Питер Льюис, канцлер Международного уголовного суда, разъясняет грузинской службе Радио Свобода некоторые вопросы, касающиеся расследования преступлений августовской войны 2008 года.
Нино Гелашвили: Когда появилась информация о расследовании военных преступлений в ходе августовской войны, в обществе появились определенные ожидания. Но мы очень мало знаем о ходе расследования, о его деталях.
Питер Льюис: Расследование ведет офис прокурора. Думаю, ваша аудитория правильно отнесется к тому факту, что ради его успешного осуществления оно должно быть закрытым. Это означает, что прокурор должен говорить со свидетелями конфиденциально, чтобы они чувствовали себя в безопасности. Таким образом, этот процесс должен быть закрытым, и пока он продолжается, прокурор не может давать ежемесячных разъяснений о том, как он проходит.
Н.Г.: По мандату вам полагается иметь дело с жертвами и свидетелями. Что мы можем знать о статистике, которая их касается?
П.Л.: Мы должны быть еще более осторожными по отношению к жертвам и свидетелям. Это одна из ответственностей канцлера – защитить жертву и свидетеля. И вы, наверное, понимаете: в этом надо быть очень осторожными. У нас есть обязательства перед теми, кто сотрудничает с судом, по обеспечению их безопасности.
Н.Г.: Мы знаем, что некоторые правозащитные НПО сотрудничают с судом. Неправительственные организации Грузии и расследование – как они взаимодействуют?
П.Л.: Поддержка со стороны неправительственных организаций была очень важна в начале процесса, до того как к делу подключился суд, поскольку понятно, что они общались с людьми, которых касались эти процессы. Но сейчас, когда идет расследование, следователи прокурорского офиса должны вести независимый, объективный процесс. Только они могут представлять суду доказательства для свершения правосудия.
Н.Г.: Могут ли политики – грузинские, российские, другие – посредством своих заявлений влиять на ход расследования?
П.Л.: Доказательства, которые офис прокурора представляет суду, должны быть независимыми и объективными. Международный уголовный суд должен принимать решения о виновности или невиновности отдельных лиц. Поэтому прокурор и суд должны быть уверены, что представленные доказательства независимы и объективны. Так что в итоге для правосудия важны именно доказательства, а мнение – это не доказательство. Суду не важны мнения, он ищет доказательства. Это уголовный суд.
Н.Г.: Важно ли суду, кто начал войну?
П.Л.: Нет. Как вы знаете, в юрисдикцию суда входят такие нарушения закона, как преступления против человечности, военные преступления, геноцид. Так что этот процесс касается не того, кто начал войну, а того, как она велась, какими событиями она сопровождалась, нарушались ли участниками права человека, имели ли место военные и другие тяжкие преступления.
Н.Г.: Вы можете привести пример – какими могут быть эти преступления?
П.Л.: Это преступления, перечисленные в Римском статуте, к примеру, насильственная депортация людей, сексуальное насилие, массовое уничтожение людей. Это то, что вообще касается преступлений военного характера против мирного населения, как это было в Грузии и в других странах.
