Соломон Волков: Я хочу представить творчество недавно умершего американского дирижера афроамериканца Джеймса де Приста. Ему было 76 лет, и это была фигура необычайная во многих отношениях. Для тех, кто шел в концерт де Приста, не зная, что его ожидает, это все было большим сюрпризом, потому что обыкновенный дирижер выскакивает на сцену, демонстрируя свою витальность, задор, быстро вскакивает на подиум и начнет дирижировать.
Александр Генис: Вы Гергиева изобразили.
Соломон Волков: Многих дирижеров. И это нормально, потому что дирижер руководит огромным коллективом и ему важно показать свою физическую сноровку.
Александр Генис: А что, физически дирижировать трудно?
Соломон Волков: Очень! И это замечательная зарядка, поэтому обыкновенно дирижеры так долго живут, у них превосходное физическое обновление происходит каждый вечер. Загляните к дирижеру в артистическую после выступления - рубашка скидывается сразу же, она просто вся пропитана влагой. Что касается де Приста, он выкатывался на коляске на сцену, он был парализованный, у него обе ноги были парализованы. И специальное ему устроили вращающееся низкое кресло. Это был первый сюрприз. Затем ты понимал, что перед тобой очень внушительный человечище - голова бритая, очень выразительная седая подстриженная бородка, жесты были чрезвычайно динамичные и убедительные. И ты в какой-то момент забывал, что перед тобой инвалид, тебя увлекала музыка. Эта история с ним произошла в 1962 году во время гастрольной поездки, которую спонсировал Госдепартамент, дело было в Бангкоке, и там он подцепил полиомиелит. Это была трагедия, и любой другой на месте де Приста отказался бы от карьеры дирижера, стал бы преподавать дирижирование.
Александр Генис: Это не первый случай в истории Америки. Мы помним такую же историю с Рузвельтом, жертвой полиомиелита.
Соломон Волков: И так же выезжает на сцену Ицхак Перельман, скрипач. Но с де Пристом история во многих отношениях схожая с перельмановской. Он стал разъезжать по всему миру в этом состоянии. Кстати, он стартовал свою настоящую дирижерскую карьеру в Европе. Тогда афроамериканцу это было легче сделать там, а не здесь.
Александр Генис: Скажите, Соломон, а в классической музыке афроамериканцы заметны в Америке? Как-то я представляю себе, что джаз это та стихия, где афроамериканцев много.
Соломон Волков: В профессиональнойклассической музыке их не так много, и в симфонических оркестрах вы найдете максимум несколько афроамериканцев. Есть специальные программы, которые направлены на то, чтобы привлекать больше афроамериканцев. Их, кстати, не так много среди слушателей классической музыки. Раз уж мы об этом заговорили, то де Прист, в принципе, возражал против того, чтобы прилагать какие-то специальные усилия по их вовлечению в классическую музыку.
Александр Генис: Музыка должна быть для дальтоников.
Соломон Волков: Да, общая для всех. И известен случай, когда его пригласили выступать в 1988 году в Гарлеме в легендарном театре «Аполло» вместе с такими сенсационными афроамериканскими коллективами как Гарлемский хор мальчиков и «Модерн Джаз Квартет». И он согласился, сказав, что только потому соглашается на это выступление, что у него уже есть ангажемент выступить в Эвери Фишер Холле в Линкольн Центре. А так, отдельно, в качестве афроамериканского аттракциона, он бы не пошел туда выступать. Это очень интересная позиция, особенно если учесть, что Мариан Андерсон, первая афроамериканская певица, которая появилась на сцене Метрополитен Оперы, была его теткой. Неплохое родство. Де Прист, между прочим, был еще и поэтом, он две книги поэзии опубликовал, и замечательным преподавателем, он много лет преподавал в Джулиарде. И только в последнее время, когда у него стало хуже со здоровьем, он передал свою позицию нынешнему руководителю Нью-йоркской филармонии Алану Гилберту. Что я хочу еще сказать о де Присте и о его чрезвычайно эмоциональной, увлекательной, четкой и взвешенной манере дирижировать? Это то, что русская музыка всегда находилась в центре его интересов, он с большим удовольствием дирижировал Рахманинова, Стравинского и Шостаковича, которого он записывал с Хельсинским филармоническим оркестром. И, прощаясь с замечательным американским дирижером Джеймсом де Пристом, мы послушаем отрывок из его записи с Хельсинкским филармоническим оркестром 9-й симфонии Шостаковича, лейбл «Ondine».
