Accessibility links

«Если бы Европа тогда помогла, не было бы сейчас войны». Музей 2008 года


Флаг, найденный Лией Члачидзе в августе 2008 года
Флаг, найденный Лией Члачидзе в августе 2008 года

В грузинском селе Эргнети рядом с оккупированным Цхинвали шесть лет назад открылся частный музей, посвященный "пятидневной войне" в Южной Осетии. Его создательница Лия Члачидзе убеждена, что нынешнюю полномасштабную войну в Украине можно было предотвратить, если бы в свое время западный мир адекватно среагировал на российскую агрессию.

В середине апреля 2023 года грузинский военнослужащий Аркадий Касрадзе погиб возле города Рубежное в Украине. Он воевал в Грузинском национальном легионе в составе украинской армии. Тело Касрадзе самолетом доставили в Тбилиси. Военнослужащего похоронили 26 апреля в его родном селе Эргнети.

Спустя месяц с небольшим в городе Цхинвали на территории непризнанной Республики Южная Осетия прошли похороны местного жителя Генриха Касаева. Касаев также погиб во время боев в Украине, но он воевал на стороне России, которая в феврале 2022 года начала полномасштабное вторжение.

Между Эргнети и Цхинвали расстояние примерно в полкилометра. Пятнадцать лет назад грузинские и осетинские семьи жили здесь бок о бок, ходили по одним и тем же улицам, свободно перемещались из одного населенного пункта в другой. Сегодня Эргнети и Цхинвали разделяет линия колючей проволоки, протянутая вдоль административной границы между подконтрольной грузинским властям территорией и оккупированными землями.

Красным ромбиком отмечено расположение музея
Красным ромбиком отмечено расположение музея

Этот непреодолимый заслон создала Россия, которая в 2008 году развязала войну в Южной Осетии. На российском руководстве лежит ответственность и за нынешнюю войну в Украине, в которой этнические грузины и осетины вновь оказались по разные стороны фронта.

"От дома остались одни стены"

Эргнети – последний населенный пункт на Транскавказской магистрали, который находится на подконтрольной грузинским властям территории. В паре сотен метров от окраины села – блокпост, за которым начинаются земли непризнанной Южной Осетии.

Село подверглось обстрелам и бомбардировкам в первые часы российского вторжения в Грузию в августе 2008 года. Из более чем 700 домов в поселении 160 были частично или полностью разрушены. Среди них – дом на краю села, где проживала Лия Члачидзе. Последние шесть лет в подвале этого восстановленного здания работает частный музей, посвященный событиям той войны.

Сейчас Лии Члачидзе 71 год. Она родилась в ныне оккупированном Цхинвали, окончила пединститут, работала учительницей в школе. Во время вооруженного противостояния в Южной Осетии в 1991 году погиб муж Лии. После этого она переехала в город Рустави в 30 километрах от Тбилиси, где работала в некоммерческой организации, которая помогала жертвам войны. В конце 1990-х женщина вернулась на малую родину и поселилась в Эргнети. Работала журналисткой, сотрудничала с Миссией ОБСЕ в Цхинвали. На работу и обратно ежедневно добиралась на автобусе. Летом 2008 года в дом Лии опять пришла война.

Лия Члачидзе
Лия Члачидзе

"В село зашли оккупанты (имеются в виду российские войска. – Прим. РС), а потом сепаратисты (южноосетинские вооруженные формирования. – Прим. РС). Они убили 12 человек (в поименном списке погибших, опубликованном Министерством здравоохранения Грузии, значится всего три жителя Эргнети. – Прим. РС). Одного старика, которому было 90 лет, они сожгли заживо на соседней улице. Эти 15 лет я все время плачу, когда вспоминаю об этом", – рассказывает Лия Члачидзе сквозь слезы.

Жители Эргнети второпях покидали село. "Здесь невозможно было оставаться. Местное население стало беженцами. Все выехали – кто в горы, кто в разные регионы", – говорит женщина. Сама она уехала 9 августа, на следующий день после начала боевых действий.

"С собой мы не взяли абсолютно ничего. Даже документы здесь оставили, – продолжает рассказ Лия Члачидзе. – Мы уже так привыкли к этому (обострение ситуации на административной границе с Южной Осетией началось еще в 2004 году. – Прим. РС), что я думала, что через два-три дня это пройдет, и мы вернемся. Единственное, что хотели взять, – новый большой цветной телевизор, который я тогда купила. Я положила его в машину. И когда должны были выехать со двора, прибежала женщина, которая жила в соседнем доме, и с ней был четырехлетний внук. Она мне сказала: "Если вы не возьмете меня, ты же знаешь, что мы здесь умрем". Я сразу выбросила телевизор [и посадила их]. Нельзя было оставить четырехлетнего ребенка. Когда мы уезжали, в нас стреляли, но, слава богу, мы выжили".

Дом Лии Члачидзе (слева – вход в музей)
Дом Лии Члачидзе (слева – вход в музей)

Спустя десять дней Лия приехала в Эргнети, который в тот момент находился под контролем российских и южноосетинских войск. Она хотела узнать, в каком состоянии находится ее дом, потому что соседи сообщили ей, что видели рядом с ним сильное задымление.

