Мы продолжаем рассказ о новых жителях Грузии, вынужденных покинуть свои страны в поисках безопасности, а зачастую просто свободы. Сегодняшний рассказ – о российских журналистах, ищущих возможность продолжать свою работу в Грузии.
Утро в мансарде одной тбилисской квартиры в старом городе. Это новое место работы группы российских журналистов, переехавших в Грузию после начала войны в Украине. Эта команда ежедневно выходит в прямой эфир с аналитико-новостной программой «The Insider» на одноименном Youtube-канале. Главная задача программы – актуальное, правдивое, непредвзятое и основанное на фактах освещение последних политических событий. Безусловно, что в эти месяцы главное в центре повестки дня – война России против Украины, а также связанные с ней события в мире.
На нейтральности изложения событий настаивает главред «The Insider» Анастасия Михайлова:
«Для нас очень важно оставаться СМИ, которое доносит в том числе до России какую-то альтернативную точку зрения. После начала войны в России закрыли все независимые СМИ, и остается только пропаганда. Поэтому если мы тоже будем говорить «фашисты», то мы будем, да, на идеологически правильной стороне, но люди, которые остались там, а там остается 120 или 140 миллионов, нас никогда не услышат. И нам бы очень хотелось оставаться последним СМИ, к которому в России могут прислушаться».
В команде «The Insider» – узнаваемые лица российской журналистки, например, работавшие на «Дожде» – Марфа Смирнова и Ренат Давлетгильдеев, покинувший Россию сразу после предпоследнего эфира «Дождя». Вскоре после этого телеканал закрыли.
«Решение уехать я принял в день ввода войск России в Украину 24 февраля, когда мне стало непонятно, как с этим существовать, потому что у нас была одна реальность и за секунду она превратилась в другую, совершенно непонятную и страшную. Конечно, сложно сравнивать себя с Украиной, потому что да, в мой дом не летят ракеты. Но страна, в которой я жил и в которой я мыслил свое будущее, закончилась», – говорит Ренат Давлетгильдеев.
После оккупации Крыма в 2014 году многие российские журналисты, не в силах повлиять на ситуацию, меняли профессию. Тем не менее, через несколько лет Ренат снова вернулся в журналистику. Однако после начала войны в Украине журналист осознал, что не уехать из России означало бы для него тюремный срок. Последние два года у 36-летнего Давлетгильдеева, по его словам, ни дня не проходило без административных наказаний. Одно из громких дел против него – административное преследование за выход с протестом на Красную площадь вместе с группой «Pussy Riots» в день рождения Владимира Путина полтора года назад. В феврале этого года Ренату удалось выиграть судебный процесс у Владимира Жириновского, вскоре умершего.
Переезд в Грузию было для Рената решением, тщательно обдуманным:
«Тбилиси – осознанный выбор, потому что вот новый условный белый пароход, который через сто лет после той революционной эмиграции повторяется сегодня, причалил в Тбилиси. Я понимал, что контекст моего присутствия здесь будет проще, что мне будет проще адаптироваться здесь, потому что здесь люди, которых я знаю, с которыми я вместе, мои близкие друзья, а также, что очень важно – это люди, которых знает моя мама».
Также неслучайно оказалась в Тбилиси коллега Рената, Анастасия Михайлова. Она – на четверть грузинка, и в Грузии у нее есть родственники по отцу.
Как приняла девушку страна ее предков? По словам Анастасии, она не чувствует в грузинском обществе ярко выраженного негатива:
«Да, здесь тоже есть свои очень болезненные истории, связанные с Россией, потому что грузины уже прошли свою Украину – в 2008 году, хотя в гораздо меньшей степени. Та война, слава Богу, быстро остановилась, и таких масштабных ужасных потерь и последствий, что творится в Украине сейчас, здесь, слава Богу, не случилось, но это было здесь раньше, в 1992 и 1993 годах. В Грузии хорошая историческая память на все подобные вещи. Тем не менее грузины очень гостеприимные, и их гостеприимство, слава Богу, перевешивает личные эмоции».
