Каким образом кандидату от объединенной оппозиции удалось перевести игру во второй тур, какие ошибки правящей партии позволили противникам власти одержать тактическую победу и кто наставлял грузинских политиков на тернистом предвыборном пути? О закулисье работы штаба оппозиции рассказывает главный политтехнолог команды Григола Вашадзе – Виталий Шкляров.
Владимир Унанянц: Как «Национальное движение» вышло на вас? Может быть, кто-то посоветовал? Почему именно вы?
Виталий Шкляров: Прежде всего, наверное, потому, что я один из немногих экспертов по выборам, специализирующихся на выборах в условиях авторитарных режимов, особенно в Восточной Европе. Я много работал в России, вел избирательные кампании и консультировал против Путина, за смену власти. И, прежде всего, я один из немногих, если не единственный русскоговорящий специалист в американской политике. Это, кстати, тоже редкость. Да, на меня просто вышли, попросили, и так я встретился с Михаилом Саакашвили. Он меня пригласил на встречу и предложил подумать, как можно помочь грузинской демократии выиграть в очень конкурентных и несправедливых условиях. То есть, когда нет больших финансов, а у оппонентов есть и деньги, и админресурс. Ровно моя специализация.
Владимир Унанянц: То есть именно Михаил Саакашвили был инициатором вашего участия в предвыборной гонке на стороне Григола Вашадзе?
Виталий Шкляров: Первое мое знакомство было таким, да. Возможно, они просто слышали об успехах антипутинских кампаний, которые мы вели в прошлом и позапрошлом году в России. Мы смогли впервые в истории не только России, но даже и в мировой практике политтехнологий… и за это, кстати, получили шесть золотых медалей от Ассоциации политических консультантов в этом году и пять в прошлом, как раз за такие избирательные кампании, как в Москве – в прошлом году мы вели параллельно, одновременно кампании 1017 независимых кандидатов, из которых 267 человек избрались. При этом это были люди не из политики, это были люди оппозиционных взглядов. И такого, конечно, нигде не было еще, не только в России, но и в мире. Я со своей командой в этом смысле такой первопроходец.
Владимир Унанянц: Несмотря на то что вы говорите, что вели кампании против Путина в России, «Грузинская мечта» не устает повторять, что Григолу Вашадзе помогают российские политтехнологи, причем связанные непосредственно с Кремлем. Как вы можете это прокомментировать?
Виталий Шкляров: Это достаточно смешная ситуация, потому что весь русский народ пугают страшилкой Саакашвили. Посмотрите, начиная от обращения президента Путина, в общениях с прессой, везде – какой страшный Саакашвили. А приезжаешь в Грузию – и оказывается тебя пугают здесь дружбой с Кремлем и якобы Саакашвили лучший друг (Путина) и прислал своих консультантов от Путина. Ну, по-моему, это очень смешно. Люди должны смотреть на действия политиков, а не на такие желтые сплетни и чепуху.
Владимир Унанянц: Что привнесла ваша команда в предвыборную кампанию «Нацдвижения» такого, что позволило ему, как считают многие специалисты, переиграть штаб Саломе Зурабишвили и, соответственно, правящей партии? Чего не хватало «Нацдвижению» до вашего прихода?
В XXI веке открытость информации – главная сила. Ну и смогли мобилизовать всех, дисциплинировать команду и создать эту машину, которая хорошо работает
Виталий Шкляров: Инструментарий практически всегда одинаков. Мы не приезжаем с какой-то там супер-палочкой-выручалочкой или с какими-то нанотехнологиями. Как правило, речь идет о таком же инструментарии как обычно, просто он возведен в перфекционизм, можно сказать. Мы, прежде всего, очень хорошо построили команду, сеть, поле. Мы, самое главное, смогли привезти сюда ту разработку, то программное обеспечение, которое мы разрабатывали и обкатывали годами на оппозиционных кампаниях в России. В этом смысле это такой, я шучу, хороший первый российский экспорт. Экспорт – как вести антиправительственные кампании в условиях полного контроля. В этом смысле мы, конечно же, привезли сюда кучу технологий – это программное обеспечение, это управление ресурсами, людьми дистанционно; это система и контроля, и постановки задач; это контроль, мониторинг дня выборов, то есть мы создали параллельно ЦИКу систему, которая в режиме реального времени могла контролировать результаты (голосования). Любой человек мог анонимно сообщать о любых случаях фальсификаций или нарушений на избирательных участках, и, мне кажется, такой open source – открытая и анонимная система – и помогла отчасти. Потому что в XXI веке открытость информации – главная сила. Ну и смогли мобилизовать всех, дисциплинировать команду и создать эту машину, которая хорошо работает.