"Я доехала до российского блокпоста в селе Тирдзниси и оттуда прошла пешком семь километров, чтобы увидеть свой дом. Когда я шла, трассу патрулировали осетинские и российские машины. И когда они мимо проезжали, я закрывала глаза – вдруг они будут стрелять, и я не хотела видеть, что в меня стрелять будут. В кустах [вдоль дороги] стояли российские танки, у меня был с собой мобильный телефон, и я их незаметно снимала. Когда я добралась до своего дома, увидела, что от него остались одни стены. [Российские и осетинские военнослужащие] вынесли все, что у нас здесь было: и одежду, и мебель, и всё-всё-всё. И потом дом сожгли. Потом специалисты посмотрели на подвал и сказали, что мой дом сожгли коктейлем Молотова. Здесь была температура больше тысячи градусов, поплавились кирпичи в стенах. В деревне никого не было, все сожжено. Когда поднимался маленький ветерок, сожженные [металлические] крыши дребезжали, было жутко", – говорит она.

Корпус автомобиля Газ-21 со следами пуль
Корпус автомобиля Газ-21 со следами пуль

Музей своими руками

После подписания перемирия Эргнети вернулся под контроль Грузии. В 2009 году Датский совет по делам беженцев на деньги Евросоюза выстроил в селе небольшие коттеджи для местных жителей, которые остались без крыши над головой. Лия и ее семья возвратились в село и поселились в таком коттедже. В 2015 году та же неправительственная организация восстановила дом Лии, сожженный российскими и южноосетинскими военными.

В возрожденном здании женщина решила организовать Музей августовской войны. Все работы по его обустройству выполнили волонтеры – их нашли через фейсбук. Они своими руками очистили подвал от строительного мусора, провели электричество. Одни люди бесплатно напечатали снимки для экспозиции, другие подарили рамки для фотографий. "Все говорили мне: это не только ваше дело – это и наше дело тоже", – вспоминает хозяйка музея. Часть необходимого оборудования купили благодаря гранту Агентства США по международному развитию (USAID). Грузинские власти в создании музея участия не принимали.

Открытие музея состоялось в августе 2017 года, к девятилетию трагедии. По стенам просторного подвала развешаны фотографии, на которых запечатлены события "пятидневной войны". О них же рассказывают и экспонаты – их в музее около двух тысяч. В основном, это предметы, найденные жителями Эргнети на руинах сгоревших и разрушенных домов: остов детской кроватки, куклы с обугленными лицами, швейная машина, подсвечники, посуда, декоративные статуэтки.

Книги, спасенные из сгоревшего дома в Эргнети
Книги, спасенные из сгоревшего дома в Эргнети

На столике выставлены стеклянные бутылки и банки причудливой формы: стекло расплавилось во время пожара. Жители одного из домов в Эргнети принесли несколько книг, уцелевших в огне. Среди них – том сочинений Фридриха Шиллера. На форзаце книги отпечатался след военного ботинка.

К стене прислонен искореженный лист металла с пробоиной посередине. Трещины расходятся от нее во все стороны, словно солнечные лучи. Это следы от разорвавшегося во дворе у Лии кассетного боеприпаса. Саперы из Великобритании обнаружили на ее участке 13 несдетонировавших зарядов от кассетной бомбы. "Эти бомбы находили на глубине четыре метра. И это было очень страшно. Оказывается, мы по этим бомбам ходили и даже не знали", – говорит Лия. Оболочка обезвреженного заряда также стала одним из экспонатов музея.

Лист металла со следами от взрыва кассетного боеприпаса
Лист металла со следами от взрыва кассетного боеприпаса

Для музейной коллекции некоторые жители села передали свои личные вещи. При входе в помещение висит униформа грузинского военного, принимавшего участие в боевых действиях в 2008 году. На дальней стене – красные серьги, подаренные музею местной жительницей.

"Живет у нас одна женщина, ее зовут Эльза. В то время, когда случилась война, она еще не была замужем, но у нее был возлюбленный. Он служил в органах, в спецназе. Они тогда были беженцами. В это время у нее был день рождения, и этот возлюбленный купил ей вот эти сережки. И Эльза на него стала ругаться, что он ей купил сережки: "У нас на хлеб нет денег! Откуда у тебя деньги взялись?" Так и сказала. А он говорит: "Меня сейчас вызовут на фронт. Может, я не вернусь. Пусть останутся [на память]". Но он вернулся. Они поженились, у них трое детей. И на открытие музея она мне принесла эти сережки и сказала: "Пусть они будут у вас в музее. Это самое дорогое, что у меня есть", – рассказывает хозяйка дома.

