СУХУМИ---Сегодня утром я словно сел в машину времени и перенесся этак на четверть века назад. Такое ощущение возникло после того, как дела привели меня в тот корпус завода «Сухумприбор», где сохранилось кое-какое производство.
(Это корпус, который вытянулся параллельно берегу моря, второй же, расположенный под прямым углом к нему, с середины 2000-х переоборудован под торговый комплекс, и там сегодня, как и во дворе предприятия, идет бойкая торговля всякой всячиной). Я, конечно же, узнал цех на первом этаже здания, который множество раз посещал когда-то во времена своей журналистской юности: все те же ряды металлообрабатывающих станков, на одном из которых, токарном, гнал сейчас стальную стружку пожилой рабочий, все те же надписи на стенах, точнее, их остатки, и круглые настенные часы, стрелки которых, застывшие много лет назад, венчали эту картину запустения, обветшалости, неубранности.
Сейчас здесь небольшая бригада производит на заказ железные входные двери; продукция пользуется спросом – это же не псевдожелезные китайские двери, которые, говорят, можно вскрыть консервным ножом. Но когда-то… Когда-то, в 70-80-е годы, это была витрина экономики Абхазии, образцово-показательное предприятие ее промышленности. Здесь трудился рабочим во время, которое оставалось у него от участия во всевозможных комсомольских форумах, член бюро Абхазского обкома комсомола усатый красавец Родион Шенгелия. Сюда приводили «товарищей из центра», чтобы показать им, что Абхазия – это не только пляжи, цитрусовые и чайные плантации, но и современное промышленное производство, где в светлых цехах сидят на конвейере работницы в чистеньких халатиках…
Сегодня же, подходя к заводскому корпусу, я с болью увидел, как на верхних этажах его обвалилась штукатурка, а за окнами с выбитыми стеклами виднеется заброшенное оборудование… Та же мерзость запустения стала воцаряться два десятилетия назад и во многих других местах постсоветского пространства, но у нас война и ее последствия сделали этот процесс тотальным. Кое-где населенные пункты погрузились в эпоху собирательства, но собирательства не плодов и съедобных кореньев, а…
В Очамчыре во второй половине 90-х мне рассказывали, как у местной молодежи появилось новое занятие – ходить по округе с магнитами в руках и проверяет все металлическое, что попадется им на глаза: если магнит притягивается, это черный металл, если нет, то цветной, то есть за него можно будет выручить много больше при сдаче его в лом.
В общем, при воспоминании о брежневском «экономика должна быть экономной», в голову то и дело приходил укороченный вариант этой фразы: «Экономика должна быть». Как минимум…
Причем печальный парадокс существования заключается в том, что если некоторые строения и другие объекты в Абхазии, востребованные сегодняшним днем, возродились и расцвели, то другие, чем дальше от войны, с течением времени все больше ветшают и ветшают. В начале 2000-х, или, как их еще называют, нулевых, годов в Сухуме проезжая часть почти всех улиц постепенно пришла в такое ужасающее состояние, что она очень быстро гробила любой автотранспорт, кроме внедорожников. Наконец, во второй половине нулевых постепенно перешли от ямочного ремонта дорог к их сплошному асфальтированию. Водители воспряли духом… Один за другим стали ремонтироваться и реставрироваться многие знаковые для Абхазии здания. Летом 2009-го наступил ремонтный бум в жилых домах и квартирах.
Почему именно тогда? Это было первое лето после признания Абхазии Россией, и большая часть населения пришла к выводу, что теперь войны уже не будет и можно, наконец, без опаски тратиться на приведение жилья в порядок. Но как дамоклов меч, над руководством республики продолжает висеть вопрос, когда же заработает наше производство. Ведь по прошествии нулевых результаты тут почти нулевые…
В СМИ уже давно прокомментированы почти все высказывания президента Абхазии Сергея Багапша на его состоявшейся месяц назад в Сухуме пресс-конференции. Но почему-то никто, если не ошибаюсь, не откликнулся на следующую мысль, прозвучавшую в его вступительном слове: «Некоторые умники утверждают, что российскую финансовую помощь следовало направить на производство, а не на социальные вопросы и инфраструктуру. Но без решения социальных проблем, восстановления коммуникаций, инфраструктуры мы не можем поднять нашу экономику, привлечь требуемые инвестиции».
