14 августа исполняется 30 лет со дня начала грузино-абхазской войны 1992-1993 годов. В преддверии этой даты «Эхо Кавказа» спросило у жителей Абхазии, что для них означает эта дата.
– Как в вашей семье вспоминают Отечественную войну народа Абхазии 1992-1993 гг. Что ваша семья пережила и что для вас значит эта дата, 14 августа?
Людмила Сагария: Начало войны – во-первых, мы не ожидали, что вообще такое может случиться, что может случиться война. Как и любая семья, пережили все ужасы, связанные с войной. Я потеряла своих братьев, один не найден. Тридцать лет уже прошло, но наша страна никак не может войти в колею от ее последствий. Еще во время войны Юрий Николаевич Воронов сказал, что любая война отбрасывает развитие на целых пятьдесят лет. А мы маленькая страна и малочисленный народ. Ведение любой войны совсем не в наших интересах. В этой войне мы оказались победителями и обрели тем самым право диктовать наши условия. Эти условия должны быть нацелены на инициацию мирных переговоров и соглашений. И для этого нам нужны умные головы, и такие головы у нас есть, которые могут рассчитывать шаги, последствия любых угроз, ведение политики, направленной на успешное развитие взаимовыгодных условий, дружественных условий между нашими соседями.
Your browser doesn’t support HTML5
«Этот день был очень горестный – 14 августа 1992 года, когда началась война»
Адгур Гулия: В 1992 году мне было 14 лет. Был обычный летний день, я находился дома, около трех часов дня вернулся старший брат из Сухума, который сообщил, что Грузия вторглась на территорию Абхазии. Затем, быстро собравшись, с охотничьим ружьем ушел на войну.
– Во время войны, может быть, вы потеряли кого-то из близких?
Адгур Гулия: Да, двоюродный брат погиб на войне. Это разве можно забыть?! Постоянно вспоминаем, много человек погибло.
Владимир Попов: Само начало войны – это для каждого из нас стресс. Это изменение всего. Это нарушение уровня сознания, потеря близких. В разных местах сейчас находятся родственники, это итоги войны. Нет тех людей, которых я привык видеть. С кем я должен был, желал, считал, что мы будем (время) проводить, например, на Брехаловке кофе будем пить, этого нет. Это потеря, это большая потеря, людская потеря. И потеря того, что народ что-то накапливал, рассчитывал на что-то. Сейчас мы говорим: «До войны, после войны», то есть определенный отсчет времени. Он дает какое-то изменение сознания. Мы раньше говорили «За мир», не понимая, не осознавая, что такое мир, а сейчас мы все знаем, что такое война, что такое мир. Много чего поменялось для семьи.
Читайте также 14 августа 1992-го в Абхазии, или В поисках «точки невозврата»Ирина Дармава: Для нас это было очень тяжело, лично для меня, потому что, когда началась война, в августе, меня в Абхазии не было, и моей семьи тоже. Мы смогли сюда переехать только лишь в январе. И мой муж сразу пошел воевать, в январе. Когда ты здесь находишься, все равно люди друг другу передают какие-то новости, больше информации. А мы были отрезаны от какой-либо нормальной информации (когда были за пределами Абхазии) и очень переживали за своих близких. Я знала, что все мои братья воюют, и очень тревожно было на душе.
– Вы кого-то потеряли во время войны из близких?
Ирина Дармава: Двоюродные братья у меня погибли, двое, один Герой Абхазии, другого наградили посмертно орденом Леона. Третий брат был ранен, и их старший брат прошел всю войну. Помимо этого, другие мои двоюродные братья тоже пострадали, погиб молодой парень Капба, был ранен Папба, который остался без ног и очень долго мучился, в итоге из-за своих ранений раньше времени умер, у него развились внутренние болезни. Для моей семьи, для моих детей, для моих близких, для всех для нас этот день был очень горестный – 14 августа 1992 года, когда началась война.
Михаил Степин: 14 августа 1992 года мы встретили на Гребешке с женой и сыном, это недалеко от Гагры. Отдыхали там у друзей, утром услышали сообщение по телевизору о том, что обстреляли санаторий в Сухуме грузинские вертолеты, есть погибшие и раненые. На следующий день узнали, что был высажен десант в Цандрипше, была перерезана дорога до границы. С трудом тогда удалось вывезти семью в Россию. До сих пор воспоминание очень яркое у нас с женой, у сына, которому тогда было семь лет. Очень у многих погибли родственники, знакомые, друзья, Володя Анцупов. Ужасно, когда на мирных людей летят вертолеты, расстреливают из вертолетов, идут танки. Это был кошмар.
– Как в вашей семье вспоминают войну, эту дату?
Михаил Степин: Вспоминают как что-то такое, чего не должно было быть. Напали на мирную, отдыхающую страну. Пострадали люди, которые приехали отдыхать, пострадали люди, которые жили, мирные люди. Ужас, это было очень страшно, неожиданно и страшно!
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия