ТБИЛИСИ---Привязанность к своей земле, дому, родине укоренена на Кавказе более, чем где бы то ни было. Есть люди, которые предпочтут нищенское существование в своем доме сытой жизни на чужбине. Так случилось и с 87-летней осетинкой Еленой Гизоевой. Она не смогла остаться во Владикавказе, куда перебралась ее дочка, и вернулась в Грузию, в свою квартиру в Рустави.
Сладкой жизни 87-летняя Елена Гизоева желает буфетчице, которая каждое утро кормит пожилую женщину. Два половника постного супа и горбушка хлеба - основное меню пенсионерки.
«80 лари у меня пенсия. А килограмм чеснока 10 лари стоит. Мясо мы не можем купить, или масло, вот перебиваемся этим: суп и хлеб», - рассказывает бабушка Елена. Она благодарит также батюшку из церкви, которая находится рядом с ее домом.
«Я же одинокая, а отец Дмитрий мне сказал: «Приходи в нашу столовую». Люди так хорошо ко мне относятся. Я еду домой несу, не могу в столовой есть», - медленно поднимаясь по лестнице, объясняет женщина.
Елена Гизоева живет в однокомнатной квартире на пятом этаже. По пути жалуется на судьбу - ее единственная дочь в поисках работы с семьей перебралась во Владикавказ. Из родственников в Грузии у Елены - только 80-летняя сестра Оля.
«Одна сестра у меня осталась, она несчастнее меня. Племянница неделю тому назад ее ко мне привела и оставила. А она больнее меня, все забывает, я еле за собой ухаживаю, а тут за ней должна смотреть, такая вот несчастная».
Елена останавливается у обшарпанной деревянной двери, стучится.
«Заходи, заходи», - приглашают меня на осетинском.
В узкой неубранной прихожей нас встречает сестра Елены Ольга. Обнимает меня и сразу ведет к телефону, просит, чтобы я позвонила ее дочке Фатиме:
«Попроси ее, пусть приедет сегодня и заберет меня», - чуть не плача говорит Оля Гизоева. Дочь обещает ее забрать через пару дней. В отличие от сестры Оля живет в деревне, в Натахтари.
«Хорошая погода, я в огороде бы покопалась, дочке по хозяйству помогла бы, тут не могу в четырех стенах», - говорит Оля. Она и сестру зовет к себе, поскольку часто приезжать в Рустави она не может: и дорого, и сил не хватает.
«Говорю ей: что ты караулишь эти стены? Ты у меня будешь жить, но она не соглашается, не идет», - жалуется на сестру Оля. Елена рассказывает, почему она оказалась одна. Во-первых, зять у нее с характером, во-вторых, по осетинским традициям, теща не должна жить у зятя. Из-за этого Елена даже с дочкой поссорилась. Еле год продержалась в Северной Осетии:
«Мне их законы не понравились, и вернулась в свою квартиру в Рустави. Я ее своим горбом заработала. 30 лет трудилась на заводе. А когда завод закрылся и работы не стало, моя дочка с семьей переехала в Орджоникидзе. А я не могу там жить. Тут нашлись бы люди, которые за мной присмотрели бы и похоронили бы, а я бы им квартиру завещала. Я давно уже должна была умереть, но Господь не забирает», - сетует бабушка Елена.
Старшая внучка, которая обещала смотреть в старости за бабушкой, уехала в Грецию на заработки. Бабушка Елена говорит, что держится благодаря прихожанам местной церкви:
«Почему дочка не думает о своей матери? Меня ведь жалко, я овдовела в 20 лет, и жизнь посвятила ей, кроме нее у меня никого нет. Хорошо хоть в церковь хожу, там прихожане так меня привечают, все время угощают, но мне стыдно - как так можно, я ведь тоже хочу кого-нибудь угостить!» - говорит Елена Гизоева.
Но даже жалея себя, она не может забыть об обычае гостеприимства и все время суетится, пытаясь меня чем-нибудь угостить. Вот она вспомнила, что кто-то дал ей пирог из фасоли, лимонад и вино. Откуда-то появился мед. Накрывая на стол, бабушка Елена вспоминает, какие она сама вкусные пироги пекла когда-то. А потом предлагает тост:
«Долгих лет жизни осетинам, грузины тоже хорошие люди, пусть они тоже долго живут!»
