Сегодня, на очередном судебном заседании по делу о покушении на президента Абхазии Александра Анкваба один из девяти подсудимых – Алхас Хутаба пытался убедить суд в том, что вся вина за данное преступление лежит на нем и двух его братьях – Тимуре и Ахре Хутаба, которых нет в живых. Тимур Хутаба, по официальной версии, повесился в камере, а Ахра Хутаба умер от тяжелой болезни.
Алхас Хутаба сразу заявил о том, что со дня ареста его жизнь в опасности и, если с ним что-нибудь случится, в этом будет виноват «тот, на кого он покушался». Он заявил также, что все показания давал под пытками и в результате физического давления. И рассказал о том, как это было:
«В первый день привезли меня, здесь крутили-вертели, об стенку стукали, под сердце били. Следователя не было. За то, что я адвоката потребовал, я сразу услышал (в масках помимо спецназа ходили «опера»): сейчас мы тебе ключицу сломаем, ребра пересчитаем, потом поймешь, как подписывать или не подписывать. В итоге подняли меня в карцер. В карцере я сидел около четырех-пяти дней и каждую ночь меня спускали в стиле «куропатки» спецназовцы с автоматами, вооруженные. Я не знал, на расстрел меня ведут или куда ведут меня. Насколько я знаю, это запугивание, не имеют права».
Алхас Хутаба сообщил суду, что во время одного из допросов, когда он попросил воды, ему дали выпить какую-то сладкую воду, после которой он потерял память на 10-12 дней и до сих пор не может вспомнить, что с ним в это время происходило.
Он рассказал и о том, как к его близкому родственнику генералу Алмасбею Кчачу, который, по версии обвинения, покончил собой при попытке арестовать его, приезжал «некий человек» от «того, на кого он покушался». Только так Хутаба называл президента Анкваба, упорно отказываясь произносить его имя. Этот человек передал ему, что президент обвиняет генерала во всех покушениях на него. Назвать имя посланца подсудимый отказался.
С его слов, он и Кчач потребовали, чтобы президент встретился с ними и объяснился. Но тот отказался от встречи. Алмасбей Кчач недоумевал и нервничал. Он подозревал, что за ним установлена слежка. Боясь расправы, приходилось постоянно проверять машину, осматривать ее со всех сторон. По словам Алхаса Хутаба, ситуация породила в нем такую ненависть, что он решил освободить страну от человека, который ничего кроме вреда принести Абхазии не может.
Приняв решение, Алхас Хутаба начал действовать:
«Я увиделся как-то с моим братом Тимуром Хутаба, он постарше меня, Отечественную войну прошел. Я ему рассказал эту историю, что вот так делается, вот так было. Он говорит, раз он так, он может не оставить нас в покое, здесь что-то не то, давай. Ну а я-то, в принципе, в душе готов был. Я поехал в ущелье, узнал, где Ахрик Хутаба находится, он в горах был. С Ахриком встретился... Я ему все объяснил. Этот человек был болен, он умирал. С ним, когда мы поговорили – я или Тимур, не помню, – рассказали ему, он сказал: «Что мне терять? Я с вами, я его также воспринимаю...»
Позже Алхас и его брат Тимур купили машину, на которой приехали на место покушения. Оружие у них было свое: автомат, пулемет и гранатомет «Муха». Взрывное устройство Алхас Хутаба не видел. Его где-то достал Тимур Хутаба, он же привел его в действие. На вопросы обвинения о том, что происходило во время покушения, кто из какого оружия стрелял, кто из покушавшихся где находился, как было приведено в действие взрывное устройство, Алхас Хутаба внятно ответить не мог. Он отвечал, что не знает, не видел, не может вспомнить.
Он смог рассказать только о том, что они приехали к месту покушения около полуночи. Утром он остался на пригорке около ямы. В начале девятого утра услышал сначала взрыв, а потом стрельбу. Он также сообщил суду, что никто не вел прицельный огонь по машинам сопровождения, и он очень сожалеет о том, что погибли люди из охраны президента. Когда началась стрельба, Алхас Хутаба крикнул: «Назад!» У них был договор: если кто-то так крикнет, то они все уходят с места преступления. Все они сели в машину и уехали.