У меня первые его слова в этой цитате сразу же вызвали в памяти две аналогии. Первая – это когда Сталин в искандеровских «Пирах Валтасара» произносит в Гагре свой тост: «Некоторые грамотеи там, в Москве…» – и в рядах «второстепенных вождей» шелестят, пытаясь угадать, про кого речь: «Бухарина, Бухарина». И вторая – когда Сергей Васильевич летом 2009-го раздраженно прошелся по критикам планов по ремонту Абхазской железной дороги на российский кредит: «Объясняю для тугодумов», что вызвало большой ропот недовольства. В данном случае он, в общем-то, не стал спорить с «умниками», которые настаивают на том, чтобы Абхазия скорее сама начала зарабатывать деньги, и не только курортные, спорить с ними было бы странно; он просто разъяснил последовательность: сперва восстанавливаем дороги, здания, потом принимаемся за производство…
Мне это не кажется убедительным. Да и, собственно, когда впервые прочел российский Комплексный план содействия социально-экономическому развитию Абхазии, был несколько разочарован: при многомиллиардных рублевых вливаниях в бюджет республики там перечислялись ремонт, ремонт, еще ремонт… Получается так, и никого это, кроме «умников», похоже, не волнует: давайте побездельничаем несколько лет, пока нам построят инфраструктуру (не секрет, что строят, в основном, гастарбайтеры), потом – еще несколько лет, пока запустят производства… А почему это можно делать только по очереди, а не параллельно, вводя в действие производства там, где их уже можно ввести? А то ведь так многие у нас и вовсе разучатся работать…
Я, разумеется, вовсе не призываю к возвращению к той промышленности и тому сельскому хозяйству, что существовали у нас в позднесоветское время. Уже хотя бы потому, что нельзя дважды вступить в одну и ту же реку. Да и не нужно это, учитывая, насколько неэффективным, как правило, было то производство, ориентированное на «вал». И прекрасно понимаю, как тут все непросто. Помню, как лет десять назад я с воодушевлением осматривал работающие цеха Сухумской кондитерской фабрики, но реанимация этого производства не удалась. Наверное, оно оказалось нерентабельным… А уже в середине нулевых с шумом лопнул проект Фруктовой компании, здание которой было возведено в Гагрском районе.
А еще вспоминаю, как с грустной усмешкой воспринял в апреле прошлого года рассуждения перед студентами Абхазгосуниверситета приехавшего из Москвы президента «Ливадийского клуба» Игоря Шатрова: стоит ли, мол, связывать перспективы экономического развития Абхазии, как это обычно делают, с курортной отраслью; вот ему бы хотелось, чтоб у нас появилась своя Силиконовая долина… Конечно, такие слова ласкают слух, но разве это не маниловщина?
«Солнце, воздух и вода» – это, безусловно, один из главных брендов Абхазии, но согласен, что делать ставку только на курорты и туризм в корне неправильно. Безусловно, жителям Абхазии нужно предложить тысячи достаточно престижных рабочих мест, связанных с производством, чтобы молодежь потянулась туда, а не на улицу. К сожалению, при всех острых дискуссиях, которые встречаются в нашем обществе, речь о том, что это за рабочие места должны быть, почти не заходит. А почему бы не обсудить возможные проекты?