На прощание я попросила у бабушки Елены разрешение сфотографировать ее. Она смутилась, провела рукой по старенькому с пятнами платью, опустила голову и ответила: «Может, не стоит, я всегда такая ухоженная была, а теперь... Не хочу, чтобы меня такой видели...»
Сладкой жизни 87-летняя Елена Гизоева желает буфетчице, которая каждое утро кормит пожилую женщину. Два половника постного супа и горбушка хлеба - основное меню пенсионерки.
«80 лари у меня пенсия. А килограмм чеснока 10 лари стоит. Мясо мы не можем купить, или масло, вот перебиваемся этим: суп и хлеб», - рассказывает бабушка Елена. Она благодарит также батюшку из церкви, которая находится рядом с ее домом.
«Я же одинокая, а отец Дмитрий мне сказал: «Приходи в нашу столовую». Люди так хорошо ко мне относятся. Я еду домой несу, не могу в столовой есть», - медленно поднимаясь по лестнице, объясняет женщина.
Елена Гизоева живет в однокомнатной квартире на пятом этаже. По пути жалуется на судьбу - ее единственная дочь в поисках работы с семьей перебралась во Владикавказ. Из родственников в Грузии у Елены - только 80-летняя сестра Оля.
«Одна сестра у меня осталась, она несчастнее меня. Племянница неделю тому назад ее ко мне привела и оставила. А она больнее меня, все забывает, я еле за собой ухаживаю, а тут за ней должна смотреть, такая вот несчастная».
Елена останавливается у обшарпанной деревянной двери, стучится.
«Заходи, заходи», - приглашают меня на осетинском.
Слушать
В узкой неубранной прихожей нас встречает сестра Елены Ольга. Обнимает меня и сразу ведет к телефону, просит, чтобы я позвонила ее дочке Фатиме:
«Попроси ее, пусть приедет сегодня и заберет меня», - чуть не плача говорит Оля Гизоева. Дочь обещает ее забрать через пару дней. В отличие от сестры Оля живет в деревне, в Натахтари.
«Хорошая погода, я в огороде бы покопалась, дочке по хозяйству помогла бы, тут не могу в четырех стенах», - говорит Оля. Она и сестру зовет к себе, поскольку часто приезжать в Рустави она не может: и дорого, и сил не хватает.
«Говорю ей: что ты караулишь эти стены? Ты у меня будешь жить, но она не соглашается, не идет», - жалуется на сестру Оля. Елена рассказывает, почему она оказалась одна. Во-первых, зять у нее с характером, во-вторых, по осетинским традициям, теща не должна жить у зятя. Из-за этого Елена даже с дочкой поссорилась. Еле год продержалась в Северной Осетии:
«Мне их законы не понравились, и вернулась в свою квартиру в Рустави. Я ее своим горбом заработала. 30 лет трудилась на заводе. А когда завод закрылся и работы не стало, моя дочка с семьей переехала в Орджоникидзе. А я не могу там жить. Тут нашлись бы люди, которые за мной присмотрели бы и похоронили бы, а я бы им квартиру завещала. Я давно уже должна была умереть, но Господь не забирает», - сетует бабушка Елена.
Старшая внучка, которая обещала смотреть в старости за бабушкой, уехала в Грецию на заработки. Бабушка Елена говорит, что держится благодаря прихожанам местной церкви:
«Почему дочка не думает о своей матери? Меня ведь жалко, я овдовела в 20 лет, и жизнь посвятила ей, кроме нее у меня никого нет. Хорошо хоть в церковь хожу, там прихожане так меня привечают, все время угощают, но мне стыдно - как так можно, я ведь тоже хочу кого-нибудь угостить!» - говорит Елена Гизоева.
Но даже жалея себя, она не может забыть об обычае гостеприимства и все время суетится, пытаясь меня чем-нибудь угостить. Вот она вспомнила, что кто-то дал ей пирог из фасоли, лимонад и вино. Откуда-то появился мед. Накрывая на стол, бабушка Елена вспоминает, какие она сама вкусные пироги пекла когда-то. А потом предлагает тост:
«Долгих лет жизни осетинам, грузины тоже хорошие люди, пусть они тоже долго живут!»
На прощание я попросила у бабушки Елены разрешение сфотографировать ее. Она смутилась, провела рукой по старенькому с пятнами платью, опустила голову и ответила: «Может, не стоит, я всегда такая ухоженная была, а теперь... Не хочу, чтобы меня такой видели...»
