Так получилось, что в последнее время было много сказано руководством Южной Осетии и государственными СМИ о единстве и братстве осетин. Об этом говорилось на недавней встрече президентов двух Осетий, на встречах Анатолия Бибилова с представителями сирийской и турецкой осетинских диаспор.
Параллельно с этим шла другая кампания, направленная на легитимацию в глазах общества ценза оседлости в преддверии парламентских выборов. Шла эта работа по двум направлениям – юридическому, т.е. был принят закон, по которому кандидат в депутаты добровольно предоставляет государству право на доступ к своим персональным данным в России, т.е. дает право выяснить, когда и на какой срок он покидал республику. И второе направление – это работа с общественным мнением. Обществу как бы объясняли, почему необходимо ограничить политическую активность соотечественников, уехавших или часто отсутствующих.
Они подозрительны, как и их прошлое – мало чем они занимались там, в России? Их мотивы непрозрачны: кто знает, что у них на уме… Весьма красноречиво описаны эти сомнения в видеоролике «P.S. Постскриптум. 26.07.2018», опубликованном информагентством «Рес». Там в качестве варианта осетина, не соответствующего цензу оседлости, представлен торгаш-воришка Дима Семицветов – персонаж из фильма «Берегись автомобиля», которого сыграл Андрей Миронов. А еще Фантомас – злодей, мечтающий о власти, в считанные секунды меняющий обличие и способный ввести в заблуждение кого угодно, только не спикера парламента Петра Гассиева. Он объясняет югоосетинскому избирателю, как избежать обмана: в парламенте должны быть люди проверенные, которые прожили с ними бок о бок все годы испытаний и невзгод.
Очевидно, что этот тезис изжил себя после наступления прочного мира. По этому цензу получается, что гражданин, который прожил в республике самые сложные для нее двадцать лет, даже воевал за нее, но год назад выехал, – не может участвовать в выборах. И, наоборот, тот, кто вернулся домой уже после войны, например, осваивать российские деньги или доживать на пенсии, достоен быть депутатом, а через пару месяцев и президентом республики.
То есть само время лишило ценз оседлости смысла. Единственный фильтр, который сегодня можно применять, не вызывая у окружающего мира сомнений в мотивах, – это мнение избирателя. Говорит югоосетинский блогер Алан Парастаев:
«Народ сам выберет. Я никогда не поверю, чтобы избиратель выбрал, например, успешного московского бизнесмена, который не принимал участия в судьбе республики в эти тяжелые годы. Не выберут они его, скажут: «А где он был, когда мне трудно было?»
Со стороны довольно странно выглядит, когда власть одной рукой провозглашает курс на единство народа, а другой проводит разделительные линии между соплеменниками – между выехавшими и оставшимися. Это разделение не содержит качественных критериев – просто по факту домоседства. Неподвижности. Понятно, для чего это делается, говорит руководитель аппарата председателя ЦК компартии «Коммунисты России» Чермен Хугаев, – чтобы отсечь успешную диаспору и сделать более конкурентной югоосетинскую бюрократию:
«Этих граждан объединили в категорию только потому, что очень большое количество осетин добились успеха за пределами республики в разных областях – кто-то в бизнесе, кто-то в управлении, кто-то еще где-то. Люди, на самом деле, с более широким мировоззрением, они многое повидали, у них есть мнение по поводу того, как республика должна развиваться. Учитывая, как сегодня власти республики боятся любой альтернативной точки зрения на развитие республики, неудивительно, что все эти люди в глазах руководства объединились в отдельную категорию и подвергаются критике».
Еще одна разделительная линия обозначилась в этом году. Оказывается и те, кто безвыездно жил в республике, должны ограничить свои амбиции, потому что те, кто уже у власти, – против этого. Минюст, а затем и суд им этого не позволят. Петр Гассиев недвусмысленно дал понять, что их амбиции неуместны, как сказал спикер парламента: партий и так слишком много, в то время как достаточно одной, максимум двух.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
