ПРАГА---В Азербайджане самораспускается парламент страны. Почему к этому следует относиться серьезно, можно ли вообще изменения, начатые и возглавленные семьей Алиевых считать авторитарной модернизацией, мы обсуждаем с директором азербайджанского информационного агентства «Туран» Мехманом Алиевым.
Вадим Дубнов: Решение азербайджанского парламента о самороспуске в жанровом плане выглядит просто идеальной концовкой в сюжете про авторитарную модернизацию. Мы действительно имеем дело с этим сюжетом?
Кадровая смена в двух ветвях власти в конечном итоге должна привести к тому, что эти два органа будут взаимодействовать в будущем в соответствии с пожеланием высшего руководства
Мехман Алиев: Авторитарный режим вряд ли может как-то модернизироваться, но то, что происходит, скажем, перемены по решению сверху, эволюционный процесс, – это реально. И здесь дело в том, что мы имеем дело с кадровыми перестановками, кадровой сменой в исполнительной власти, которая охватывает все высшие органы на сегодняшний день и, соответственно, парламент, как одна из ветвей власти, не может оставаться в анахронической форме. Т.е. в данном случае есть необходимость смены кадрового состава и парламента. У нас, в принципе, члены парламента назначаются, они не избираются обычно, и поэтому в данном случае это надо рассматривать как параллельное тому, что происходит в исполнительной власти. Таким образом, кадровая смена в двух ветвях власти в конечном итоге должна привести к тому, что эти два органа будут взаимодействовать в будущем в соответствии с пожеланием высшего руководства – я имею в виду в первую очередь президента и вице-президента.
Вадим Дубнов: Правильно ли я понимаю, что все-таки роспуск парламента – это некое следствие, а если говорить о каких-то первичных сменах, то реальной сменой вех было увольнение главы администрации Рамиза Мехтиева и помощника президента Али Гасанова?
Мехман Алиев: Они взаимосвязаны. Дело в том, что парламент раньше всегда формировался с очень активным участием Рамиза Мехтиева и ряда министров-олигархов, и поэтому в данном случае, с уходом этих людей – того же Али Гасанова и т.д., – необходимость в смене кадрового состава парламента появляется, чтобы практически убрать из парламента людей, которых назначали те же Рамиз Мехтиев, Али Гасанов или другие министры. Поэтому в данном случае этот парламент больше будет подобран в соответствии с пожеланиями и решениями президента и вице-президента.
Вадим Дубнов: Ну вот мы добрались до истоков, собственно говоря, если мы говорим о Рамизе Мехтиеве. Что означает это изменение – конец эпохи, начало совершенно новой структуры, формирование новой элиты?
Мехман Алиев: Я думаю, да, потому что, в принципе, Рамиз Мехтиев – это советское прошлое, вся команда фактически вышла из советской шинели, и управление очень напоминало действия и систему советской Коммунистической партии. Нынешний кадровый состав, который пришел, в основном формировался уже в постсоветское время, это люди с более современным мышлением в том понятии, что их становление происходило больше в современный период. Поэтому это несколько другое мышление будет оказывать влияние в дальнейшем на политику тоже.
Вадим Дубнов: Означает ли это, что все мифы и реальности про азербайджанские кланы, которые тянутся с 90-х годов, уходят в прошлое?
Если посмотреть на состав команды, который формирует Мехрибан Алиева, то здесь представлены люди из различных регионов, и на первый план выходит не клановая принадлежность, а преданность
Мехман Алиев: Здесь интересный момент: до сих пор, как вы правильно говорите, клановый вопрос оказывал влияние на политику, формирование власти в Азербайджане, кланы вели борьбу за власть, влияние. Я бы сказал, что с уходом Рамиза Мехтиева и усилением позиций Мехрибан Алиевой происходит несколько другое – т.е. у Мехрибан Алиевой нет клана, она не представляет какой-то клан. Если посмотреть на состав команды, который она формирует, это неклановая система – здесь представлены люди из различных регионов, и на первый план выходит не клановая принадлежность, а преданность – вот о чем идет речь. Поэтому в данном случае мы впервые имеем в Азербайджане опыт построения неклановой системы отношений, и это очень важно и интересно. Дальше, конечно, это сложно будет делать, но в этом направлении, я бы сказал, что движение уже пошло. Думаю, что в парламенте произойдет то же самое.
Вадим Дубнов: В последние десятилетия кланы уже были достаточно условными?
