Комитет по природным ресурсам республики Южная Осетия ввел запрет на ловлю речной форели с 1 сентября до 31 декабря. Нарушители запрета, заверил руководитель комитета Бала Бестауты, будут подвергаться штрафу, минимальный размер которого составляет пять тысяч рублей.
Биолог Владимир Габаев, специалист по местной флоре и фауне, поддерживает временный запрет на ловлю ручьевой форели в Южной Осетии. По его мнению, в местных реках наблюдается катастрофическое снижение популяции ручьевой форели, и для ее спасения нужно принимать экстренные меры:
"Мне 73 года, я видел в детстве, подобно тому, как сейчас иногда в реке стайками плавают мальки, как большие форели ходили у берега. Их ребята ловили руками – ведро форели можно было наловить очень быстро. Теперь форель редко стала попадаться, рыбаки говорят, если 8-10 штук поймаешь, считай – повезло".
Владимир Габаев называет несколько причин столь плачевного положения вещей. Во-первых, это главный бич местной флоры и фауны – браконьеры.
Они добывают форель варварскими способами – глушат ее электрическими разрядами, при помощи т.н. электроудочек. От разрядов тока гибнут мальки, у взрослых особей снижаются репродуктивные способности. Сильные разряды вызывают у рыбы судороги, от которых у нее ломается позвоночник. Кроме того, рыбу травят: сыплют в речку хлорсодержащие бытовые растворы, такие как "белизна", потом дохлятину вылавливают и продают эту отраву в местные кафе и рестораны.
"У нас нет таких больших рек, которые бы выдержали, допустим, 6-7 бутылок этой "белизны", – говорит Владимир Габаев. – Вместе с рыбой гибнут микробионты, гибнут ручейники, бокоплавы, т.е. основной корм для рыб. Другая напасть – американская радужная форель. Не знаю, каким образом она у нас появилась: то ли она удрала из рыбных хозяйств, то ли ее специально кто-то запустил в реки. Она составила большую конкуренцию в борьбе за корм местной ихтиофауне. Там где не в состоянии выжить наша форель из-за загрязненности, пониженного содержания кислорода в воде или сильного перепада температур, выживает радужная форель. Это очень сильный конкурент для нашей форели, есть данные, что в Канаде и США ее даже запрещают разводить".
По прикидкам депутата югоосетинского парламента, предпринимателя Вадима Цховребова, браконьерский форелевый бизнес небольшой, ориентирован исключительно на местные рестораны. Но и речки в республике маленькие, соответственно, и их ресурсы невелики, чтобы удовлетворить алчность браконьеров.
Например, если сдавать в 10 местных ресторанов по пять килограмм в день, то получается 18 тонн форели в год. Если к этой массе прибавить количество убитой, но не пойманной рыбы, то эту цифру можно смело умножать на два, а то и на три, считает Цховребов.
Нашествие браконьеров привело к тому, что население некоторых районов республики организовало некое подобие народных дружин, чтобы защитить свои реки от истребления рыбы.
"В моем родном Знаурском районе местные ребята охраняют речки, – говорит Цховребов. – Они разрешают ловить рыбу только в дозволенное время года и только удочкой, без браконьерских способов".
– А если я туда поеду с электроудочкой?
Вадим Цховребов: Там стоит шлагбаум, чтобы проехать к месту лова, нужно пройти досмотр машины. Если найдут браконьерские снасти, тебя просто развернут, в лучшем случае.
– Что, могут и отлупить?
Вадим Цховребов: Охраняют по-своему, но никого там особо не обижали. Помню, лет пять назад были случаи, когда люди в погонах пытались проехать шлагбаум, говорили, мол, по службе надо. Но им сказали: "ребята, пока мы машины не досмотрим, никто не проедет.
