1 марта Роскомнадзор заблокировал сайты телеканала "Дождь" и радиостанции "Эхо Москвы", которая также была отключено от эфира. Ведомство сделало это по требованию Генпрокуратуры, которая обвинила издания в публикации ложных сведений о действиях российской армии в Украине. Некоторые журналисты "Дождя" также стали получать угрозы и решили временно покинуть Россию.
Материалы "Эха Москвы" и "Дождя" Генпрокуратура назвала экстремистскими. По мнению ведомства, издания публиковали "заведомо ложные сведения в отношении действий российских военнослужащих" и призывы к "массовым нарушениям общественного порядка и общественной безопасности". При этом заявление Генпрокуратуры не было подкреплено никакими примерами или доказательствами. Ранее Роскомнадзор запретил российским СМИ называть боевые действия войной, официально это называется "специальной операцией на Украине". Также от журналистов потребовали сообщать о конфликте только на основе информации из официальных российских источников.
26 февраля стало известно, что Роскомнадзор потребовал удалить публикации о войне в Украине от "Эха Москвы", "ИноСМИ", "Медиазоны", "New Times", "Дождя", "Свободной Прессы", Крым.Реалии, "Новой Газеты", "Журналиста" и "Лениздата" под угрозой блокировки и штрафов. "Новая газета", проведя опрос среди своих читателей, решила продолжить работать "в условиях военной цензуры" и подчиниться требованию властей. "Эхо Москвы" также выполнило требования Роскомнадзора – с сайта была удалена запись программы "Особое мнение" с Николаем Сванидзе, запись программы "Утренний разворот" с главным редактором радиостанции Алексеем Венедиктовым, пост кинокритика Антона Долина и другие публикации.
От "Дождя" Роскомнадзор потребовал удалить новость о первых жертвах военной операции России, объяснив это тем, что новость содержит недостоверную информацию о разрушении войсками России жилых домов и о жертвах среди гражданского населения. Ведомство заявило, что, по данным Минобороны России, удары наносятся исключительно по военным объектам. Телеканал принял решение выполнить требование Роскомнадзора.
Радио Свобода поговорило с ведущей "Дождя" Анной Монгайт об угрозах в адрес журналистов и работе телеканала после блокировки.
– Генпрокуратура объяснила блокировку сайта "Дождя" тем, что там была опубликована якобы недостоверная информация о вторжении России в Украину. Есть ли какие-то предположения, какие именно материалы могли не понравиться ведомству?
– Нет, мы считаем, что это абсолютно неправомерное обвинение. Никаких конкретных примеров приведено не было, это абсолютно голословное заявление, и мы будем его оспаривать.
– Когда Роскомнадзор запретил использовать слова "война" и "вторжение", настаивал на том, что это "спецоперация", запретил использовать какие-либо другие источники, кроме официальных российских, было ли у вас в редакции ощущение, что это может привести к блокировке сайта?
Мы действовали максимально законно, понимая, как пристально за нами следят
– Так как Роскомнадзор ведет себя волюнтаристски, все что угодно в его интерпретации может привести к блокировке сайта. Мы действовали, строго исходя из рекомендаций и требований Роскомнадзора, не упоминали те слова, которые он требовал не упоминать, и всегда артикулировали позицию Министерства обороны, если она была в рамках той информации, которую мы использовали. Мы действовали максимально законно, понимая, как пристально за нами следят, и какая угроза всегда фактически нависает над любым объективным медиа, особенно над таким объективным и принципиальным, как "Дождь". Но ясно, что ничто не могло здесь помешать ни Генпрокуратуре, ни Роскомнадзору.
