Картина грузинского художника Олега Тимченко была продана на аукционе в Лондоне за 10 тысяч фунтов стерлингов. По признанию самого художника, большая заслуга в его профессиональном становлении принадлежит Сергею Параджанову.
Ираклий Орагвелидзе: Олег, я знаю, что ваши предки из России. Как они оказались в Грузии? Сказывается ли как-то ваша национальность в общении?
Олег Тимченко: Мои предки приехали из Питера. Для них это былой проблемой, потому что прабабушка никак не могла привыкнуть и вжиться. Она не знала грузинского языка и даже не никуда не выходила. Вот бабушка уже адаптировалась, мама уже здесь родилась. Мне рассказывали, что прабабушке было 35 лет, когда в 1917 году они эмигрировали после революции. Она приехала уже взрослой женщиной с двумя детьми, поэтому никак не могла адаптироваться – выходила только в церковь, библиотеку и продолжала жить той, питерской жизнью. Она прожила до 96 лет. Мама знала грузинский язык, какое-то время работала в театре имени Марджанишвили, знала всех актеров. Естественно, я родился здесь, так что для меня нет такого различия, я чувствую себя здесь прекрасно и не ощущаю себя приезжим.
Ираклий Орагвелидзе: Были ли вы знакомы с Параджановым?
Олег Тимченко: Да, конечно, я был с ним не только знаком, а, вообще, считаю, что Сергей Иосифович очень многое мне дал в жизни. Если считать, что я состоялся как художник, – это во многом его заслуга. Я учился на третьем курсе академии, когда попал к нему домой. Для меня это было большой школой. Он специально никого ничему не учил, но если ты сам к этому был готов, у него всегда были для тебя открыты двери его дома. Я всегда вспоминаю эти годы как самые интересные в творческом плане. Там кипела жизнь. Вообще, Тбилиси был интересным городом. Когда Серго был жив, у него дома каждый день был праздник, и я познакомился у него с такими людьми, как Майя Плисецкая, Володя Высоцкий, Марчелло Мастрояни, Гинсбург – кого только не было в этом доме. И это же не просто встречи, а ты все время накапливаешь какой-то багаж, опыт общения, культуры, что сейчас является огромным дефицитом. Не знаю, может, время было другое, но я не думаю, потому что культура всегда должна быть, т.к. это одна из движущих сил вообще нации, и без нее невозможно построить государства.
Ираклий Орагвелидзе: В последние годы в Грузии сильно упал уровень культуры – нет шумных выставок, к нам не приезжают зарубежные художники, да и новых местных дарований не очень заметно. В чем, по вашему мнению, заключаются причины подобного застоя?
Олег Тимченко: Уровень упал в том смысле, что он как-то растворился в чем-то, и происходит стирание критериев, потому что все время проходят какие-то большие фестивали, выставки, но это иногда бывает настолько неинтересно, несмотря на то, что каталоги печатаются на уровне, технически все хорошо оборудовано. Искусство может упасть в какое-то время, может подняться – это какой-то временной цикл. К сожалению, могу с уверенность сказать, что в Грузии нет настоящих кураторов, искусствоведов в современном искусстве. У кого-то есть претензии, но они пишут какие-то абсурдные статьи, идет жонглирование какими-то абсолютно никому не нужными терминами, нужно иметь под рукой словарь, чтобы понять, о чем идет речь; они кичатся друг перед другом: вот я пишу так, а я еще лучше, заумнее, а суть, в принципе, не схвачена, потому что искусство – это исследовательская работа, научный подход. Искусствоведение – очень кропотливый и серьезный труд, но этим никто не занимается. Нельзя сказать, что у нас нет художников. Есть, конечно, очень интересные, просто ими никто не занимается. Я уже не говорю об арт-рынке, арт-бизнесе, которые есть во всем мире. Нравится тебе это или нет, но искусство стало уже коммерцией. На Западе этим занимаются, работает целая фабрика. У нас, к сожалению, этого нет.
Ираклий Орагвелидзе: Олег, на русских торгах аукциона Сотбис ваша работа была продана за 10 тысяч фунтов стерлингов. В Грузии это событие имело широкий резонанс. Как ваша работа оказалась в Англии?
Олег Тимченко: На всех аукционах, на которых выставлялись грузинские художники – и Пиросмани, и Гудиашвили, – все выставлялись через Москву. Этот аукцион так и назывался «Русские торги». На нем была выставлена только живопись очень известных русских художников. Для меня самым радостным было попасть в состав этих художников – Айвазовского, Шишкина, Рериха, Врубеля. Не знаю, как я туда попал, но там была комиссия, отбирающая работы. Из пяти картин они выбрали одну черно-белую работу, очень минималистическую. Я не знал, продастся она или нет. Когда я открыл каталог, для меня было большим удивлением и радостью, потому что моя картина была среди работ Фаберже, Репина и других великих мастеров. Начальная цена была 4 тысячи фунтов. Насколько я знаю, англичанин и русский торговались, и почему-то выиграл англичанин.
