В ходе обсуждения парижского теракта в одной непризнанной и вполне христианской кавказской стране было выказано неожиданное уважение к мусульманам. Они, как было сказано и участниками обсуждения поддержано, пример для христиан, которые должны были первыми убить этих карикатуристов. К слову, большинство участников дискуссии верными прихожанами себя не считают и в некотором смысле даже являются местным гражданским обществом.
Название маленькой непризнанной республики принципиальным не является. Такая система аргументов могла родиться в каждой из трех имеющихся. Система представлений о том, что случилось в Париже в день православного Рождества, проста на всем пространстве от Ингури до Находки. Но на Ингури выразительнее и ярче.
Государство, которое недосостоялось и в ближайшее время недосостоится, – это вообще вечное изнурительное испытание консерватизмом. Это как кредо и новая религия. Консерватизм – как месть миру, который отказывает в признании. Они этим миром не признаны и, значит, этому миру ничего не должны. Значит, праздником непослушания можно упиваться со всем жаром традиции, так сказать, и самобытности. Тем более что ничего другого не остается. Этот мир там – со своей толерантностью, политкорректностью и единством в отстаивании права каждого быть разным. А они – здесь с тем большим неприятием того, что есть в мире, чем сильнее обида.
А обида крепнет и ширится. День ото дня. От драмы к драме. Социологии нет, но что-то подсказывает: Абхазия и Южная Осетия – как минимум, среди лидеров по приверженности идее русского мира в Новороссии на душу населения. И по единодушию в том, что французы во всем виноваты сами. И по степени упрощения системы критериев, и без того не слишком затейливой, до двоичной. В Киеве – фашизм. В Париже – бесовщина, порнография и неизбежная расплата. Все логично. Украину поддерживает тот же Запад, который поддерживает Грузию. Значит, Украина враг, и это так же непреложно, как и то, что все, идущее с Запада, включая, естественно, карикатуристов, – зло. Je suis Charlie – зло и порок, сочувствие – вид космополитического предательства, потому что оно теперь тоже часть глобальной политической схемы.
Все это справедливо для большой, почти 150-миллионной страны в целом. Но в этой стране еще можно быть меньшинством. Ничтожным, но все еще видимым и слышимым. Здесь, в конце концов, есть разброс представлений и понятий, в рамках которых и Майдан не шабаш, и Республиканский марш – не профанация. Страна обсуждает то, что случилось в Париже, не пытаясь вылезти из своей особой, как ее таежный путь, системы координат, всему остальному миру интересной не более чем ГЛОНАСС. Бывает. Но даже это начинание в России остается темой для полемики, каким бы одиозным ни был ее стиль.
В Абхазии и Южной Осетии спорить не о чем. Если Россия уходит на глухую периферию, то Абхазия и Южная Осетия на периферии самой России, и выбирать не приходится. Последним прибежищем становится то, что так легко выдать за традицию и самобытность. А по этой части абхазы и осетины имеют перед россиянами, традицию давно утратившими, немалое преимущество. И потому непризнанные оказываются впереди России, они – в авангарде самого посконного ретроградства. Которое к тому же изрядно сдобрено конспирологией, освоенной здесь задолго до Донбасса и Парижа. Так в Сухуми и Цхинвали. Так и в Карабахе, потому что за ним Армения, а в Армении тоже не боятся заблудиться, следуя за Москвой в ее таежных исканиях особого пути. Но Армении можно выбрать хотя бы теоретически. У Карабаха нет и этого. Как и у Абхазии.
А непризнанность с первых дней еще и испытание единством. Когда-то объединяло чувство врага, но сегодня враг отброшен, и Грузией уже никого не напугать. Но теперь дело Грузии продолжает весь мир, ополчившийся против России, и уже неважно, хочется ли кому-то быть ее частью или не очень. Важно то, что линия фронта прочерчена и выбора уже нет, даже того, который, казалось бы, имелся еще вчера. И круг замыкается самым безрадостным образом. То, что в романтические времена виделось независимостью, теперь оказалось обычным гетто, идейным уж точно.
Вдоль придуманной линии фронта врага ненавидят порой сильнее, чем у настоящей. В гулком, будто под крышкой люка, единстве почти не видно проблесков спасительного сомнения. Хоть сомневаться как раз никто не запрещает и думать, как программа «Вести недели», никто не заставляет. Все добровольно и от души. Так иногда бывает, когда уже нет особого выбора.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
