Часть международного нефтепровода Баку-Супса проходит по территории республики Южная Осетия. На югоосетинских сайтах и форумах все чаще возмущаются тем, что этот факт утаивается от общественности, и требуют взимать плату за транзит углеводородов.
По Ленингорскому району Южной Осетии проходит 1250 метров международного нефтепровода Баку-Супса. Это тема, которую после перехода района под юрисдикцию Цхинвала не обсуждали или почти не обсуждали публично. Теперь, видимо, по мере роста внутриполитической активности этот вопрос решили актуализировать. Звучат заявления, дескать, а почему нам не платят за транзит углеводородов, как прочим суверенным государствам-транзитерам? Почему сам факт транзита власти скрывают от общественности?
По мнению российского политолога Модеста Колерова, наверное, в самом желании зарабатывать деньги нет ничего плохого, вопрос лишь в его юридическом оформлении:
«Как можно требовать, если у вас не оформлены юридические права, если этот транзит идет по факту и все по умолчанию договорились? Что, это не требует отдельного урегулирования? Я бы предпочел, чтобы кто-то не просто поднимал этот вопрос, но подготовил бы юридическое решение. Если принять позицию, что эти полтора километра проходят по территории независимой Южной Осетии, то, соответственно, этот факт должен быть юридически оформлен, и это оформление должно подразумевать особое соглашение не только с Грузией и Азербайджаном, но и с инвесторами нефтепровода. Я думаю, тупиковый опыт Женевских консультаций очень хорошо демонстрирует, что на современном уровне развития дипломатии даже обсуждать подобные вопросы нет никакой возможности».
Кстати, среди акционеров нефтепровода – крупнейшие в мире нефтедобывающие и нефтеперерабатывающие компании British Petroleum и Chevron. Последняя имеет растущий бизнес в России по поставке присадок для смазочных продуктов.
И все-таки интересен тот факт, что с 2008 года, казалось бы, не осталось ни одного вопроса, по которому не было дискуссий, – от демаркации границы с Грузией до утраченной собственности беженцев. Но о транзите углеводородов не было сделано ни одного официального заявления. Тому есть свое объяснение, говорит российский политолог Алексей Малашенко:
«Можно лупить друг друга подушками по голове, можно даже палками драться, но нельзя высасывать из себя кровь. Никто не заинтересован в нефтяном конфликте, потому что он может очень многое за собой потянуть. Сложился такой статус-кво: вот там, ребята, мы ругаемся, но тут дело более серьезное, и из-за того, что в этом месте проходит труба, мы поднимать бучу не будем. Зачем это надо? Это всех устраивает».
То есть сложился такой статус-кво: Россия, как де-факто контролирующая ситуацию в республике, несет ответственность за все происходящее в ней, в том числе и за сохранность нефтепровода. Это ее дела, ее отношения с корпорациями и странами, которые они представляют, и в общем-то к Южной Осетии этот вопрос не имеет никакого отношения.
Наверное, это такая особенность сегодняшнего внутриполитического дискурса в республике, когда насущные проблемы уводят на третий план в основном из-за острого дефицита идей и предложений по их разрешению, а на первый план выводят некие «задачи вселенского масштаба», например, как дать пендаля British Petroleum.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