Ираклий Орагвелидзе: Злые языки говорят, что ваши работы приобретал бывший президент Грузии Михаил Саакашвили. Расскажите об этом пару слов.
Олег Тимченко: Лично у меня, конечно, он ничего не покупал, но одну работу я ему подарил через мою подругу. Она у меня попросила, и я с удовольствием нарисовал. Насколько я знаю, эта работа висела у Сандры в комнате. Бывает такое, что президенты, правительства покупают иногда работы.
Ираклий Орагвелидзе: Что вы можете сказать на тему русско-грузинской войны?
Олег Тимченко: Это какая-то катастрофа, потому что само понятие «русско-грузинская война» настолько абсурдное и обидное, и ужасно, что до этого вообще дошло дело. Это политика, и тут ничего не сделаешь. Ясно, что Россия оккупировала территории, и когда решится этот вопрос, к большому сожалению, абсолютно непонятно и неизвестно. Наверное, до тех пор, пока в России не изменится политика. Я до сих пор поддерживаю отношения с российскими художниками. Россия – она же разная, не все одинаково думают и мыслят, поэтому я всегда дружил и будут дружить, у нас всегда будут прекрасные отношения с кругами, которые делают искусство, – теми же художниками или актерами. Два года назад у меня была выставка, в то время тоже была напряженная ситуация, но мы решили, что все же стоит поехать в Москву и сделать выставку, которая называлась «Война и мир». Тема была интересной, и я тогда встретился со многими. Леня Бажанов выступил на открытии выставки, которое прошло очень солидно и на высоком уровне. Меня прекрасно встретили. Когда люди узнали, что художник из Грузии, был аншлаг. Мы совместно с питерскими и московскими художниками всегда выставлялись за границей, и эта дружба была очень интересной, актуальной, а потом все пропало, мы уже не общались, потому что здесь у нас были какие-то проблемы. Мне все предлагают приехать, организовать выставку, вообще хотели сделать выставку грузинских художников, но это сейчас очень трудно – все упирается в политику.
Ираклий Орагвелидзе: Олег, я знаю, что ваши предки из России. Как они оказались в Грузии? Сказывается ли как-то ваша национальность в общении?
Олег Тимченко: Мои предки приехали из Питера. Для них это былой проблемой, потому что прабабушка никак не могла привыкнуть и вжиться. Она не знала грузинского языка и даже не никуда не выходила. Вот бабушка уже адаптировалась, мама уже здесь родилась. Мне рассказывали, что прабабушке было 35 лет, когда в 1917 году они эмигрировали после революции. Она приехала уже взрослой женщиной с двумя детьми, поэтому никак не могла адаптироваться – выходила только в церковь, библиотеку и продолжала жить той, питерской жизнью. Она прожила до 96 лет. Мама знала грузинский язык, какое-то время работала в театре имени Марджанишвили, знала всех актеров. Естественно, я родился здесь, так что для меня нет такого различия, я чувствую себя здесь прекрасно и не ощущаю себя приезжим.
Ираклий Орагвелидзе: Были ли вы знакомы с Параджановым?
Олег Тимченко: Да, конечно, я был с ним не только знаком, а, вообще, считаю, что Сергей Иосифович очень многое мне дал в жизни. Если считать, что я состоялся как художник, – это во многом его заслуга. Я учился на третьем курсе академии, когда попал к нему домой. Для меня это было большой школой. Он специально никого ничему не учил, но если ты сам к этому был готов, у него всегда были для тебя открыты двери его дома. Я всегда вспоминаю эти годы как самые интересные в творческом плане. Там кипела жизнь. Вообще, Тбилиси был интересным городом. Когда Серго был жив, у него дома каждый день был праздник, и я познакомился у него с такими людьми, как Майя Плисецкая, Володя Высоцкий, Марчелло Мастрояни, Гинсбург – кого только не было в этом доме. И это же не просто встречи, а ты все время накапливаешь какой-то багаж, опыт общения, культуры, что сейчас является огромным дефицитом. Не знаю, может, время было другое, но я не думаю, потому что культура всегда должна быть, т.к. это одна из движущих сил вообще нации, и без нее невозможно построить государства.
