Новом завете, – «Ты сказал».
Разумеется, не хочу сказать, что именно тот митинг, который в «Демократической Абхазии» был назван всенародным сходом, предрешил концовку войны. Во-первых, было вполне логично, что значительная часть грузин активно сопротивлялась возвращению в столицу тех, кто с ними больше года воевал. Во-вторых, склеить разбившуюся вдребезги чашку, как говорят в народе, тогда было уже практически невозможно – после года кровопролитной войны, тысяч смертей, множества разрушений… В подобный компромисс еще верилось сразу после 14 августа или 3 сентября 1992 года, но не сейчас…
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Форум