Серьги из экспозиции музея
Серьги из экспозиции музея

Особенное место в экспозиции занимает грузинский флаг. Его Лия Члачидзе нашла и подобрала на обочине шоссе в тот день, когда шла в оккупированное село узнать о судьбе своего дома: "Он лежал прямо на дороге. Я взяла его тайком и где-то спрятала, потому что боялась. Если бы россияне и осетины увидели, что я несу флаг, они бы меня тут же убили. И я такой стресс получила, когда пришла в свой дом, что забыла, где спрятала [флаг]. И только в позапрошлом году мы нашли его где-то на чердаке, куда я его и положила тогда".

Еще один немой свидетель событий августовской войны стоит на соседнем с домом Лии участке. Это автомобиль ГАЗ-21 весь изрешеченный пулями. Машина попала под обстрел, ее владелец погиб.

"Женщины из Украины плакали вместе со мной"

До коронавирусной пандемии Музей августовской войны посещали около трех тысяч человек в год. Сейчас туристов меньше.

"Все у нас шло хорошо. Приезжали люди со всего мира – из Америки, Канады, Японии, были послы [разных стран]. Два раза приезжали женщины из Украины, большие группы по 30 человек. Они стояли и плакали вместе со мной. Это было еще до [полномасштабной] войны. В основном, там были беженки из Донецка, Луганска, которые уехали в 2014 году", – рассказывает Лия.

После начала российского вторжения в Украину музей собирал денежные пожертвования, одежду, продукты для украинских беженцев, оказавшихся в Грузии. По мнению Лии Члачидзе, события, которым посвящен ее музей, напрямую связаны с тем, что сейчас происходит в Украине.

"Если бы тогда Европа посмотрела на нас и если бы они помогли нам, не было бы сейчас этой войны. Сейчас Украине помогают боеприпасами, самолетами, вертолетами, а нам ничего не прислали. Пять европейских президентов приехали в Тбилиси и стояли на митинге на проспекте Руставели. И российские войска не дошли до Тбилиси, их остановили. Но можно было больше сделать для нас", – считает женщина.

По словам журналиста Гоги Апциаури, который регулярно пишет о событиях на административной границе с бывшей Юго-Осетинской автономной областью, такая точка зрения довольно популярна в грузинском обществе.

"И Европа, и Соединенные Штаты не делали для Грузии того, что они сейчас делают для Украины. Даже международные санкции против России тогда не заработали. После 2008 года был 2014-й, и даже там Запад спокойно отреагировал. И вот только когда наступил 2022 год, Запад очнулся и начал помогать. Потому что, если бы Россия победила за два-три дня или за неделю, дальше после Украины уже была бы очередь Евросоюза. 2008 и 2014 годы не стали тем толчком, который заставил Запад посмотреть на Россию как на настоящего агрессора. А вот сейчас уже такое международное мнение существует", – говорит Апциаури.

Обстрелы и похищения

Августовская война закончилась перемирием без малого 15 лет назад. Но обстановку на линии соприкосновения по-настоящему мирной не назовешь. По словам Лии Члачидзе, обстрелы с южноосетинской стороны продолжаются, но "наши не отвечают".

"Постоянно похищают людей. В данный момент в тюрьмах в Цхинвали шесть грузин находятся, которые просто были на своем [приусадебном] участке, пасли коров. [Российские и осетинские силовики] приходят, похищают этих людей и увозят. Объясняют, будто они нарушили государственную границу. А никакой государственной границы там нет, запросто можно заблудиться. Сами эти старики, которые живут там, допустим, по 80 лет, не знают, где проходит граница, где нельзя переходить", – говорит жительница Эргнети.

Поскольку официальный Тбилиси не признает самостоятельность бывшей Юго-Осетинской автономии, демаркация административной границы не проводится. Этим пользуются власти непризнанной республики и российские пограничники, которые самовольно устанавливают пограничные столбы, постепенно сдвигая их в сторону подконтрольной грузинским властям территории. Тем самым они продолжают захватывать земли. Грузинская полиция не патрулирует эти районы, заграждения в виде колючей проволоки также есть далеко не везде, поэтому пленником может оказаться любой, кто близко подойдет к оккупированной территории.

Расплавленные стеклянные бутылки из экспозиции музея
Расплавленные стеклянные бутылки из экспозиции музея

В мае этого года в течение трех дней российские и осетинские пограничники похищали жителей сел, расположенных рядом с линией соприкосновения, говорит Гога Апциаури.

"За это им [пограничникам] бонусы дают – дополнительные отпускные дни – за то, что поймали нарушителей. Похитить могут любого: человека среднего возраста, мужчину, женщину. Их возвращают после того, как эти люди заплатят штраф. Раньше было 2 тысячи рублей, сейчас, говорят, его увеличили. Платить приходится или родителям, или кого-то из знакомых находят [на оккупированной территории]", – отмечает журналист.

За ситуацией на административной границе в настоящее время следят сотрудники Миссии наблюдателей ЕС в Грузии. Однако защитить местных жителей в случае обострения конфликта они не смогут.

"У них другой мандат. Они просто наблюдают, они стрелять не могут, они ничего не могут делать. Они просто рапорты пишут в штаб-квартиру, и больше ничего. Может быть, рекомендации дадут, но это вряд ли", – говорит Лия Члачидзе.

Радио Свобода

XS
SM
MD
LG