ПРАГА---Тема сегодняшнего «Некруглого стола» - конституционная реформа в Абхазии. У нас на связи из Сухуми Инал Хашиг, главный редактор газеты «Чегемская правда» и политолог Ираклий Хинтба. У меня первый вопрос к Ираклию Хинтба.
Дэмис Поландов: Поступили сообщения о том, что на ближайшей сессии парламента будут обсуждаться поправки в Конституцию Абхазии. Знаете ли вы, о каких конкретно поправках идет речь, и что собираются менять в конституции?
Ираклий Хинтба: Действительно, сейчас идет процесс рассмотрения поправок в Конституцию Республики Абхазия. И уже в первом чтении были приняты поправки в 7 главу, которая касается вопросов изменения конституции. В связи с тем, что нормы, содержащиеся в седьмой статье, пересекаются с некоторыми другими нормами конституции, то одновременно внесены изменения в главу о судебной системе. В части, связанной с введением института конституционного судопроизводства в Абхазии, то есть - конституционного суда. Эти поправки были приняты в первом чтении. Сейчас образована согласительная комиссия между законодательной и исполнительной властью, которая приняла решение нарушить регламент Народного собрания для того, чтобы рассматривать и вносить изменения исключительно в главу №7.
Дэмис Поландов: То есть, сейчас решается вопрос о той статье, где говорится, как и каким образом вносятся изменения в конституцию. А вы могли бы предположить, для чего это делается, в будущем планируются какие-то изменения в конституции?
Ираклий Хинтба: Дело в том, что те изменения, которые вносятся сейчас, направлены на усложнение процедуры внесения изменений смотра конституции. Потому что ранее эта процедура была достаточно простой, было необходимо конституционное большинство в парламенте для того, чтобы принимать изменения практически во все главы Конституции Абхазии. Сейчас был применен дифференцированный подход. Некоторые главы конституции обладают более сложной процедурой внесения изменения в них. Например, 1, 2 и 7 главы. 1 и 2 - это основа конституционного строя и билль о правах. В принципе, процедура усложняется. Потому что сейчас три пути изменения предусматриваются конституцией: это через парламент, через референдум, чего не было в предыдущем варианте, и через некую модель одновременного проведения парламентского слушания и референдума. К чему это может привести? Мне кажется, что это может привести к тому, что дальнейшее реформирование конституции будет замедленно и затруднено. Процедура усложнилась, и мы не видим никаких сигналов со стороны исполнительной власти о заинтересованности в тех изменениях, которые оговаривались ранее.
Дэмис Поландов: Давайте послушаем нашего второго собеседника. Сергей Багапш шел на выборах с лозунгом изменить конституцию. С 2005 года ничего в этом направлении не было сделано. И вот Ираклий говорит о том, что сейчас, наоборот, усложняется путь для реформирования конституции. Вы могли бы нам рассказать, как произошло такое изменение в позиции у Сергея Багапша и вообще у исполнительной власти?
Инал Хашиг: Дело в том, что еще в 2003 году, когда тогдашний президент Ардзинба по болезни долгое время отсутствовал, и президентская власть в Абхазии стала ослабевать, окрепла оппозиция. И у оппозиции был очень резкий довод, что страна должна быть управляемой, и она не может быть при больном президенте. Это стало поводом для того, чтобы поднять вопрос о перераспределении полномочий между исполнительной и законодательной властью. И вот эти тезисы активно эксплуатировались во время выборной кампании 2004 года, в результате которых Сергей Багапш пришел к власти. Но одно дело, когда ты идешь к власти, и другое - когда ты приходишь к власти. Ты начинаешь забывать напрочь все, с чем ты пришел. Нынешняя конституция действительно очень удобна. Это такая жесткая президентская власть. В условиях постсоветских республик такая конституция фактически больше даже подходит к абсолютной монархии. И, конечно же, мало кто добровольно откажется от этого. Сергей Багапш не стал исключением. И никто не откажется. Что сейчас происходит на шестом году работы комиссии: начинают вносить поправки в 7 главу, то есть в саму процедуру изменений, и следующие поправки в конституцию, будут, наверное, в лучшем случае после того, как срок президента Багапша закончится. Вообще такое ощущение, что власть в принципе абсолютно не хочет ничего менять.