Владимир Унанянц: К слову, о машине, которая хорошо работает. Компроматы, информационные вбросы, которые мы видели в последнее время, ваших рук дело? Я имею в виду их точечное, дозированное использование?
Виталий Шкляров: Здесь вопрос не в том, наших – не наших. Компроматы же не придумываются. Это факты. Это факты, которые налицо, и в XXI веке, в эпоху прозрачности каждый коррупционер должен понимать, что факты коррупции станут явными, каждый бюрократ должен понимать, что факты непотизма станут явными. Каждый человек, нарушающий закон, должен понимать, что рано или поздно это станет явным. Поэтому здесь вопрос не в том, как ловко мы это осветили, а в том, что государство стало коррумпированным, и это никуда не годится.
Владимир Унанянц: Но, согласитесь, что это стало явным непосредственно во время предвыборной кампании.
Виталий Шкляров: Да, конечно, это стало явным во время предвыборной кампании. Но иногда совпадают вот так вещи (смеется), а иногда целенаправленно преподносятся, да. Но, еще раз, сама же проблема не в факте озвучивания, а в том, что есть такие чиновники, и они управляют государством. В нормальной системе, особенно в таком прогрессивном государстве, которым является Грузия, такому не должно быть места.
Владимир Унанянц: В 2012 году, когда к власти, собственно, и пришла «Мечта» по итогам парламентских выборов, была использована похожая тактика. То есть был компромат, были вбросы, и они сыграли не последнюю роль в поражении «Нацдвижения». Это было осознанное повторение или так просто сложились обстоятельства?
Когда ты эталон демократии, когда ты эталон государства, которое вырвалось из «совка» и стало самодостаточным, с тебя спрос в десять раз больше, и будь к этому готов
Виталий Шкляров: Я думаю, так сложились обстоятельства. Но, с другой стороны, не компромат все-таки позволил («Грузинской мечте») в 2012 году выиграть выборы. Все-таки были другие причины. Компроматом можно какую-то часть электората «возбудить» и заставить прийти на выборы. Но в целом результат был обусловлен не компроматом, а недовольством людей, которые устали от несправедливости, устали от экономической нестабильности, устали от безработицы и т.д. То есть это главный мотиватор. Люди хотят жить хорошо. Когда ты эталон демократии, когда ты эталон государства, которое вырвалось из зависимости «совка» и стало самодостаточным, с тебя спрос в десять раз больше, и будь к этому готов.
Владимир Унанянц: Вы говорите, что в 2012 году люди устали и пришла новая власть. Теперь люди опять устали, и опять надо поменять власть. Но Григол Вашадзе – кандидат от «Нацдвижения», то есть той силы, от которой люди, как вы сказали, устали шесть лет назад. Насколько формуле «сменяемости власти» соответствует возвращение власти прежней?
Виталий Шкляров: Ну, во-первых, это не кандидат от «Нацдвижения», это кандидат от объединенной оппозиции. А это все-таки одиннадцать партий, и это совсем другая ситуация, когда оппозиция объединилась и смогла выбрать лучшего, по мнению всех участников коалиции, кандидата. Во-вторых, любая сменяемость власти – это хорошо. Сам факт сменяемости власти и гарантия транзита власти и сменяемости политиков – необходимое условие для того, чтобы такие ошибки не повторялись. Вот знаете, как в Российской Федерации – «кто, как не он» – вот это плохо, это как раз таки путь к автократии и монополии власти и, соответственно, к застою.