Однако перекладывать на каждого коллективную ответственность, считает журналистка, было бы неправильно. Действительно, с началом войны в Грузии нередко можно было услышать: «Это же ваш Путин и вы должны пойти и убрать его! Раз вы его выбрали, то вы его и уберите!»
Анастасия Михайлова считает, что не имеет смысла требовать от россиян протестов и попыток сменить режим: во-первых, у Путина все еще есть поддержка населения, и она, к сожалению, немалая, а, во-вторых, Россия – это авторитарное государство, и у него есть армия, танки, более миллиона человек спецконтингента, и против него нужно идти не мирным путем, а армией:
«Посмотрите, что Путин делает в Украине! Вы думаете, что он не развернет дула этих танков против своих же мирных (протестующих) граждан? Мне кажется, ему нет сильной разницы, в кого стрелять».
Подобная история уже случилась в 2020 году во время так называемой Революции достоинства в соседней Беларуси. Тогда Анастасия документировала те события. По словам журналистки, «мирные революции снизу бывают успешными слишком редко, Революция роз в Грузии – это как раз такое исключение из правил, счастливое совпадение».
Инакомыслящим, таким, как она и ее коллеги, оставаться в России нет смысла, полагает Анастасия Михайлова:
«Наша посадка не поменяет ничего, – утверждает журналистка. – Даже посадка Навального, к сожалению, ничего не поменяла. И если у нас (прим. журналистов) есть возможность свободно выходить на стримы, показывать, доносить правду до людей, это гораздо более эффективно, чем сесть в тюрьму и замолчать».
Ренат Давлетгильдеев считает, что остановить катастрофу тоталитаризма в России едва ли было возможно, но «говорить об этом вслух и не соглашаться было необходимо». По его мнению, «если бы больше людей это делали, может быть, сегодня было бы не так стыдно». Он часто задает себе вопрос по поводу вины россиян в случившемся:
«Я считаю, что просить прощения я должен – как представитель нации и представитель страны, как налогоплательщик страны, которая танками давит детей соседней страны. Просить прощения я буду, но чувствовать вину я лично не буду, потому что я делаю все для того, чтобы это закончилось, чтобы люди в Украине обрели свободу, счастье и мир».
Имеет ли силу слово независимых журналистов, покинувших родину? Журналист полагает, что в нашем цифровом мире, «географическая привязка к точке сегодня не так важна, потому что мир мета-вселенной позволяет узнавать и верифицировать любую информацию, даже не находясь в месте событий. По разным подсчетам, до полумиллиона человек уехало из России. Они сейчас живут в Стамбуле, Тбилиси, Ереване, Берлине, Нью-Йорке. Это - некая прослойка элиты, люди с образованием, деньгами, которые делали бизнес, работали и растили детей и видели свое будущее в России. Эти полмиллиона уехавших людей тоже нуждаются в контексте. Это полмиллиона России, это – digital Russia – то пространство, которое сегодня необходимо выстраивать».
В Грузии у журналиста есть хорошая возможность для размышлений о будущем:
«Здесь есть великая традиция киномастерства, например, замечательный фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние», который в свое время, в 1989 году, ознаменовал некую моральную необходимость покаяния, постсоветского. Но этого покаяния не случилось. Я очень надеюсь, что это покаяние в обществе произойдет. Власть российская не умеет просить прощения, но русский человек умеет, я уверен».
Последний и, пожалуй, самый уместный злободневный и вопрос к российским журналистам – чувствуют ли они себя в Грузии в безопасности.
«Я чувствую себя в Грузии в относительной безопасности. По моим ощущениям, нынешняя власть в Грузии довольно пророссийская, и мы хорошо знаем, кто является конечным бенефициаром грузинской власти. Это Бидзина Иванишвили. И я не знаю, о чем может договориться этот человек с Путиным, когда Путину будет что-то нужно. Но понимая настроения грузинского общества, я уверен, что оно никогда не допустит сближения с Россией. Поэтому я надеюсь только на грузинского человека, человека протестующего, не забывшего, в отличие от русских граждан, что такое личность и сила честного слова, и право на то, чтобы выйти на площадь и заявить: «Мы не согласны!», – говорит Ренат Давлетгильдеев.