ЧЕРКЕССК---На Северном Кавказе ходят все более упорные слухи, что Москва, не получив видимых результатов от создания широко разрекламированного в свое время Северо-Кавказского федерального округа, вновь собирается менять статус региона.
Создание СКФО анонсировалось как проект, способный вывести северокавказские республики из депрессивного состояния на путь динамичного экономического развития, умиротворить бунтующий регион социальными достижениями: созданием рабочих мест, качественным медицинским обслуживанием, образовательными и бизнес ресурсами для молодежи.
Все это, в конечном счете, вылилось в конкурс непомерных аппетитов региональных губернаторов и заглохло. Где строящиеся заводы и фабрики? Честно говоря, не заметили. Где обещанный туристический рай? Там же, где и был: проект «туристический кластер» лишь спровоцировал драку за собственность в горнолыжных районах; то есть единственное, чего там стало больше, – это насилия, а соответственно, и режим КТО стал применяться более интенсивно. Реально строят только в маленькой, не делающей погоды Карачаево-Черкесии.
Как оказалось, Кавказ институционально не был готов к инвестициям, если только
не обозначать этим термином готовность республик «пилить» федеральные трансферты в узком кругу местных управленцев. И Москва это видела, понимала, что давать нельзя, но почему-то все время говорила, что вот-вот даст.
Правда, на Кавказе уже действуют три программы государственного развития общим объемом в 300 миллиардов рублей, но это мелочи для местных аппетитов: в прошлом году главы республик потребовали увеличить финансирование в десять раз. Слава богу, не получилось!
До простых кавказцев, живущих своим трудом, эти деньги не доходят. Они доходят только до тех, кто их потом выбросит на внутренний рынок с легкостью щедрого любовника, провоцируя рост цен на недвижимость и коррупционных тарифов во всех сферах – от взятки за места в детском садике до широкого ассортимента полицейских поборов. Ничего не поделаешь, люди в погонах не хотят быть беднее «белых воротничков», и если последние начинают отрывать от бюджета все большие куски, им приходится увеличивать нагрузку на рядовых граждан.
Когда создавался СКФО, звучали мнения, мол, Кремль хочет отделить опасные республики от мирных регионов. Если это так, то и эти ожидания не оправдались.
Граница округа – это вам не граница с Китаем времен Мао Цзэдуна, и не берлинская стена. Смертницы, спустившиеся в московский метрополитен, и ингушский мальчик, пробравшийся в аэропорт Домодедово, это доказали. Да и в СКФО человеческая кровь льется так же щедро, как и до его создания.
В московском экспертном сообществе звучат разные мнения по поводу информации о возможном упразднении СКФО и возврате республик в состав ЮФО.
Одни считают это результатом разочарования Кремля, ему не нравится то, что уровень дотационности регионов остается неизменно высоким, а налоговой отдачи – неизменно низким. Другие эксперты говорят, что это обычная реакция федерального центра: если дело не идет, надо поменять местами чиновников или сдвинуть границы или зоны их ответственности.
Жителям республик все это - до фонаря. Это что-то вроде изменения бюрократической географии. Ее, думают люди, меняйте сколько угодно, главное, не перемещайте нас по карте, у нас об этом плохие воспоминания.
Создание СКФО анонсировалось как проект, способный вывести северокавказские республики из депрессивного состояния на путь динамичного экономического развития, умиротворить бунтующий регион социальными достижениями: созданием рабочих мест, качественным медицинским обслуживанием, образовательными и бизнес ресурсами для молодежи.
Все это, в конечном счете, вылилось в конкурс непомерных аппетитов региональных губернаторов и заглохло. Где строящиеся заводы и фабрики? Честно говоря, не заметили. Где обещанный туристический рай? Там же, где и был: проект «туристический кластер» лишь спровоцировал драку за собственность в горнолыжных районах; то есть единственное, чего там стало больше, – это насилия, а соответственно, и режим КТО стал применяться более интенсивно. Реально строят только в маленькой, не делающей погоды Карачаево-Черкесии.
Как оказалось, Кавказ институционально не был готов к инвестициям, если только
не обозначать этим термином готовность республик «пилить» федеральные трансферты в узком кругу местных управленцев. И Москва это видела, понимала, что давать нельзя, но почему-то все время говорила, что вот-вот даст.
Правда, на Кавказе уже действуют три программы государственного развития общим объемом в 300 миллиардов рублей, но это мелочи для местных аппетитов: в прошлом году главы республик потребовали увеличить финансирование в десять раз. Слава богу, не получилось!
До простых кавказцев, живущих своим трудом, эти деньги не доходят. Они доходят только до тех, кто их потом выбросит на внутренний рынок с легкостью щедрого любовника, провоцируя рост цен на недвижимость и коррупционных тарифов во всех сферах – от взятки за места в детском садике до широкого ассортимента полицейских поборов. Ничего не поделаешь, люди в погонах не хотят быть беднее «белых воротничков», и если последние начинают отрывать от бюджета все большие куски, им приходится увеличивать нагрузку на рядовых граждан.
Когда создавался СКФО, звучали мнения, мол, Кремль хочет отделить опасные республики от мирных регионов. Если это так, то и эти ожидания не оправдались.
Граница округа – это вам не граница с Китаем времен Мао Цзэдуна, и не берлинская стена. Смертницы, спустившиеся в московский метрополитен, и ингушский мальчик, пробравшийся в аэропорт Домодедово, это доказали. Да и в СКФО человеческая кровь льется так же щедро, как и до его создания.
В московском экспертном сообществе звучат разные мнения по поводу информации о возможном упразднении СКФО и возврате республик в состав ЮФО.
Одни считают это результатом разочарования Кремля, ему не нравится то, что уровень дотационности регионов остается неизменно высоким, а налоговой отдачи – неизменно низким. Другие эксперты говорят, что это обычная реакция федерального центра: если дело не идет, надо поменять местами чиновников или сдвинуть границы или зоны их ответственности.
Жителям республик все это - до фонаря. Это что-то вроде изменения бюрократической географии. Ее, думают люди, меняйте сколько угодно, главное, не перемещайте нас по карте, у нас об этом плохие воспоминания.
