37-летняя специалист авиации Тамуна Тандашвили в течение 27 дней боролась с ковидом. Женщина, попав в реанимацию, в социальных сетях рассказывала о том, как шла эта битва, о тех, кто боролся вместе с ней, и о тех, кто проиграл ее, о черных пакетах, в которых эти люди ушли навсегда. Тамуна победила. Победили и ее соседи по палате – Инеза и священник. Еще один герой дневника Тамуны – Виталий пока остается в больнице, передает «новичкам» знания, опыт и энергию, накопленную его бывшими соседями. С Тамуной Тандашвили беседовала Анастасия Словинская.
– Посты, которые вы выкладывали в «Фейсбуке», пока лечились от ковида, – читая их, у меня было ощущение, что я читаю своего рода личный дневник. Дневник из реанимации. В этом дневнике были разные «персонажи», ваши соседи по палате, – священник, пожилая женщина Инеза… В первую очередь скажите, как вы и они чувствуют себя сегодня?
Я продолжаю жизнь в какой-то иной, особенной данности. Когда хожу по улицам, мне кажется, что я вот только родилась и все это вижу впервые. И, несмотря на все трудности, которые были, я ощущаю огромное счастье
– К счастью, почти все мы выписались. Остался только Виталий. Там, в реанимации, была я, Инеза, священник, Виталий и еще 70 человек. Нам, выписавшимся, сейчас уже лучше. Мы проходим реабилитацию. Священник, как только вышел из больницы, провел трехчасовую службу. Инеза, как ей и свойственно, говорит без умолку. А я продолжаю жизнь в какой-то иной, особенной данности. Когда хожу по улицам, мне кажется, что я вот только родилась и все это вижу впервые. И, несмотря на все трудности, которые были, я ощущаю огромное счастье. Я не знаю, откуда оно пришло, как оно помогло мне забыть весь тот сложный период. Сейчас меня не посещают негативные эмоции, я даже не могу разозлиться. Все, на кого я была обижена, – это чувство во мне обнулилось. И это не эйфория. И это не выдумка. Это что-то очень настоящее, и я боюсь, что оно уйдет. Я каждый день напоминаю себе, что мне нельзя его отпускать.
Мне не первый раз приходится бороться с болезнями и со смертью. Но это первый раз, когда я со столь близкого расстояния увидела смерть других, вот так, прямо, заглянув ей в глаза. И впервые я находилась в режиме борьбы со смертью вместе с другими людьми. Обычно такие войны я переживала одна или вместе с родными. А такое со мной было впервые. И, я надеюсь, в последний раз. Но война не закончилась. То, что мы выбрались оттуда и выздоровели, не значит, что все хорошо. Вокруг меня множество людей, которые рискуют пережить то, что пережила я. Это страх за родных и за всю страну. Нас, пока мы лежали в реанимации, поддерживала вся страна. Я думаю, что мы поэтому и выжили. Но не всем может повезти.
– Расскажите, как развивалась ваша ковид-история?
Я не привилась в свое время. Там (в реанимации) казалось, что это был один бесконечный день – ты не понимаешь, понедельник сегодня или вторник, какое число… Я ведь могла этого избежать. Или хотя бы снизить риски
– Наверное, так же, как и у множества тысяч других людей. Я при непонятных обстоятельствах заразилась, причем второй раз. Первый раз у меня был ковид в феврале, сейчас – второй раз. Я заразила других людей. Это ужасное чувство вины – ты заразил других и поставил под угрозу их жизни. Но ты поначалу успокаиваешь себя тем, что и тебя ведь кто-то заразил, потом – ты других… Но это беспечность. Я не привилась в свое время. Там (в реанимации) казалось, что это был один бесконечный день – ты не понимаешь, понедельник сегодня или вторник, какое число… Я ведь могла этого избежать. Или хотя бы снизить риски. Никто не знает, оказались ли я и другие (пациенты) в таком тяжелом положении, если бы были привиты. Но статистика показывает именно это: из тех 70 человек, которые там были, ни один не был привит. А те, кто вакцинировались, – сравнительно легче перенесли болезнь.
– Первый раз вы легче перенесли ковид? Я спрашиваю об этом потому, что долгое время все думали, и это будто бы так и было, – ковид так сильно не поражал молодых. Но сейчас все изменилось…
– Штаммы меняются и по-разному (воздействуют) на возрастные категории. Первый не был столь тяжелым. Сейчас (болезнь) по-другому началась, по-другому протекала. Я и представить не могла, что, переболев один раз… Тогда у меня температура была высокая, все симптомы, но я узнала, что переболела, только сделав тест на антитела позже. Тогда и случаев повторного инфицирования было немного. Они сейчас больше пошли. Да, мы следим за (событиями, касающимися ковида), но пока это тебя не затронет, ты как бы немного равнодушен к этой теме. Оно далеко от тебя. Ты думаешь, что можешь закрыться дома – так ведь много антиваксеров говорят. Да, невозможно ворваться в дома и никого принудительно вакцинировать. Но главная опасность в том, что это случается не только с тобой. Ты становишься заразным. У меня и были, скажем так, двойные переживания – одно, что мне самой было плохо, и второе, что я заразила других. К тому же пожилых. К счастью, их выписали раньше меня.
