Accessibility links

Югоосетинские заключенные просятся на родину


Югоосетинские общественники задаются вопросом, если их земляков будут экстрагировать из России, то где их будут размещать?
Югоосетинские общественники задаются вопросом, если их земляков будут экстрагировать из России, то где их будут размещать?

Югоосетинский Минюст намерен построить исправительно-трудовую колонию, которой до сих пор нет в республике. Правозащитники полагают, что решение этого вопроса слишком затянулось, а местные заключенные отбывают сроки в нечеловеческих условиях.

По информации и.о. министра юстиции Марины Бестаевой, в ведомство поступило 21 заявление от граждан Южной Осетии, сидящих в местах лишения свободы на территории РФ, о переводе их в республику для дальнейшего отбывания наказания. Но, судя по всему, не все прошения будут удовлетворены. Те осужденные, кому присудили возмещение ущерба морального или материального, не могут быть переведены в Южную Осетию, т.к. в республике нет возможности привлечь осужденного к труду, соответственно, нет зарплаты, не из чего выплачивать ущерб.

По словам Марины Бестаевой, Минюст прорабатывает этот вопрос. Иными словами, речь идет о строительстве лагеря для заключенных, где осужденные могли бы трудиться, зарабатывать деньги, отовариваться в лагерном магазине, проводить на свежем воздухе большую часть времени. Одним словом, сменить тюремное небытие на какое-то подобие человеческой жизни в зоне.

Югоосетинские заключенные просятся на родину
please wait

No media source currently available

0:00 0:04:29 0:00
Скачать

В 1992 году местный медвытрезвитель на скорую руку переделали в тюрьму. С тех пор вот уже 24 года, как это единственное место в республике, где отбывают наказание местные осужденные: первоходы и рецидивисты, мужчины и женщины – в условиях самого сурового тюремного режима. По словам правозащитника Фатимы Маргиевой, в прошлом узницы цхинвальской тюрьмы, от прочих мест лишения свободы здание бывшего медвытрезвителя отличается тем, что здесь меньше пространства для заключенного – теснее камеры, меньше прогулочный дворик. Впрочем, это не единственное, чем примечательна цхинвальская тюрьма, говорит Фатима Маргиева:

«Там нечеловеческие условия. От стен и от бетонного пола такой холод идет, что осужденные просят родственников прислать из дома ковер или одеяло, чтобы хоть как-то защитить себя от холода.

– Центрального отопления в тюрьме нет?

– Нет, но когда наступают холода, зекам разрешают электрические плитки, потому что в камерах можно запросто замерзнуть».

В России есть понятие голодной зоны – это колонии, где из-за перебоев с поставками продуктов питания или по каким-то другим причинам зеки недоедают. Цхинвальская тюрьма тоже голодная. Официально на содержание одного осужденного в день уходит до 76 рублей. Кто не верит, что тюрьма голодная, пусть попробует прокормиться на эти деньги, говорит Фатима Маргиева:

«Раньше, в мое время, там были прогорклые каши с молью, которые варили на воде. Подавали, как курам или свиньям. Ели это варево только те, кому больше нечего было есть, и таких было довольно много. А сейчас готовят более или менее прилично, но кормят один раз в сутки».

По словам Фатимы Маргиевой, не лучше обстоят дела и с изоляторами временного содержания. По закону срок задержания до вынесения решения суда не может превышать 48 часов. На это время содержания и рассчитан ИВС. Но в Южной Осетии они выполняют роль следственных изоляторов, и люди сидят там месяцами и даже годами, в переполненных камерах, говорит Фатима Маргиева:

«Изолятор временного содержания размещен в подвале МВД. Недавно были сильные дожди, и подвалы залило водой. А там, в двухместных камерах, сидят по пять-шесть человек. Двое спят на нарах, остальные на полу. Залило полы, залило постели, одежду. Люди задыхались этой сыростью, ночевали сидя, по трое на нарах. И никому до этого дела не было».

На моей памяти вопрос о строительстве лагеря поднимали трижды. В первый раз Алла Джиоева во время предвыборной кампании 2011 года, когда она баллотировалась на пост президента. Потом она же в 2012 году в должности вице-премьера. Наконец, в декабре прошлого года, когда Минюст отрапортовал о ратификации соглашения об обмене заключенными с Россией и заявил о необходимости строительства трудового лагеря в республике. Только с тех пор дело не сдвинулось.

Своя статистика у югоосетинского общественника Алана Парастаева:

«В той или иной форме гражданское общество Южной Осетии, та же Лира Филипповна Козаева, которая хлопотала о наших заключенных в Грузии, поднимала вопрос об условиях содержания в нашей тюрьме. Но, как мы видим, воз и ныне там. В свое время и мне один раз министр внутренних дел (когда тюрьма была подведомственна МВД) и два министра юстиции обещали построить колонию. Говорили, что уже заложили ограду некой зоны в одном из районов Южной Осетии. Говорили: вот-вот, но дело так и не пошло. Ни когда денег не было, ни позже, когда деньги пошли из России, ни теперь. Я с ужасом недавно прочитал, что наших земляков будут экстрагировать из России в Южную Осетию. Я не понимаю, где они их будут размещать?»

Удивительно, но положение заключенных мало кого беспокоит. Вот, например, и власти, и общественность, и пресса пристально следили за судьбой заключенных, отбывавших наказание в Грузии, переживали за них. И в это же самое время дома, под самым носом люди томились в каменных мешах, все вперемешку – в одних камерах и здоровые, и туберкулезники. Вешались, сведенные с ума тусклым освещением, недоедали, мерзли зимой и падали в обморок от жары летом. И никаких возмущений, никакого общественного беспокойства. Интересно, почему так?

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия

  • 16x9 Image

    Мурат Гукемухов

    В 1988 году окончил Ставропольский политехнический институт, по специальности
    инженер-строитель.

    В разные годы был корреспондентом ИА Regnum, сотрудничал с издательским домом «КоммерсантЪ» и ​Institute for War and Peace Reporting (IWPR).

XS
SM
MD
LG