Ираклий Орагвелидзе: В последние годы в Грузии сильно упал уровень культуры – нет шумных выставок, к нам не приезжают зарубежные художники, да и новых местных дарований не очень заметно. В чем, по вашему мнению, заключаются причины подобного застоя?
Олег Тимченко: Уровень упал в том смысле, что он как-то растворился в чем-то, и происходит стирание критериев, потому что все время проходят какие-то большие фестивали, выставки, но это иногда бывает настолько неинтересно, несмотря на то, что каталоги печатаются на уровне, технически все хорошо оборудовано. Искусство может упасть в какое-то время, может подняться – это какой-то временной цикл. К сожалению, могу с уверенность сказать, что в Грузии нет настоящих кураторов, искусствоведов в современном искусстве. У кого-то есть претензии, но они пишут какие-то абсурдные статьи, идет жонглирование какими-то абсолютно никому не нужными терминами, нужно иметь под рукой словарь, чтобы понять, о чем идет речь; они кичатся друг перед другом: вот я пишу так, а я еще лучше, заумнее, а суть, в принципе, не схвачена, потому что искусство – это исследовательская работа, научный подход. Искусствоведение – очень кропотливый и серьезный труд, но этим никто не занимается. Нельзя сказать, что у нас нет художников. Есть, конечно, очень интересные, просто ими никто не занимается. Я уже не говорю об арт-рынке, арт-бизнесе, которые есть во всем мире. Нравится тебе это или нет, но искусство стало уже коммерцией. На Западе этим занимаются, работает целая фабрика. У нас, к сожалению, этого нет.
Ираклий Орагвелидзе: Олег, на русских торгах аукциона Сотбис ваша работа была продана за 10 тысяч фунтов стерлингов. В Грузии это событие имело широкий резонанс. Как ваша работа оказалась в Англии?
Олег Тимченко: На всех аукционах, на которых выставлялись грузинские художники – и Пиросмани, и Гудиашвили, – все выставлялись через Москву. Этот аукцион так и назывался «Русские торги». На нем была выставлена только живопись очень известных русских художников. Для меня самым радостным было попасть в состав этих художников – Айвазовского, Шишкина, Рериха, Врубеля. Не знаю, как я туда попал, но там была комиссия, отбирающая работы. Из пяти картин они выбрали одну черно-белую работу, очень минималистическую. Я не знал, продастся она или нет. Когда я открыл каталог, для меня было большим удивлением и радостью, потому что моя картина была среди работ Фаберже, Репина и других великих мастеров. Начальная цена была 4 тысячи фунтов. Насколько я знаю, англичанин и русский торговались, и почему-то выиграл англичанин.
Ираклий Орагвелидзе: Злые языки говорят, что ваши работы приобретал бывший президент Грузии Михаил Саакашвили. Расскажите об этом пару слов.
Олег Тимченко: Лично у меня, конечно, он ничего не покупал, но одну работу я ему подарил через мою подругу. Она у меня попросила, и я с удовольствием нарисовал. Насколько я знаю, эта работа висела у Сандры в комнате. Бывает такое, что президенты, правительства покупают иногда работы.
Ираклий Орагвелидзе: Что вы можете сказать на тему русско-грузинской войны?
Олег Тимченко: Это какая-то катастрофа, потому что само понятие «русско-грузинская война» настолько абсурдное и обидное, и ужасно, что до этого вообще дошло дело. Это политика, и тут ничего не сделаешь. Ясно, что Россия оккупировала территории, и когда решится этот вопрос, к большому сожалению, абсолютно непонятно и неизвестно. Наверное, до тех пор, пока в России не изменится политика. Я до сих пор поддерживаю отношения с российскими художниками. Россия – она же разная, не все одинаково думают и мыслят, поэтому я всегда дружил и будут дружить, у нас всегда будут прекрасные отношения с кругами, которые делают искусство, – теми же художниками или актерами. Два года назад у меня была выставка, в то время тоже была напряженная ситуация, но мы решили, что все же стоит поехать в Москву и сделать выставку, которая называлась «Война и мир». Тема была интересной, и я тогда встретился со многими. Леня Бажанов выступил на открытии выставки, которое прошло очень солидно и на высоком уровне. Меня прекрасно встретили. Когда люди узнали, что художник из Грузии, был аншлаг. Мы совместно с питерскими и московскими художниками всегда выставлялись за границей, и эта дружба была очень интересной, актуальной, а потом все пропало, мы уже не общались, потому что здесь у нас были какие-то проблемы. Мне все предлагают приехать, организовать выставку, вообще хотели сделать выставку грузинских художников, но это сейчас очень трудно – все упирается в политику.