ПРАГА---Буря перед затишьем. В новый год – с новой элитой, деньги и революция любят тишину и другие итоги ушедшего года и перспективы наступающего обсуждаем с исполнительным секретарем партии «РЕАЛ», экономистом Натигом Джафарли.
Вадим Дубнов: Подведение итогов ушедшего года, наверное, правильно было бы начать с большой внутриэлитной модернизации – назовем ее так, – а заодно и разберемся, как ее назвать лучше и точнее.
Натиг Джафарли: Это, конечно, началось с 2016 года, когда в Азербайджане были референдум, изменение Конституции, учреждение поста первого вице-президента и некоторые другие структурные изменения. Но основные действия по обновлению правящей политической элиты, конечно же, начались в прошлом году. Раньше правящей элитой была команда покойного Гейдара Алиева, а за эти годы выросло новое поколение людей и управленцев, и президент, начиная с позапрошлого и прошлого года, начал формировать свою команду. Это уже новая команда, ее можно отнести к новой элите самого президента, а не отцовской команде, которая досталась, как говорится, по наследству.
Молодежь, которая сегодня приходит к власти, менее амбициозна, у них нет своего бизнеса, как у старой элиты, их легко менять, если они не справляются со своей работой
Эту смену элиты можно объяснить тем, что члены старой элиты считали себя полноправными участниками дележа благ страны. После падения цен на нефть в 2015 году, двух девальваций и экономического коллапса в 2015-2016 годах уже удовлетворить все потребности старой элиты стало невозможно. Они привыкли по-другому работать, коррупционные схемы в Азербайджане были значительны. Новая элита, новая молодежь, которая сегодня приходит к власти, менее амбициозна, у них нет своего бизнеса, как у старой элиты, их легко менять, если они не справляются со своей работой. Окончательным аккордом в прошлом году был роспуск парламента, который тоже представлял старую элиту, и назначение новых досрочных парламентских выборов, которые пройдут в Азербайджане 9 февраля. Я думаю, тот процесс, который идет в исполнительной власти, должен закрепляться или дополняться сменой элиты в законодательной власти тоже.
Вадим Дубнов: Вот эта технократизация или омоложение, или модернизация элиты каким-то образом влечет за собой изменение политического климата в стране? Вроде бы в 2019 году уже не было такого давления на оппозицию, громких посадок и т.д.?
Натиг Джафарли: Лакмусовой бумажкой того, меняется ли система или же это просто смена кадров, будут парламентские выборы. Естественно, никто не ожидает полностью демократических выборов в Азербайджане – даже в нынешней ситуации это невозможно, потому что у нас мажоритарная система. Если даже пройдут полностью демократические выборы, то, особенно в регионах, в парламент могут попасть криминальные элементы, как это было в 90-е годы в России. Мы понимаем, что ожидать полностью демократических выборов в Азербайджане в нынешней ситуации и при нынешней системе невозможно. Но выборы должны пройти более или менее в соответствии с международными стандартами, особенно в Баку, на Апшеронском полуострове, где урбанизация достигла определенного уровня, и здесь политические силы могут побороться в цивилизованных условиях.
Если даже пройдут полностью демократические выборы, то, особенно в регионах, в парламент могут попасть криминальные элементы, как это было в 90-е годы в России
Да, громких арестов в прошлом году не было; да, многих политзаключенных отпустили, была президентская амнистия; таких громких дел мы в прошлом году не видели. Я надеюсь, что это будет продолжаться, потому что арестами, гонениями на оппозицию держать под контролем страну долго невозможно. Я думаю, что новая политическая элита и сам президент это тоже понимают, потому что это создает дополнительные проблемы, дополнительный прессинг на Азербайджан. Поэтому я думаю, что для оздоровления общей политической ситуации в Азербайджане парламентские выборы 9 февраля – очень важный фактор. В обществе есть такое ожидание, что эти выборы пройдут не так, как прежде.
Вадим Дубнов: Натиг, я так понимаю, что эти выборы будут лакмусовой бумажкой и для демократической оппозиции. С какими итогами она подходит к этим выборам и как она может воспользоваться теми возможностями, которые, может быть, у нее появятся? Старой оппозиции нет, насколько готова новая?
Натиг Джафарли: Старая оппозиция в лице Народного фронта бойкотирует эти выборы. Это тоже непонятно, потому что в годы независимости Народный фронт бойкотировал 12 выборов и в 12-ти участвовал – такая ничья в этом плане. И, как ни странно, когда они бойкотировали прошлые выборы, тоже говорили о том, что, «если мы не будем участвовать, легитимация власти не произойдет». Но случилось наоборот, никаких проблем с легитимацией власти не было, и в прошлом году после президентских выборов Ильхама Алиева приняли и в Лондоне, и в Брюсселе, и в Париже, и в Берлине, и были поездки в Азербайджан (Эммануэля) Макрона и (Ангелы) Меркель. Т.е. никакой особой роли участие или неучастие старой оппозиции в прошедших выборах не играло. Но, в любом случае, если такая партия, как Народный фронт, не участвует в выборах, это не очень хорошо, потому что часть электората, естественно, слушает их мнение.
Основная беда в том, что большинство населения разочаровалось вообще в институте выборов. Основная задача новой оппозиции – убедить людей прийти на выборы
Основная беда в том, что большинство населения разочаровалось вообще в институте выборов. Основная задача новой оппозиции – убедить людей прийти на выборы. Чем больше людей придут на выборы, тем меньше у властей будет возможности фальсификации. Участвует партия «Мусават», и участие «Мусавата» как-то исправило то негативное отношение старого поколения оппозиционных людей к выборам после бойкота Народного фронта.
Что касается новых оппозиционных сил, то есть партия «РЕАЛ», которая участвует в выборах и которую представляю я тоже. У нас 46 кандидатов, и мы решили еще создать блок реаловцев и независимых кандидатов, который называется «Реальные республиканцы». И, кстати, сама власть по-другому относится к нынешним выборам, как мы понимаем. Правящая партия «Ени Азербайджан» тоже по-другому отнеслась к этим выборам, многие старые депутаты не выдвинулись в этом году, очень много молодежи. Но, помимо этого, есть независимые кандидаты, очень успешные люди в своем сегменте, которые идут на выборы как независимые кандидаты, но они провластные, т.е. они поддерживают власть, президента, первого вице-президента.
Вадим Дубнов: Теперь об экономике. Вроде бы, опять же, в 2019 году не было таких провалов – девальвации и всего остального, чем характеризовалась экономическая жизнь Азербайджана прежде. Но, с другой стороны, и обещанного роста не получилось, причем прилично не получилось – вышло раза в полтора ниже, чем ожидалось.
Натиг Джафарли: Здесь несколько причин. Во-первых, в экономическом сегменте те шаги, которые предпринимаются, не дают того эффекта, которого ожидали президент и правящая элита, потому что не идет параллельно модернизация управленческого аппарата. Не было никаких улучшающих бизнес-климата законов в прошлом году. Судебная власть в плачевном состоянии, и бизнес, естественно, пока ждет. Для развития бизнеса, для привлечения иностранных инвесторов в ненефтяном секторе, – потому что в нефтяном секторе они присутствуют, там правила игры другие, даже при желании азербайджанские власти не могут вмешаться в эти правила игры, – в ненефтяном секторе иностранных инвестиций почти нет.
Вадим Дубнов: Но, кстати, ненефтяной сектор вроде бы как раз даже вырос…
Натиг Джафарли: Да, я об этом и говорю – основным драйвером ненефтяного сектора опять же были государственные инвестиции. Государство сейчас занимается и хлопком, сажает помидоры, ковры ткет – занимается тем, чем оно не должно заниматься. Государство могло бы стать стартапом во многих проектах, но основным инвестором и управляющими в экономике остаются государственные предприятия – они стали драйвером экономики в прошлом году и роста ненефтяного сектора. Это не органический рост, это рост за счет инъекций из бюджета. Изначальные цифры были настолько низкими, что даже такой рост в денежном выражении, в абсолютном выражении, очень маленький. Образно говоря, аграрный сектор Азербайджана в прошлом году экспортировал в четыре раза меньше, чем маленькая турецкая Анталья.
Вадим Дубнов: В 2019 году Азербайджан продолжал свое балансирование между Востоком и Западом, причем временами казалось, что это балансирование немного в пользу Москвы. Какие ресурсы этого балансирования еще есть у Азербайджана, а главное, какие возможные выгоды?
Натиг Джафарли: С Россией всегда были нормальные отношения, и азербайджанские власти, особенно президент Ильхам Алиев, внимательно относятся к отношениям с Россией. Дело даже не в политической составляющей, есть карабахский конфликт, есть другие проблемы, но есть и объективная экономическая зависимость, то же сельское хозяйство. Основной страной, куда мы экспортируем нашу продукцию, является Россия, более 80% процентов экспортируется в Россию. Есть, конечно же, военно-политические и другие составляющие, которые азербайджанские власти всегда учитывали.