Владимир Унанянц: Кстати, об оппозиции. То, что кандидат от «Европейской Грузии» Давид Бакрадзе и еще несколько кандидатов, не прошедших во второй тур, заявили о намерении поддержать Григола Вашадзе, это стало приятной неожиданностью? Или все же существовала какая-то предварительная договоренность?
Виталий Шкляров: Ну, во-первых, это была, конечно, и приятная неожиданность, потому что человек сдержал слово. Была договоренность в рамках европейской партии («Европейской Грузии») о том, что в случае прохождения во второй тур Бакрадзе, коалиция будет поддерживать его кандидатуру, а, соответственно, в случае прохождения кандидата от коалиции, «Европейская Грузия» будет поддерживать этого избранника. Вот в этом смысле это было приятной не то чтобы неожиданностью, а хорошим фактом, что господин Бакрадзе сдержал слово и первым заявил о своей поддержке Вашадзе во втором туре.
Владимир Унанянц: Возвращаясь к теме, которую поднимала и поднимает «Грузинская мечта» о том, что в штабе Григола Вашадзе работают российские политтехнологи. Вас можно называть российским политтехнологом? Ведь, помимо России, вы также работали в США с Бараком Обамой и Берни Сандерсом и в Германии с Ангелой Меркель. Так чей вы политтехнолог – российский, американский или немецкий?
Виталий Шкляров: Я назвал бы себя больше американским политтехнологом, потому что лет десять уже живу в Вашингтоне и при этом никак не могу быть российским, потому что по гражданству я белорус. Так вот это про меня. А то что люди или, скажем так, оппоненты используют эту риторику для того, чтобы запугать людей и отвести от главного, от сути, чтобы выиграть выборы, скажу лишь одно: нужно внимательно разбираться, за кого голосовать, потому что для одной стороны, как мне кажется, важно победить, а какова цена – не важно. А для другой стороны, мне кажется, важно, чтобы процесс был честным. Важно, чтобы эти выборы состоялись.
Владимир Унанянц: А в чем, по-вашему, главный просчет «Грузинской мечты» на этих выборах?
Вместо того чтобы спокойно уйти и дать дорогу другим, они продолжают цепляться за эту власть, и не видят самого главного – что это всего лишь вопрос времени
Виталий Шкляров: В том, что они шесть лет не заботились о людях. В том, что они шесть лет заботились о своих дачах, или своих карманах, либо о своих родственниках, а не о маленькой стране, которая заслужила большего. И в том, что они продолжают, вместо того чтобы спокойно уйти и дать дорогу другим, цепляться всеми зубами за эту власть, и не видят самого главного – что это всего лишь вопрос времени. Даже если они выиграют сейчас, то в следующий раз, на парламентских (выборах) будет уже совсем другая расстановка. Поэтому с моей точки зрения самый главный просчет в том, что они не сильно дальновидны в этом. Политика не линейна, это та сфера, где побеждает сильнейший, и так должно быть.
Владимир Унанянц: Предложение на 2020 год к вам уже поступало?
Виталий Шкляров: Нет (смеется), еще не было.
Владимир Унанянц: Вы политтехнолог, специалист и в хорошем смысле слова наемник. Если бы поступило предложение, скажем, от «Грузинской мечты» проконсультировать их к 2020 году, вы бы подумали над этим предложением?
Виталий Шкляров: Я бы подумал над любым предложением, которое ориентировано на сменяемость власти, на позитивные перемены и на хорошего кандидата. Я же не хочу сказать, что «Грузинская мечта» такая плохая. Нужно понимать, что при всем том, что они во многом неэффективны и, может быть, коррумпированы или автократичны, они тоже наверняка сделали много всего хорошего. Здесь вопрос не в том, хороший или плохой, не в черном или белом. Мир имеет много оттенков, и политика имеет много оттенков. Здесь важна эффективность. То есть если команда уже не настолько эффективна, то ее нужно менять. Это не говорит о том, что «Грузинская мечта» – это плохие люди. Поэтому, безусловно, если кто-то хочет привнести перемены в политику, сделать процесс более эффективным, точным и лучшим для людей, я с удовольствием всегда буду любую такую партию, любого такого политика консультировать.