Нам периодически присылали требования удалить те или иные материалы, и в пакетах с другими медиа, и нам персонально. Мы всегда следовали их требованиям, всегда все удаляли. Потому что прозрачность, законность и такая стерильная чистота в плане соблюдения требований Роскомнадзора – это был наш главный принцип. Мы все время следили за тем, чтобы у нас все было так, чтобы нельзя было придраться. И действительно, к нам было не придраться, наш юрист отсматривал весь эфир, проверял, в каком контексте используются те или иные факты, и мы всегда удаляли все, что может принести проблемы нашему каналу. Но ничего не помешало все равно. Сейчас, мне кажется, российские власти уже не опираются на законность или даже на придуманные ими самими какие-то указания, они действуют исключительно из собственных интересов, исходя из того, что им нужно в этот момент. Фактически невозможно, даже соблюдая все выдвинутые ими требования, оказаться вне поля их внимания, в общем, быть в зоне эфира. Работать дальше можно только в том случае, если по какой-то причине тебе это разрешают. Как только они принимают решение, что ты больше не нужен, мешаешь исключительно, надоел и досаждаешь – не важно, исполняешь ты законы или нет, все равно тебя блокируют.
– Это уже не первый случай блокировки СМИ, и было много публикаций в различных изданиях о VPN-сервисах. Можно ли по посещаемости сайта сейчас сказать, что ваши зрители активно используют средства обхода блокировок?
– Они не смотрят нас на сайте, они смотрят нас в Ютубе, поэтому не нужно ничего обходить, не нужно никакие законы нарушать, они продолжают нас смотреть.
– Но есть и текстовые новости у вас на сайте.
– В первую очередь люди все равно пользуются соцсетями и обновлениями в нашем телеграм-канале и так далее. Другое дело, что, естественно, сложности появляются не только у нашего сайта: были заблокированы и наши соцсети в "Одноклассниках", выдвигают требования к нашим кабельным операторам, которые показывают нас в разных регионах, чтобы они нас заблокировали без всяких на то обоснований. Поэтому это такая позиционная борьба: мы соблюдаем закон и работаем в рамках закона, а государство пытается свои же законы нарушать; не соблюдая свои же принципы и законы, пытается нас запрещать силой слова и административного ресурса.
– Как вы думаете, эта блокировка сильно повлияет на количество подписок и рекламных контрактов?
– С рекламными контрактами сейчас вообще, честно говоря, не очень. На фоне именно войны, а не на фоне блокировок нашего сайта. Если говорить о подписках, то люди, наоборот, очень склонны поддерживать нас в сложные минуты, и они всегда приходили на помощь "Дождю": когда нас отключали, когда у нас были самые сложные периоды в жизни. Надо сказать, что у нас исключительно преданная аудитория, для нее это не повод отключиться или перестать покупать подписки. Но ясно, что нам стало значительно труднее выдавать адекватно сильный продукт, когда нас лишают возможности работать.
– Вы уже получали какую-то обратную связь от своих зрителей, какую-то поддержку в связи с блокировкой?
людей, которые нуждаются в альтернативной информации, стало значительно больше
– У нас настоящая волна поддержки, каждый из нас лично и канал в целом купается в любви в эти минуты. Это очень поддерживает морально, потому что, конечно, ситуация действительно депрессивная, и для нас, как журналистов, и для нас, как россиян в целом. Но поддержка огромная. И это, конечно, говорит о том, что людей, которые смотрят на жизнь трезво и которые нуждаются в альтернативной информации, за последнее время стало значительно больше. И это тоже благодаря усилиям власти.
– То, что сейчас происходит, в СМИ часто начали называть военной цензурой. Согласны ли вы с этим названием?
– Нет, цензура всегда остается цензурой, она и до этой военной операции тоже была очень тяжелой, давящей и абсолютно не совпадающей ни с конституционными правами, ни вообще, в принципе, с адекватным отношением к СМИ. Сейчас, естественно, на фоне этой ужасной войны в Украине все стало значительно хуже. Скорость увеличилась в разы, и теперь медиа блокируют и запрещают фактически каждый день. И тут остается только гадать, кто будет следующим.
– Есть ли у вас ощущение, что мы в целом по свободе слова как-то очень стремительно приближаемся к Беларуси, где заблокировано уже, наверно, все?
– Да мы уже давно в Беларуси. Мы идем своим ультрапутем, никак не связанным с Беларусью. У нас все так плохо, что Беларусь не выглядит какой-то выдающейся на нашем фоне. Наш маршрут такой же мрачный и ведет к той же абсолютно цели – такой информационной диктатуре.