Дэмис Поландов: Давайте теперь поговорим о том, что, по вашему мнению, необходимо менять в конституции. Ираклий Хинтба, вы политолог, изучаете политический опыт множества стран. Вы могли бы оценить, что собой представляет современная Конституция Абхазии и в каком реформировании она нуждается?
Ираклий Хинтба: Современная конституция Абхазии отражала реалии послевоенного времени. И отражала наличие в абхазском обществе сильного лидерства, сильной личности – президента Республики Абхазия Владислава Ардзинба. И она, действительно, конституция президентской республики, построенная по американской модели. Я соглашусь с Иналом в том, что опыт постсоветских демократических транзитов показывает, что президентские конституции, мягко говоря, не слишком способствуют развитию демократии в странах. Но что касается нашей конституции, то, безусловно, она требует реформирования. Во-первых, здесь дело в формальной стороне, потому что она не совершенна с точки зрения юридической техники, логики, стилистики. И, конечно, речь должна идти о реформировании содержательной стороны. Дело в том, что Конституция Абхазии содержит ряд антидемократических элементов. Например, возможность и право президента отменять решения избираемых органов местного самоуправления, распускать местные легислатуры – это, например, достаточно антидемократическая мера. Кроме того, все-таки отсутствие отдельной инстанции конституционного судопроизводства очень сильно препятствует защите конституции, конституционных прав и свобод личности. Потому что Верховный суд, в сферу компетенции которого отнесено конституционное судопроизводство, эту функцию все это время не реализовывал. Толкование законов принадлежало парламенту.
Дэмис Поландов: Инал, я думал, Ираклий все-таки затронет этот очень известный пункт конституции, что президентом может быть только этнический абхаз. Эту норму вы бы изменили?
Инал Хашиг: Может быть, со временем и наступит момент, когда я бы подписался под замену этой нормы. Однако до сих пор существует проблема, что нет абхазской нации. Я не имею в виду лиц абхазской национальности - я беру народ, который проживает на территории Абхазии. Он еще не вызрел в абхазскую нацию, чтобы можно было бы убирать этот пункт, где записано, что президентом может быть только абхазец. Мы бы не стали французами, не стали бы немцами и не стали бы американцами пока еще. Это государство только строится и слишком много комплексов и опасностей существует у этого государства, которое может и не состояться. Наверное, это пока такая мера предосторожности, и какой-то период времени этот пункт еще должен быть. Может быть, лет через десять-пятнадцать, когда страна встанет на ноги, когда действительно созреет абхазская нация, тогда можно будет говорить, чтобы убрать этот пункт.
Дэмис Поландов: Ираклий, вы согласны с Иналом?
Ираклий Хинтба: Действительно, этот вопрос очень болезненный. Это та норма, которая вызывает наибольшую критику со стороны международного сообщества - этнический ценз. Если рассматривать его с точки зрения абсолютных демократических стандартов, то эта мера недемократическая, потому что все-таки речь должна идти о гражданстве, а не об этнической принадлежности человека, который выдвигает свою кандидатуру в президенты. Предположим, можно было бы оставить норму владения государственным языком – абхазским, и она могла бы служить определенным защитным механизмом в этой связи. С другой стороны, к сожалению, действительно, ситуация такова, что все-таки абхазский этнос испытывает определенные проблемы, связанные с чувством безопасности. Этот процесс все еще продолжается. И сохранение по сей день этой нормы, которая была введена после войны в 1994 году, означает, что многие проблемы: социальные, психологические, политические, которые начались после войны, - существуют по сегодняшний день. Это признак того, что действительно не выстроена в Абхазии гражданская нация, и, к сожалению, не предпринимается никаких усилий для того, чтобы это было сделано. Мне кажется, что такая задача на концептуальном, идеологическом уровне, просто не ставится у нас в стране. Эти вопросы очень болезненные, и рано или поздно их надо будет решать.