Мне кажется, за всеми этими суровыми мерами, почти партизанщиной, просматривается какое-то благоговение перед жизнью, трепетное отношение к природе. Вообще, заметно, что после окончания войны местное общество все чаще обращается к проблемам окружающей среды. Получается такая эволюция чувств – от стремления сохранить свою жизнь к желанию спасти природное наследие.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Биолог Владимир Габаев, специалист по местной флоре и фауне, поддерживает временный запрет на ловлю ручьевой форели в Южной Осетии. По его мнению, в местных реках наблюдается катастрофическое снижение популяции ручьевой форели, и для ее спасения нужно принимать экстренные меры:
"Мне 73 года, я видел в детстве, подобно тому, как сейчас иногда в реке стайками плавают мальки, как большие форели ходили у берега. Их ребята ловили руками – ведро форели можно было наловить очень быстро. Теперь форель редко стала попадаться, рыбаки говорят, если 8-10 штук поймаешь, считай – повезло".
Владимир Габаев называет несколько причин столь плачевного положения вещей. Во-первых, это главный бич местной флоры и фауны – браконьеры.
Они добывают форель варварскими способами – глушат ее электрическими разрядами, при помощи т.н. электроудочек. От разрядов тока гибнут мальки, у взрослых особей снижаются репродуктивные способности. Сильные разряды вызывают у рыбы судороги, от которых у нее ломается позвоночник. Кроме того, рыбу травят: сыплют в речку хлорсодержащие бытовые растворы, такие как "белизна", потом дохлятину вылавливают и продают эту отраву в местные кафе и рестораны.
"У нас нет таких больших рек, которые бы выдержали, допустим, 6-7 бутылок этой "белизны", – говорит Владимир Габаев. – Вместе с рыбой гибнут микробионты, гибнут ручейники, бокоплавы, т.е. основной корм для рыб. Другая напасть – американская радужная форель. Не знаю, каким образом она у нас появилась: то ли она удрала из рыбных хозяйств, то ли ее специально кто-то запустил в реки. Она составила большую конкуренцию в борьбе за корм местной ихтиофауне. Там где не в состоянии выжить наша форель из-за загрязненности, пониженного содержания кислорода в воде или сильного перепада температур, выживает радужная форель. Это очень сильный конкурент для нашей форели, есть данные, что в Канаде и США ее даже запрещают разводить".
По прикидкам депутата югоосетинского парламента, предпринимателя Вадима Цховребова, браконьерский форелевый бизнес небольшой, ориентирован исключительно на местные рестораны. Но и речки в республике маленькие, соответственно, и их ресурсы невелики, чтобы удовлетворить алчность браконьеров.
Например, если сдавать в 10 местных ресторанов по пять килограмм в день, то получается 18 тонн форели в год. Если к этой массе прибавить количество убитой, но не пойманной рыбы, то эту цифру можно смело умножать на два, а то и на три, считает Цховребов.
Нашествие браконьеров привело к тому, что население некоторых районов республики организовало некое подобие народных дружин, чтобы защитить свои реки от истребления рыбы.
"В моем родном Знаурском районе местные ребята охраняют речки, – говорит Цховребов. – Они разрешают ловить рыбу только в дозволенное время года и только удочкой, без браконьерских способов".
– А если я туда поеду с электроудочкой?
Вадим Цховребов: Там стоит шлагбаум, чтобы проехать к месту лова, нужно пройти досмотр машины. Если найдут браконьерские снасти, тебя просто развернут, в лучшем случае.
– Что, могут и отлупить?
Вадим Цховребов: Охраняют по-своему, но никого там особо не обижали. Помню, лет пять назад были случаи, когда люди в погонах пытались проехать шлагбаум, говорили, мол, по службе надо. Но им сказали: "ребята, пока мы машины не досмотрим, никто не проедет.
Мне кажется, за всеми этими суровыми мерами, почти партизанщиной, просматривается какое-то благоговение перед жизнью, трепетное отношение к природе. Вообще, заметно, что после окончания войны местное общество все чаще обращается к проблемам окружающей среды. Получается такая эволюция чувств – от стремления сохранить свою жизнь к желанию спасти природное наследие.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