(Музыка)
Александр Генис: Вы Гергиева изобразили.
Соломон Волков: Многих дирижеров. И это нормально, потому что дирижер руководит огромным коллективом и ему важно показать свою физическую сноровку.
Александр Генис: А что, физически дирижировать трудно?
Соломон Волков: Очень! И это замечательная зарядка, поэтому обыкновенно дирижеры так долго живут, у них превосходное физическое обновление происходит каждый вечер. Загляните к дирижеру в артистическую после выступления - рубашка скидывается сразу же, она просто вся пропитана влагой. Что касается де Приста, он выкатывался на коляске на сцену, он был парализованный, у него обе ноги были парализованы. И специальное ему устроили вращающееся низкое кресло. Это был первый сюрприз. Затем ты понимал, что перед тобой очень внушительный человечище - голова бритая, очень выразительная седая подстриженная бородка, жесты были чрезвычайно динамичные и убедительные. И ты в какой-то момент забывал, что перед тобой инвалид, тебя увлекала музыка. Эта история с ним произошла в 1962 году во время гастрольной поездки, которую спонсировал Госдепартамент, дело было в Бангкоке, и там он подцепил полиомиелит. Это была трагедия, и любой другой на месте де Приста отказался бы от карьеры дирижера, стал бы преподавать дирижирование.
Александр Генис: Это не первый случай в истории Америки. Мы помним такую же историю с Рузвельтом, жертвой полиомиелита.
Соломон Волков: И так же выезжает на сцену Ицхак Перельман, скрипач. Но с де Пристом история во многих отношениях схожая с перельмановской. Он стал разъезжать по всему миру в этом состоянии. Кстати, он стартовал свою настоящую дирижерскую карьеру в Европе. Тогда афроамериканцу это было легче сделать там, а не здесь.
Александр Генис: Скажите, Соломон, а в классической музыке афроамериканцы заметны в Америке? Как-то я представляю себе, что джаз это та стихия, где афроамериканцев много.
Соломон Волков: В профессиональнойклассической музыке их не так много, и в симфонических оркестрах вы найдете максимум несколько афроамериканцев. Есть специальные программы, которые направлены на то, чтобы привлекать больше афроамериканцев. Их, кстати, не так много среди слушателей классической музыки. Раз уж мы об этом заговорили, то де Прист, в принципе, возражал против того, чтобы прилагать какие-то специальные усилия по их вовлечению в классическую музыку.
Александр Генис: Музыка должна быть для дальтоников.
Соломон Волков: Да, общая для всех. И известен случай, когда его пригласили выступать в 1988 году в Гарлеме в легендарном театре «Аполло» вместе с такими сенсационными афроамериканскими коллективами как Гарлемский хор мальчиков и «Модерн Джаз Квартет». И он согласился, сказав, что только потому соглашается на это выступление, что у него уже есть ангажемент выступить в Эвери Фишер Холле в Линкольн Центре. А так, отдельно, в качестве афроамериканского аттракциона, он бы не пошел туда выступать. Это очень интересная позиция, особенно если учесть, что Мариан Андерсон, первая афроамериканская певица, которая появилась на сцене Метрополитен Оперы, была его теткой. Неплохое родство. Де Прист, между прочим, был еще и поэтом, он две книги поэзии опубликовал, и замечательным преподавателем, он много лет преподавал в Джулиарде. И только в последнее время, когда у него стало хуже со здоровьем, он передал свою позицию нынешнему руководителю Нью-йоркской филармонии Алану Гилберту. Что я хочу еще сказать о де Присте и о его чрезвычайно эмоциональной, увлекательной, четкой и взвешенной манере дирижировать? Это то, что русская музыка всегда находилась в центре его интересов, он с большим удовольствием дирижировал Рахманинова, Стравинского и Шостаковича, которого он записывал с Хельсинским филармоническим оркестром. И, прощаясь с замечательным американским дирижером Джеймсом де Пристом, мы послушаем отрывок из его записи с Хельсинкским филармоническим оркестром 9-й симфонии Шостаковича, лейбл «Ondine».
(Музыка)