Кстати, как считают многие эксперты, тут наши проблемы во многом схожи с проблемами грузинской экономики. В Грузии при всей успешности проведенных реформ – в правоохранительных органах и т.д., при всем «украшательстве» Тбилиси, Батуми, их внешнем лоске – гигантская безработица, такое же лежащее на боку производство и полная неясность, что будет, когда наступит время расплачиваться по иностранным кредитам.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
(Это корпус, который вытянулся параллельно берегу моря, второй же, расположенный под прямым углом к нему, с середины 2000-х переоборудован под торговый комплекс, и там сегодня, как и во дворе предприятия, идет бойкая торговля всякой всячиной). Я, конечно же, узнал цех на первом этаже здания, который множество раз посещал когда-то во времена своей журналистской юности: все те же ряды металлообрабатывающих станков, на одном из которых, токарном, гнал сейчас стальную стружку пожилой рабочий, все те же надписи на стенах, точнее, их остатки, и круглые настенные часы, стрелки которых, застывшие много лет назад, венчали эту картину запустения, обветшалости, неубранности.
Сейчас здесь небольшая бригада производит на заказ железные входные двери; продукция пользуется спросом – это же не псевдожелезные китайские двери, которые, говорят, можно вскрыть консервным ножом. Но когда-то… Когда-то, в 70-80-е годы, это была витрина экономики Абхазии, образцово-показательное предприятие ее промышленности. Здесь трудился рабочим во время, которое оставалось у него от участия во всевозможных комсомольских форумах, член бюро Абхазского обкома комсомола усатый красавец Родион Шенгелия. Сюда приводили «товарищей из центра», чтобы показать им, что Абхазия – это не только пляжи, цитрусовые и чайные плантации, но и современное промышленное производство, где в светлых цехах сидят на конвейере работницы в чистеньких халатиках…
Сегодня же, подходя к заводскому корпусу, я с болью увидел, как на верхних этажах его обвалилась штукатурка, а за окнами с выбитыми стеклами виднеется заброшенное оборудование… Та же мерзость запустения стала воцаряться два десятилетия назад и во многих других местах постсоветского пространства, но у нас война и ее последствия сделали этот процесс тотальным. Кое-где населенные пункты погрузились в эпоху собирательства, но собирательства не плодов и съедобных кореньев, а…
В Очамчыре во второй половине 90-х мне рассказывали, как у местной молодежи появилось новое занятие – ходить по округе с магнитами в руках и проверяет все металлическое, что попадется им на глаза: если магнит притягивается, это черный металл, если нет, то цветной, то есть за него можно будет выручить много больше при сдаче его в лом.
В общем, при воспоминании о брежневском «экономика должна быть экономной», в голову то и дело приходил укороченный вариант этой фразы: «Экономика должна быть». Как минимум…
Причем печальный парадокс существования заключается в том, что если некоторые строения и другие объекты в Абхазии, востребованные сегодняшним днем, возродились и расцвели, то другие, чем дальше от войны, с течением времени все больше ветшают и ветшают. В начале 2000-х, или, как их еще называют, нулевых, годов в Сухуме проезжая часть почти всех улиц постепенно пришла в такое ужасающее состояние, что она очень быстро гробила любой автотранспорт, кроме внедорожников. Наконец, во второй половине нулевых постепенно перешли от ямочного ремонта дорог к их сплошному асфальтированию. Водители воспряли духом… Один за другим стали ремонтироваться и реставрироваться многие знаковые для Абхазии здания. Летом 2009-го наступил ремонтный бум в жилых домах и квартирах.
Слушать
Почему именно тогда? Это было первое лето после признания Абхазии Россией, и большая часть населения пришла к выводу, что теперь войны уже не будет и можно, наконец, без опаски тратиться на приведение жилья в порядок. Но как дамоклов меч, над руководством республики продолжает висеть вопрос, когда же заработает наше производство. Ведь по прошествии нулевых результаты тут почти нулевые…
В СМИ уже давно прокомментированы почти все высказывания президента Абхазии Сергея Багапша на его состоявшейся месяц назад в Сухуме пресс-конференции. Но почему-то никто, если не ошибаюсь, не откликнулся на следующую мысль, прозвучавшую в его вступительном слове: «Некоторые умники утверждают, что российскую финансовую помощь следовало направить на производство, а не на социальные вопросы и инфраструктуру. Но без решения социальных проблем, восстановления коммуникаций, инфраструктуры мы не можем поднять нашу экономику, привлечь требуемые инвестиции».