Но также продолжались переговоры с Евросоюзом о двустороннем договоре, который почти на 90% решен, и, я думаю, Азербайджан подпишет договор с Евросоюзом тоже. Правда, азербайджанские власти, особенно президент, в последнее время часто заявляют о том, что мы не стремимся в Евросоюз, и это, в принципе, правильно, потому что в Евросоюзе тоже нас не ждут, мягко говоря.
По-моему, у азербайджанской власти мало претензий к внешней политике, они исходят из реальности ситуации – экономически мы больше связаны с Евросоюзом
Невозможно будет так долго балансировать, но, в любом случае, в нынешней ситуации, по-моему, у азербайджанской власти мало претензий к внешней политике, они исходят из реальности ситуации – экономически мы больше связаны с Евросоюзом, инвестиции в основном западные, нефть и газ продаем Западу, деньги получаем от них, – это тоже объективная зависимость.
А с Россией у нас исторические взаимоотношения, экономические взаимоотношения и еще, конечно же, есть зависимость в военно-политическом плане – то, что есть карабахский конфликт, делает Россию одним из важных и основных игроков нашего региона, в том числе, Азербайджан всегда будет учитывать интересы и мнения России.
Вадим Дубнов: Ну вот, как раз про карабахский конфликт: в 2019 году было меньше жестких заявлений, меньше воинственности с обеих сторон, появились признаки если не потепления, то попыток навести хоть какие-то околополитические мосты. Является ли это какой-то стратой на 2020 год, или мы не можем ничего прогнозировать и это, в общем, достаточно броуновское политическое движение?
Натиг Джафарли: Армения последние полтора года после того, как там произошла смена власти, по-другому себя ведет в этом вопросе. Они пытаются преподносить оккупацию азербайджанских земель под соусом демократии, т.е. «в Армении есть демократия, есть выборы, есть институциональные изменения, а в Азербайджане автократия, и поэтому мы не можем уступить, мы не можем даже думать о том, чтобы договориться с авторитарным режимом, и не можем допустить того, чтобы нагорно-карабахские армяне каким-то образом в будущем были в составе Азербайджана». И они пытаются привлечь к переговорам напрямую Нагорный Карабах, и, естественно, это составляет большие трудности в продвижении переговорного процесса – Азербайджан с этим, естественно, не согласен.
У Азербайджана тоже есть минусы в том плане, что на всех международных платформах, конференциях Армения преподносит себя как новую демократию, а Азербайджан выглядит отстающим от мирового демократического тренда. И мы начинаем каждый раз переговоры или игру с минусовым счетом, т.е. они пытаются выйти в этом плане вперед. Поэтому, кстати говоря, будущие парламентские выборы в Азербайджане 9 февраля в этом плане тоже очень важны.
Открывается окно в три года для того, чтобы договориться и наладить отношения вокруг Нагорного Карабаха, где на власть в Армении и Азербайджане не будет давить выборный процесс
Я думаю, что открывается некое окно возможностей для урегулирования конфликта, потому что в этом году у нас выборы в парламент, и после этого в Азербайджане нет выборного процесса – только в 2024 году будут муниципальные выборы. В Армении тоже, по-моему, до 2023 года нет никаких выборных процессов. Т.е. открывается окно в три года, как минимум для того, чтобы нормально договориться и наладить отношения вокруг Нагорного Карабаха, где на власть в Армении и Азербайджане не будет давить выборный процесс. Это уникальная возможность, раньше никогда такого не было – каждый год или два в Армении или Азербайджане были различные выборы.
Вадим Дубнов: Мы говорим об урегулировании, о каких-то стратегических мероприятиях или о мирном сосуществовании и его каждодневной поддержке?
Натиг Джафарли: Ну, если было бы урегулирование, то, конечно же, это было бы здорово. Конечно, все мы этого хотим, потому что урегулирование карабахского конфликта помогло бы целому региону сбросить этот груз и идти дальше. Но, по крайней мере, за эти три года можно наладить те отношения, которые могут в будущем привести к урегулированию нагорно-карабахского конфликта. Т.е. это очень важный такой сегмент, можно и народную дипломатию усилить, и взаимоотношения и контакты между общинами усилить, и между разными политическими силами. Потому что раньше была как бы абсолютная стена – были государственные переговоры между Арменией и Азербайджаном, но различные политические силы, различные политические или общественные движения в этом практически не участвовали. Этот трехгодичный период дает возможность, по крайней мере, для того, чтобы этот диалог начался, и, может быть, с помощью этого диалога и политики, и государственные руководители смогут найти то зерно решения, которое в будущем может полностью решить проблему Нагорного Карабаха.