– А когда вы попали в больницу? И сколько времени там провели?
– Весь период (болезни) составил 27 дней. Из них 24 я провела в клинике.
– В какой момент вам было страшнее всего?
– У меня были очень разные страхи на разных этапах. Первый раз – когда я узнала, что у меня был ковид. Последние два месяца я все время повторяла, что, если это со мной произойдет второй раз – я не переживу. Я слышала о нескольких случаях повторного инфицирования, завершившихся фатально. Я зарегистрировалась на прививку. 21-го (июля) я должна была вакцинироваться. Да, какая-то ирония судьбы. Фактически в этот день у меня подтвердился ковид – 20-го. Я не успела вакцинироваться, и в клинику пришлось обращаться по совершенно иной причине.
– А что было в больнице?
– Это страх того, выдержишь ты или нет. Страх цифр. От 1 до 24 – вот в этом промежутке измеряется жизнь (речь идет о шкале, по которой измеряется повреждение легких). Я испугалась, когда узнала, что у меня были сильно повреждены легкие. Я испугалась, что не смогу найти силы, чтобы продолжить борьбу. Я как будто даже поставила под вопрос: стоит ли, смогу ли и, вообще, зависит ли это от меня? Конечно, самым большим страхом было (видеть), как умирают другие люди. Ты боишься, что следующим станешь ты. Вы в одинаковом положении, в одном пространстве, у вас одинаковые шансы. Все решает то, кто как борется, потому что там за всеми одинаково ухаживают. В плане внимания врач дает одинаковые шансы всем, за всеми следят одинаково. А дальше уже зависит от тебя. Ты же в свою очередь зависишь от других. Тебе откуда-то нужно найти эту энергию, чтобы дышать. Главное – дышать. Этот вирус очень коварен. Он просто душит тебя. Бывает, что может заболеть рука или нога. Но без них ты проживешь. А если ты не дышишь – ты не живешь. Он, вирус, наносит удар прямо по тому, что жизненно необходимо тебе – воздух.
– Что помогало бороться со страхами, болезнью? Я, к примеру, знаю, что Инеза часто пела. Это оказывало лишь психологическую помощь или не только ее?
Когда ты инфицирован ковидом, тебе нельзя быть пассивным. Нужно делать все, что говорит врач
– Да, активность в трудный момент помогает. Когда ты инфицирован ковидом, тебе нельзя быть пассивным. Нужно делать все, что говорит врач, – речь идет о дыхательных упражнениях, о том, что надо бодрствовать, ложиться на живот… На все это нужна энергия. Соответственно, если ты спишь, пассивничаешь – твое состояние ухудшается. Инеза не просто пела. Она распространяла энергию жизни. Пела, шутила, была очень активной. Не хотела умирать. Инеза не хотела умирать. И не умерла.
– Я бы хотела спросить вас о врачах. В каком режиме им приходилось работать, что вы наблюдали в течение того времени, что провели в больнице?
Этих людей нужно ценить. Когда они видят благодарных пациентов, это придает им сил. В этой войне они – главные герои. Они говорят: «Не бойся, я спасу тебя, сделаю максимум, только следуй за мной»
– Я везде буду говорить об этом. Этих людей нужно ценить. Когда они видят благодарных пациентов, это придает им сил. В этой войне они – главные герои. Я могу сказать, что сотрудники реанимационного отделения Республиканской больницы отличаются высоким профессионализмом. Во-первых, они очень спокойны. И это спокойствие заразительно. Они говорят: «Не бойся, я спасу тебя, сделаю максимум, только следуй за мной». То, что я очень оценила, – это и их (готовность) сотрудничать с коллегами из других больниц. Мне понадобилась помощь эндокринолога. Они дали ему полную свободу, пошли на сотрудничество с врачом, которому я доверяла. Это мой врач, эндокринолог – у меня диабет. И именно в результате этого сотрудничества был получен результат.
– И напоследок, что бы вы сказали людям, которые еще не решили, будут они вакцинироваться или нет? Которые, возможно, откладывают это и хотят еще чуть подождать?
– Я все-таки думаю, что то противостояние, которое существует сегодня в плане вакцинации, – это результат какой-то ошибки. Либо коммуникации, или каких-то параллельных процессов, которые влияют на это. Я вижу в социальных сетях удивительное противостояние. Лично я очень против него. Думаю, что нам вместе надо найти какой-то другой метод коммуникации, вероятно, больше делиться знаниями и опытом. Потому что нас всех сейчас объединяет страх. Даже антиваксеров. Побороть этот страх можно только знаниями, только теплым отношением – не агрессией, не называя их «темными». Это не работает. Будем их называть «темными», и они ими будут. И станет совсем темно. Вот я сажусь в транспорт. Спросила людей, привиты они или нет. Человек пять сказали, что нет и не будут. Начни я с ними ругаться, это принесет какой-то результат? Нескольким я показала свои фотографии, я там выгляжу ужасно в (маске) CPAP, сказала, что вот оттуда я вышла и в свое время не спешила прививаться. А сейчас нам надо спешить. Вот именно это нужно объяснить. Чтобы ситуация массово не ухудшилась, чтобы это не вызвало полную блокировку медицинской системы, когда врачи просто не смогут нас спасать.
