На этой неделе вслед за сокращением армии объявили и о сокращениях в МВД, также по настоянию России в рамках соглашения, подписанного между МВД РЮО и РФ. Как и в случае с армией, Россия готова поднимать зарплаты и пенсии милиционерам до российского уровня, но при условии, что их численность будет доведена до разумных пределов. Штаты этого ведомства раздуты неимоверно. Сейчас их 1400. Если исходить из российских 512 полицейских на 100 тысяч населения, то Южной Осетии с лихвой хватило бы 250 милиционеров, т.е. местные штаты раздуты в 5,5 раз по сравнению с российскими. Наверное, в военное время это было оправдано, как дополнительная возможность увеличить количество легально вооруженных мужчин. Но теперь война закончилась. По словам министра внутренних дел Игоря Наниева, сокращение предполагается поэтапное как наименее болезненное для персонала. В октябре уйдут первые 300 человек, в основном достигшие пенсионного возраста.
Югоосетинские эксперты говорят, что неплохо бы оптимизировать и штаты КГБ. Их численность – тайна, но о том, что и там штаты раздуты, в республике никто не сомневается.
Министр внутренних дел также пообещал, что до конца года в Цхинвале заработает совместный Информационно-координационный центр (ИКЦ) министерств внутренних дел Южной Осетии и России. По словам Игоря Наниева, в нем будут работать 23 сотрудника МВД Южной Осетии и семь сотрудников МВД России. Предполагается, что они повысят эффективность югоосетинской милиции, так как у них есть большой опыт и технические возможности, которых пока не имеют югоосетинские коллеги. Кроме того, у них будет доступ к российской базе данных, и они смогут делиться информацией с местными. Этот центр – еще и один из элементов интеграции силовых структур, в результате которой формальности в отношениях силовиков будут решаться быстрее и проще, например, когда речь идет об инициировании оперативных мероприятий на территории страны-партнера.
Правозащитник Фатима Маргиева интересуется, как повлияет указанный центр на поведение милиции – на пытки подследственных, незаконные задержания и фальшивые расследования:
«Хотелось бы знать, как создание этого центра повлияет на наши дела? Что получит в итоге население? Станет ли оно более защищенным от полицейского произвола? Или, наоборот, этот центр создаст дополнительные возможности для оборотней в погонах, которых хватает и в России, и в Южной Осетии, чтобы фабриковать дела против невинных людей?»
На этой неделе Анатолий Бибилов встретился с предпринимателями. По сути, он поставил им на вид, что они не выполняют обязательства перед государством в полном объеме, напомнил о необходимости проводить отчисления в пенсионный фонд, платить налоги и соблюдать отчетность. В свою очередь, президент пообещал помощь государства – льготное кредитование и субсидии тем, кто готов работать добросовестно.
В общем, это такая ставшая уже привычной процедура общения власти с бизнесом, после которой мало что менялось, быть может, поэтому и эта встреча не вдохновила. Не вдохновила еще и потому, что не прозвучало обеспокоенности застоем в республике. Вот хотелось бы не просто разговора о перспективных и приоритетных направлениях инвестиций, о перспективах государственно- частного партнерства и о прочем, о чем говорят уже много лет, но толку от этого – ноль с копейками. Вместо этого хотелось бы услышать результаты серьезного мониторинга о том, кто и что мешает людям работать – бюрократия, правовая неопределенность или еще что-то. Или, наконец, услышать что-то конкретное о том, как урегулировать таможенные отношения с Россией.
По мнению российского экономиста, сотрудника Института экономики РАН Александра Караваева, в условиях, когда государство строится почти с нуля, просто нельзя развивать экономику отдельно, не решая других проблем. Экономика обязательно должна быть частью общей картины, большого плана по обустройству страны, говорит Александр Караваев:
«В этом смысле экономика очень тесно переплетается и может быть зависима от целеполагания. Целеполагание подразумевает какой-то идеал, какой-то лучший пример, который мы видели, и к которому мы стремимся. Я не знаю, есть ли этот идеал для Южной Осетии и как он выглядит сейчас, в настоящее время, но разговаривать об этом надо. И если, допустим, этот идеал как-то не вписывается в российское представление о Южной Осетии, то, конечно, это надо обсуждать».
Интересно, может сегодня кто-то из чиновников, действующих или бывших, сказать, какую жизнь строят в Южной Осетии? Как в ней должно быть все устроено в конечном счете?
С 1 сентября грузинские школы республики переводят на российскую программу образования и на русский язык. Грузинский в них будет изучаться как отдельный предмет. По сути, речь идет о решении властей закрыть грузинские школы и открыть на их месте русские.
По информации заместителя министра образования и науки Южной Осетии Элисо Гаглоевой, переход на новую систему образования не будет постепенным, например, начиная с первого класса. Старшеклассникам не дадут возможности доучиться по старой программе. Как они будут доучиваться, не зная русского языка, похоже, мало кого волнует. Чиновники от образования ссылаются на распоряжение президента перевести всех на единую форму обучения и на некие конституционные требования….
Нет никаких требований закона, чтобы их закрыть. Как не состоятельно и требование всех обучать по одной программе. Например, по всему миру разбросаны русские школы с российской программой образования, есть и американские школы в России со своей программой. Это нормально, общепринято.
Чиновники говорят, что они делают это в интересах грузинских учеников – с русским аттестатом у них появится возможность поступать в российские вузы. И это неправда. В Ленингоре уже есть русская школа, и все, кому это интересно, уже там учатся.
Все остальные едут поступать в грузинские вузы, чтобы учиться в привычном для них мире, на родном языке, рядом с домом. Так и родителям дешевле, и спокойнее за детей. Вот и вся история. Поэтому местные жители не находят этому решению другого объяснения кроме как дискриминационной политики в отношении грузинского населения.
Эта история тем более непонятна и неприятна, что руководство республики всегда демонстрировало обратное – выстраивало диалог с грузинским населением, поддерживало грузинские школы, терпимо относилось к деятельности ГПЦ на территории района, несмотря на полное игнорирование с ее стороны целого перечня республиканских законов.
На фоне такой многолетней демонстрации лояльности российский политолог Николай Силаев считает решение по грузинским школам большой ошибкой руководства республики:
«Если там есть значительное количество людей, которые привыкли учиться на грузинском, считают себя грузинами, считают грузинский своим родным языком, то зачем, спрашивается, в форсированном режиме переводить обучение на русский язык? Ведь это отражается на имидже Южной Осетии, на отношении к ней за рубежом. Даже при том, что она не признана, за ситуацией в регионе следят. Смотрят, в том числе, и на то, как в двух новых независимых государствах относятся к национальным меньшинствам. Здесь важно не повторять ту политику, из-за которой в свое время Южная Осетия и Абхазия решили выйти из состава Грузии. Не повторять политику, которая как минимум создавала неудобства для национальных меньшинств и тем самым подрывала гражданский мир».
Сегодня стало известно еще об одном кадровом решении президента. Анатолий Бибилов назначил своим представителем в парламенте Вячеслава Гобозова
Наверное, можно считать это выполнением обещания, которое Бибилов дал после победы на парламентских выборах. Тогда он заявил, что и среди проигравших партий есть дельные люди и он готов привлекать их к сотрудничеству. Тогда, помнится, прозвучало и имя Вячеслава Гобозова.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
