Сегодня в Гудауте хоронили молодую женщину. Двадцатипятилетняя Гульгаз Мамедова была расстреляна в Сухуме в воскресенье, 11 марта. Убийца – Виктор Джанба, отец сына Гульгаз.
Эта история началась с того, что Гуля Мамедова в 2014 году родила сына от Виктора Джанба. У Виктора была своя семья, трое детей, но, несмотря на это, он с параноидальным упорством пытался отобрать ребенка у матери. Это и стало поводом для судебного иска матери восьмимесячного Багратика к его отцу. Судебный процесс был долгим и оскорбительным для Гули Мамедовой, для ее немногочисленных родственников, для журналистов, симпатии которых были на стороне матери, боровшейся за право воспитывать своего ребенка.
Суд принял единственное возможное решение – вернуть ребенка матери, а для отца установил право на общение с сыном. Гуля не возражала, и Виктор Джанба периодически забирал ребенка на несколько дней.
9 марта Виктор Джанба в очередной раз забрал Баграта на выходные. Спустя два дня, в воскресенье, Гуля поехала за сыном. Сына ей не отдали, и она уже ушла из дома Джанба, когда Виктор догнал ее и расстрелял из автомата. Виктор Джанба задержан. В отношении него возбуждено уголовное дело по статьям «убийство, незаконное приобретение, передача, хранение или ношение огнестрельного оружия».
После этой трагедии вопрос об оружии возник сам собой. В Абхазии, где почти каждый мужчина вооружен, нет закона об обороте оружия. Споры вокруг его принятия ведутся с давних времен, потому что каждое совершенное в стране преступление сопровождается статьей УК «незаконное приобретение, передача, хранение или ношение огнестрельного оружия».
В 2010 году президент Багапш, выступая с ежегодным посланием к парламенту, заявил, что считает необходимым скорейшее принятие закона «Об обороте оружия». «Скорейшего» почему-то не получилось. Вернулись к проблеме через восемь лет – в 2017 году, и 2 марта приняли проект закона в первом чтении. Прессинг со стороны общества был сильный, и на заседании сессии стало понятно, что после первого чтения о проекте забудут. Народные избранники не обсуждали, а оправдывались: этот закон не должен стать законом «О запрете оружия», боевое оружие – это национальная традиция и вопрос личной безопасности, закон упростит процедуру разрешения на получение оружия, никакого изъятия оружия не будет, «резервисты, ударная сила нашей армии, должны иметь и хранить оружие» и даже «передавать его по наследству».
Возможно, чрезмерная осторожность депутатов нашего сугубо мужского парламента объяснялась нежеланием обсуждать непопулярный закон накануне парламентских выборов. Но есть еще и «личный фактор» – его нетрудно заметить по оттопыренным пиджачкам наших депутатов. От кого собираются защищаться народные избранники на своих заседаниях, ума не приложу. Может, от журналистов, большинство из которых женщины?
Тем временем после первого чтения проекта закона «Об обороте оружия» прошло больше года, и временные рамки позволяют начинать его обсуждение с «чистого листа».
Но пока депутаты бездействуют, незарегистрированное оружие, непонятно каким образом оказавшееся в руках человека, не принимавшего участия в войне, продолжает стрелять. Вероятность того, что если бы у Джанба не оказалось под рукой автомата, то четырехлетний Багратик не остался бы без мамы, очень велика. Таких трагедий в послевоенной Абхазии было достаточно для того, чтобы власти сообразили, что из-за их снисходительности к преступникам криминогенная ситуация только ухудшается.
Если не хватает аргументов для принятия закона, жестко регламентирующего правила приобретения, хранения и использования оружия, то я подскажу.
Люди, которые нуждаются в защите, обычно не приобретают оружие. Старики, дети, женщины не держат автоматы под кроватью, не разгуливают по городу с пистолетами. Никому из них не придет в голову хранить пулемет на чердаке на случай ограбления. За все послевоенное время я слышала только об одном случае, когда автомат использовался для защиты от грабителей. Все остальные преступления с использованием оружия – это убийства невооруженных людей.
«В старые времена каждый абхаз имел право носить и владеть оружием», – отметил, выступая на сессии 2 марта 2017 года, депутат парламента Саид Харазия.
У меня сложные отношения с традициями, но я допускаю, что так оно и было в старые времена. Но тогда есть смысл продолжить эту легенду. В те самые старые времена абхазы не стреляли в безоружных, в женщин и уж тем более в мать своих детей. Времена давно изменились, и тем, кто предлагает и сегодня жить по традициям, напомню, что тогда нам не нужен суд, парламент, президент. Нам нужна только большая поляна, на которой не работают родственные и дружеские связи, и старейшины не продают честь и достоинство народа ни за какие деньги.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