Мехман Алиев: Но там реально были выходцы из конкретных регионов, скажем, из Нахичевани – наиболее сильные позиции, выходцы из Армении – сильные позиции. Вот два основных клана были. Они сформировались еще в советский период при Гейдаре Алиеве, был там, скажем, карабахский клан. Мехрибан Алиева отличается тем, что здесь нет конкретного клана, мы можем говорить «семья», мы можем говорить «Пашаевы», но мы не можем говорить «клан». Я опять же говорю: здесь вопрос стоит в том, что это больше всего люди, представленные из разных регионов, но они образованные, большая часть, конечно, формировалась в условиях Баку, а Баку сегодня – это такой котел, где перевариваются различные регионы и т.д., и формируется какая-то единая национальная общность.
Вадим Дубнов: Что означает усиление Мехрибан Алиевой? Очень много конспирологических разговоров о какой-то будущей передаче власти, о какой-то транзитной операции. Или это просто действия в рамках одного механизма, распределение ролей в рамках одной структуры?
Мехрибан Алиева играет очень важную роль в принятии решений не только на уровне домашних заготовок и т.д., а она уже конкретный деятель, обладающий властью
Мехман Алиев: Я бы сказал, что мы сегодня имеем дело с тандемом Мехрибан Алиева – Ильхам Алиев. Это не просто супружеская чета, это еще и соратники, единомышленники. Мехрибан Алиева играет очень важную роль в принятии решений не только на уровне домашних заготовок и т.д., а она уже конкретный деятель, обладающий властью, и она все больше усиливается. В данном случае речь идет, скорее всего, о безопасности, о преемственности – все может быть, все мы ходим под богом, но это больше работает на устойчивость власти и перераспределение ролей, и пока что, я бы сказал, речь идет о тандеме. В дальнейшем могут быть приняты какие-то решения, но все будет зависеть от ситуации.
Вадим Дубнов: Та кадровая политика, которая, собственно говоря, отдана на откуп Мехрибан Алиевой, уже дает основание каким-то образом рассматривать критерии формирования новой элиты? Вы сказали о том, что она формируется на основе преданности, но тем не менее мы видим, что это приходит новое поколение, люди более технократические, во многом, если я правильно понимаю, даже более вестернизированные?
Мехман Алиев: В принципе, по большому счету так можно сказать, но я думаю, что здесь есть люди разных взглядов, различных культурных корней – кто-то больше, может, тяготеет к России, кто-то – к Западу, многие из них получали дополнительное образование в европейских вузах, имеют образование в российских вузах, – по-разному. Но это более современная молодежь, да, она более технократична. Кстати, в данном случае еще один очень важный момент нужно подчеркнуть, что они идут на смену олигархической системе, когда у нас были министры и чиновники-олигархи. У нас это проявлялось сильнее, чем в России, потому что одновременно чиновники обладали политической властью и финансовой, и в данном случае у нас понятие олигархи даже более правильно выражается, в том смысле, что политические деятели были одновременно и бизнесменами, т.е. здесь речь идет о конкретном слиянии капитала и власти. В данном случае, новые министры, новые назначенцы уже не обладают этими качествами, т.е. они конкретно исполнители, они будут выполнять свою работу, они не будут заниматься бизнесом – возможно, у них будет какой-то бизнес, но они уже не будут олигархами, это точно.
Вадим Дубнов: Почему все это происходит сейчас?
В данном случае идет попытка быстрейшего формирования новой политической системы – исполнительной власти и законодательной, – потом будут какие-то очень активные решения
Мехман Алиев: Я бы не сказал, что это началось именно сегодня, потому что процесс начался в 2016 году, когда прошел референдум и были внесены изменения в Конституцию. Я думаю, что это было продуманное и стратегическое решение, и оно поэтапно осуществляется. Нас не посвящают в тонкости дворцовых интриг, но видно, что они к чему-то спешат и почему-то принимают эти решения быстро. Но одно еще надо отметить, конечно же: в стране реально существует экономический кризис, в стране есть социальные проблемы. Я всегда говорил и писал о том, что это более системный кризис, власти запаздывали с устранением этого кризиса, тянули и думали: как-то обойдется. Но в последнее время мы отмечаем, что растет недовольство социальным положением людей, растет информационная активность общества, и власть начинает это понимать, поэтому спешит принять какие-то меры. Но принять меры со старой командой, двинуть процессы вперед очень сложно. Я думаю, что в данном случае идет попытка быстрейшего формирования новой политической системы – исполнительной власти и законодательной, – потом будут какие-то очень активные решения. Я думаю, что речь идет все-таки о реформах. Они необходимы, потому что без них выйти из этого положения нам просто не удастся.
Вадим Дубнов: Это адаптивные реформы или все-таки есть в них что-то стратегическое?
Мехман Алиев: Я думаю, что и то и другое.