У меня первые его слова в этой цитате сразу же вызвали в памяти две аналогии. Первая – это когда Сталин в искандеровских «Пирах Валтасара» произносит в Гагре свой тост: «Некоторые грамотеи там, в Москве…» – и в рядах «второстепенных вождей» шелестят, пытаясь угадать, про кого речь: «Бухарина, Бухарина». И вторая – когда Сергей Васильевич летом 2009-го раздраженно прошелся по критикам планов по ремонту Абхазской железной дороги на российский кредит: «Объясняю для тугодумов», что вызвало большой ропот недовольства. В данном случае он, в общем-то, не стал спорить с «умниками», которые настаивают на том, чтобы Абхазия скорее сама начала зарабатывать деньги, и не только курортные, спорить с ними было бы странно; он просто разъяснил последовательность: сперва восстанавливаем дороги, здания, потом принимаемся за производство…
Мне это не кажется убедительным. Да и, собственно, когда впервые прочел российский Комплексный план содействия социально-экономическому развитию Абхазии, был несколько разочарован: при многомиллиардных рублевых вливаниях в бюджет республики там перечислялись ремонт, ремонт, еще ремонт… Получается так, и никого это, кроме «умников», похоже, не волнует: давайте побездельничаем несколько лет, пока нам построят инфраструктуру (не секрет, что строят, в основном, гастарбайтеры), потом – еще несколько лет, пока запустят производства… А почему это можно делать только по очереди, а не параллельно, вводя в действие производства там, где их уже можно ввести? А то ведь так многие у нас и вовсе разучатся работать…
Я, разумеется, вовсе не призываю к возвращению к той промышленности и тому сельскому хозяйству, что существовали у нас в позднесоветское время. Уже хотя бы потому, что нельзя дважды вступить в одну и ту же реку. Да и не нужно это, учитывая, насколько неэффективным, как правило, было то производство, ориентированное на «вал». И прекрасно понимаю, как тут все непросто. Помню, как лет десять назад я с воодушевлением осматривал работающие цеха Сухумской кондитерской фабрики, но реанимация этого производства не удалась. Наверное, оно оказалось нерентабельным… А уже в середине нулевых с шумом лопнул проект Фруктовой компании, здание которой было возведено в Гагрском районе.
А еще вспоминаю, как с грустной усмешкой воспринял в апреле прошлого года рассуждения перед студентами Абхазгосуниверситета приехавшего из Москвы президента «Ливадийского клуба» Игоря Шатрова: стоит ли, мол, связывать перспективы экономического развития Абхазии, как это обычно делают, с курортной отраслью; вот ему бы хотелось, чтоб у нас появилась своя Силиконовая долина… Конечно, такие слова ласкают слух, но разве это не маниловщина?
«Солнце, воздух и вода» – это, безусловно, один из главных брендов Абхазии, но согласен, что делать ставку только на курорты и туризм в корне неправильно. Безусловно, жителям Абхазии нужно предложить тысячи достаточно престижных рабочих мест, связанных с производством, чтобы молодежь потянулась туда, а не на улицу. К сожалению, при всех острых дискуссиях, которые встречаются в нашем обществе, речь о том, что это за рабочие места должны быть, почти не заходит. А почему бы не обсудить возможные проекты?
Кстати, как считают многие эксперты, тут наши проблемы во многом схожи с проблемами грузинской экономики. В Грузии при всей успешности проведенных реформ – в правоохранительных органах и т.д., при всем «украшательстве» Тбилиси, Батуми, их внешнем лоске – гигантская безработица, такое же лежащее на боку производство и полная неясность, что будет, когда наступит время расплачиваться по иностранным кредитам.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
