Еще один «ремонт», проведенный грузинскими священнослужителями. Куда исчез барельеф с дома известного финансиста и общественного деятеля Акакия Хоштария, расположенного в селе Суджуна Абашского муниципалитета, и как на его месте появился другой – с изображением св. Георгия?
Дому, о котором идет речь, более 100 лет. Об этом напоминает год постройки, вынесенный на фасад здания – 1915-й. Впрочем, главная его особенность не только и не столько в этом. Это здание – своего рода «островок» Европы в грузинской деревушке – изящное, узорчатое, со львами, возлежащими у входа, колоннами, венками, женскими ликами, и до недавних пор мужским барельефом, который, как считают священнослужители местного храма, был ни кем иным, как сатаной в архитектурном обличье.
Теперь на его месте – барельеф св. Георгия. Выясняется, что замена была произведена еще три года назад. Впрочем, фотографии «обновленного» здания разлетелись по социальной сети Facebook только на прошлой неделе, собрав множество недовольных отзывов.
Здание, которое в свое время общественный деятель Акакий Хоштария подарил селу в качестве своего рода образовательного центра, около 10 лет назад с аукциона приобрела патриархия. Как говорит протоиерей местного храма Константин Качарава, барельеф намеренно никто не демонтировал: он сам рассыпался, когда в здании проходили реабилитационные работы, необходимые для его спасения. Хотя священнослужитель и признает, что это особо их не расстроило:
«На фасаде здания, в том месте, где сейчас установлен барельеф св. Георгия, было изображение типичного дьявола, сделанное из гипса или какого-то мягкого камня. Это было неприятно для людей, проживающих в селе, для местной паствы. Это было очень неприятно, когда сатана смотрел на храм. В ходе ремонтных работ, как только молоток коснулся здания, он рассыпался. Делать такой же, аналогичный барельеф желания ни у кого не возникло».
В Агентстве по защите культурного наследия между тем недоумевают, почему это «нафталиновое», как они говорят, дело преподносится сейчас в качестве новости, и утверждают, что в свое время они уже приняли соответствующие меры. Тем не менее безусловно одно – оригинального барельефа, украшавшего здание в течение века, больше на нем нет.
С таким подходом можно предположить, что священнослужители, приложившие руку к дому Хоштария, либо никогда не видели, к примеру, Собор Парижской Богоматери, либо, возможно, считают, что и пожар, который там произошел в апреле этого года, был вызван именно наличием нечисти, изображенной на здании, говорит Цира Элисашвили, представляющая НПО «Тбилисис Амкари». Она напоминает, что и в православных храмах есть иллюстрации сцен ада, где, среди прочего, фигурирует дьявол.
«Что такое символизм в архитектуре – это отдельная тема. И, если необходимо провести лекции на эту тему, лично я и, вероятно, много моих коллег готовы выступить перед, в том числе, священнослужителями высокого ранга и рассказать им об архитектуре и о символизме в ней. Это проблема выводит нас на тему образования, на невежество и самовольность. Невероятно, что для кого-то этот барельеф – Акакий Хоштария, а для кого-то, как выразился священнослужитель, т.н. рогатый сатана с козлиной бородкой. Судьба культурного памятника не может зависеть от того, как его воспринимают разные люди. Когда художник рисует обнаженную натуру, для кого-то она просто голая женщина. Рассуждать так же в вопросе культурного наследия нельзя. Культурное наследие – это не дело вкуса, это свершившийся факт».
Металлопластиковые окна на колокольне в Никорцминда, в Давид-Гареджи, в Гергетской троице, где появилась еще и незаконная пристройка, так же, как, кстати, и в Кинцвисском храме, который недавно оказался в центре внимания из-за незаконной укладки пола, перепланировка в Алаверди, в ходе которой были выброшены могильные плиты, обогреватель в Ананурской крепости и многое другое. Дом Акакия Хоштария, говорит Цира Элисашвили, далеко не единственный случай.
«Это тема, которой избегает каждая власть. Видимо, противостояние с патриархией для них нежелательно. В то же время это автоматически означает, что каждая власть способствует повреждению культурного наследия (...) То, что делают (священнослужители), можно назвать по-разному: они делают это в угоду комфорту, из-за невежества, из-за безнаказанности, из-за их влияния как представителей элиты и т.д. Но у меня, как у представительницы этой сферы, меньше всего претензий к Церкви. У меня претензии к власти».
Именно на них, говорит Элисашвили, лежит ответственность за сохранение и защиту культурного наследия страны, даже тогда, когда тот или иной объект принадлежит определенной конфессии.