Таким образом, Алхас Хутаба признался, что был инициатором покушения, но ни в кого не стрелял и никого не убивал. Следующее судебное заседание назначено на пятницу.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Алхас Хутаба сразу заявил о том, что со дня ареста его жизнь в опасности и, если с ним что-нибудь случится, в этом будет виноват «тот, на кого он покушался». Он заявил также, что все показания давал под пытками и в результате физического давления. И рассказал о том, как это было:
«В первый день привезли меня, здесь крутили-вертели, об стенку стукали, под сердце били. Следователя не было. За то, что я адвоката потребовал, я сразу услышал (в масках помимо спецназа ходили «опера»): сейчас мы тебе ключицу сломаем, ребра пересчитаем, потом поймешь, как подписывать или не подписывать. В итоге подняли меня в карцер. В карцере я сидел около четырех-пяти дней и каждую ночь меня спускали в стиле «куропатки» спецназовцы с автоматами, вооруженные. Я не знал, на расстрел меня ведут или куда ведут меня. Насколько я знаю, это запугивание, не имеют права».
Алхас Хутаба сообщил суду, что во время одного из допросов, когда он попросил воды, ему дали выпить какую-то сладкую воду, после которой он потерял память на 10-12 дней и до сих пор не может вспомнить, что с ним в это время происходило.
Он рассказал и о том, как к его близкому родственнику генералу Алмасбею Кчачу, который, по версии обвинения, покончил собой при попытке арестовать его, приезжал «некий человек» от «того, на кого он покушался». Только так Хутаба называл президента Анкваба, упорно отказываясь произносить его имя. Этот человек передал ему, что президент обвиняет генерала во всех покушениях на него. Назвать имя посланца подсудимый отказался.
С его слов, он и Кчач потребовали, чтобы президент встретился с ними и объяснился. Но тот отказался от встречи. Алмасбей Кчач недоумевал и нервничал. Он подозревал, что за ним установлена слежка. Боясь расправы, приходилось постоянно проверять машину, осматривать ее со всех сторон. По словам Алхаса Хутаба, ситуация породила в нем такую ненависть, что он решил освободить страну от человека, который ничего кроме вреда принести Абхазии не может.
Приняв решение, Алхас Хутаба начал действовать:
«Я увиделся как-то с моим братом Тимуром Хутаба, он постарше меня, Отечественную войну прошел. Я ему рассказал эту историю, что вот так делается, вот так было. Он говорит, раз он так, он может не оставить нас в покое, здесь что-то не то, давай. Ну а я-то, в принципе, в душе готов был. Я поехал в ущелье, узнал, где Ахрик Хутаба находится, он в горах был. С Ахриком встретился... Я ему все объяснил. Этот человек был болен, он умирал. С ним, когда мы поговорили – я или Тимур, не помню, – рассказали ему, он сказал: «Что мне терять? Я с вами, я его также воспринимаю...»
Позже Алхас и его брат Тимур купили машину, на которой приехали на место покушения. Оружие у них было свое: автомат, пулемет и гранатомет «Муха». Взрывное устройство Алхас Хутаба не видел. Его где-то достал Тимур Хутаба, он же привел его в действие. На вопросы обвинения о том, что происходило во время покушения, кто из какого оружия стрелял, кто из покушавшихся где находился, как было приведено в действие взрывное устройство, Алхас Хутаба внятно ответить не мог. Он отвечал, что не знает, не видел, не может вспомнить.
Он смог рассказать только о том, что они приехали к месту покушения около полуночи. Утром он остался на пригорке около ямы. В начале девятого утра услышал сначала взрыв, а потом стрельбу. Он также сообщил суду, что никто не вел прицельный огонь по машинам сопровождения, и он очень сожалеет о том, что погибли люди из охраны президента. Когда началась стрельба, Алхас Хутаба крикнул: «Назад!» У них был договор: если кто-то так крикнет, то они все уходят с места преступления. Все они сели в машину и уехали.
Таким образом, Алхас Хутаба признался, что был инициатором покушения, но ни в кого не стрелял и никого не убивал. Следующее судебное заседание назначено на пятницу.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