– Ваши коллеги, Тихон Дзядко и Екатерина Котрикадзе, сообщали о том, что журналистам "Дождя" поступают угрозы. Угрожали ли вам?
"Мужское государство" артикулирует ту же позицию, которой придерживается и наше официальное государство
– Да, я одна из тех трех журналистов, включая Екатерину Котрикадзе и Тихона Дзядко, которые уже не первый раз подвергаются массированной атаке "Мужского государства". Если раньше они травили меня, в частности, как феминистку и сторонницу равноправия, то теперь они считают и называют нас отвратительным словом "русофобы", и заваливают угрозами во все возможные соцсети, чудовищными угрозами. Удивительно, насколько "Мужское государство" артикулирует ту же позицию, которой придерживается и наше официальное государство. Они тоже говорят о том, что мы предатели, что мы враги, хотя, на самом деле, все наоборот, мы и есть настоящие патриоты.
– Планируете ли вы отъезд из России?
– Да, я думаю, что на какое-то время мне придется уехать, потому что сейчас не очень понятно, что нам персонально грозит в связи с этой блокировкой и теми формулировками, которые использовала Генеральная прокуратура. Если станет понятно, что опасности нет, нет вероятности возбуждения каких-то уголовных дел, что угроз от каких-либо лиц не будет, можно уже будет вернуться.
– Вы имеете в виду то, что Генпрокуратура назвала материалы экстремистскими?
– Да, и у этой формулировки большой потенциал. Не хотелось бы оказаться внутри какого-нибудь уголовного дела. Поэтому я думаю, что самое безопасное – это какую-то часть времени в этом году провести не в России.
– Но телеканал будет продолжать работать из России?
– Телеканал "Дождь" продолжает работать из России, и часть наших коллег включаются не из России, потому что современные технологии, не мне вам рассказывать, позволяют работать из разных источников, из разных географических точек. Поэтому не настолько важно всем находиться в России – главное, что все придерживаются одних принципов и не собираются, что называется, расходиться.
– Как воспринимает все происходящее коллектив "Дождя"? И без того тяжело сейчас работать, плюс еще угрозы, блокировка и непонятно, что впереди в плане уголовных дел.
коллектив феноменально сплоченный, все дружат, любят друг друга
– Коллективу очень тяжело. Всем очень тяжело, потому что в этой ситуации никто не чувствует себя безопасно. При этом коллектив феноменально сплоченный, все очень дружат, любят друг друга, придерживаются единых взглядов. Для всех эти годы работы были счастливейшими, и поэтому очень много людей работают по-прежнему из той команды, которая пришла 11 лет назад, например. И поэтому для нас это особенно травматична и болезненна вся эта ситуация, потому что она принципиальным образом меняет нашу жизнь и пытается каким-то образом нас сломать, а мы пытается устоять и не сломаться, а с каждым днем это все труднее и труднее, – говорит Анна Монгайт.
Помимо блокировки сайта "Эха Москвы" и отключения радиостанции от эфира в России, был заблокирован YouTube-канал "Эха" в Европе из-за связей с "Газпромом".
– YouTube у нас парадоксов друг. Потому что автоматически отмечалось по правилам Гугла, что "Эхо Москвы" с государственным участием в капитале. Это чрезвычайно любопытно, потому что здесь нас отключают, потому что здесь мы говорим слишком много не того, что считает государство, а там отключают, потому что у нас видят государственное участие, государственное влияние и владение и поэтому чохом отключают нас тоже, – рассказал в эфире программы "Лицом к событию" первый заместитель главного редактора "Эха Москвы" Сергей Бунтман.
3 марта YouTube все же снял блокировку с канала радиостанции в Европе. Вскоре стало известно, что совет директоров "Эха Москвы" принял решение ликвидировать радиостанцию и сайт.
Из-за публикаций о российском вторжении в Украину уже был заблокирован сайт телеканала "Настоящее время" и сайт Украинской службы Радио Свобода Крым.Реалии. 2 марта Роскомнадзор заблокировал сайт The Village несмотря на то, что издание выполнило требование ведомства и удалило новость про обращение бывшего руководителя "Яндекс.Новостей" Льва Гершензона – он призвал коллег не молчать о войне с Украиной.