Вадим Дубнов: Если мы говорим все-таки о какой-то стратегии, то здесь естественный вопрос: мы говорили об административно-бюрократической реформе – насколько она может повлечь за собой системные сдвиги, какую-то либерализацию общества, изменение отношений власти и общества, – здесь какие-то подвижки возможны?
Мехман Алиев: Дело в том, что попытки реформ были – у нас есть дорожные карты, но пока безуспешные. Мы понимаем, что без экономической свободы, без правовой защиты, без информационного взаимодействия общества и государства невозможны изменения… Сегодня существуют два совершенно независимых информационных поля – это социальные сети, где огромное количество людей живут своей жизнью, есть государственные СМИ и прогосударственные, которые живут в совершенно другом измерении, и это тоже является проблемой. Поэтому в данном случае, на самом деле, необходимы очень четкие и серьезные решения, для того чтобы эту систему привести в нормальное положение. Это все понимают. То же самое касается и гражданского общества, потому что оно отключено от участия в процессах государственного строительства, развития общества и т.д. Т.е. очень много проблем, и их надо решать. Они в свое время не были решены, и поэтому, я думаю, что последние процессы в Азербайджане просто требуют немедленных решительных действий.
Очень много проблем, и их надо решать. Они в свое время не были решены, и поэтому последние процессы в Азербайджане просто требуют немедленных решительных действий
Кстати, вот вы говорите про конспирологические версии. Здесь разные угрозы могут быть. Например, я написал статью, что иранская сторона обвинила Азербайджан в том, что с территории Азербайджана израильские дроны атаковали военные склады проиранской милиции на территории Ирака, были погибшие, они также обвиняли в том, что (и это писал The New York Times) используется территория в разведывательных целях – с территории Азербайджана летают дроны над Ираном, и были угрозы руководителей группировок о возмездии Азербайджану, и речь идет, может быть, о руководстве. В связи с этим, я видел со стороны, принимались меры безопасности. Т.е. мы находимся в такой точке мира, что здесь очень сложно, поэтому все, что хотите, может быть. Я думаю, что все эти составляющие заставляют принимать эти решения, которые мы сегодня видим и которые кажутся немного странными и конспирологическими – какими хотите.
Вадим Дубнов: В своем выступлении в Бакинском университете, как мне показалось, Алиев снова послал сигнал о том, что сохраняется дистанция в отношениях с Европой и с Россией. Это действительно так или все-таки Алиев будет вынужден каким-то образом определяться на том и другом направлении?
Мехман Алиев: В данном случае, скажем, он не был бы заинтересован в том, чтобы Европа участвовала в выборном процессе, он бы не хотел, чтобы вопрос выборов, их техническое проведение и т.д. рассматривалось, обсуждалось в Европе. Они бы хотели, наверное, присутствие широкого круга наблюдателей, но чтобы они не мешали. Поэтому он как бы делал заявления такого характера, что он дистанцировался от Европы, более пророссийские заявления были заметны. Я думаю, что на выборах будут больше всего принимать участие в качестве международных наблюдателей представители, скажем, СНГ, «Движения неприсоединения», УИКа и т.д., но не европейских структур. Т.е. в этом власти хотят международного присутствия, но вот в таком порядке, в таком ракурсе. Что будет после выборов? Я думаю, что после выборов все-таки ситуация будет несколько другой, опять будет сбалансированный подход в отношении Запад-Север, – это было всегда и будет продолжаться, и я думаю, что процесс так пойдет.
Вадим Дубнов: Ресурс маневрирования не истончается постепенно?
С Россией проблем особых нет, а Евросоюз настаивает на более динамичном сближении. Вот здесь на данный момент есть несбалансированность, и я думаю, что после выборов они будут предпринимать меры, чтобы сбалансировать эту ситуацию
Мехман Алиев: Ну, с Россией проблем особых нет, потому что последний визит Мехрибан Алиевой касался больше всего торговых отношений, инвестиций, и там практически, насколько я понял из заявлений сторон, все были удовлетворены. И в том числе культурный аспект, скажем, русский язык, культурное присутствие России, – т.е. все это как бы было обеспечено, и вопросов нет, все были довольны. Да, с Европой проблемы остаются, потому что Европейский союз настаивает на более динамичном сближении, выполнении обязательств и т.д., – там больше проблем. Вот здесь на данный момент есть несбалансированность, и поэтому, я думаю, что после выборов они будут предпринимать меры, чтобы сбалансировать эту ситуацию. Значит, мы будем наблюдать сближение с Европейским союзом, т.е. какие-то переговорные процессы, какие-то движения в этом плане будут происходить.
